— Балур! — заорал ящер в пещеру драконьего рта. — Мое имя суть Балур! Ты будешь знающим меня сейчас?
Новый вой ярости, боли и ненависти. За полуразомкнутыми зубами вертелся мир: синяя ночь, черная скала и красная магма. Теперь дракон и ящер летели над жерлом вулкана и глядели прямо в его лаву.
За спиной стало жарко. Причем уж слишком для вулканического жара на таком расстоянии. Балур понял, что дракон наконец отыскал способ выдернуть занозу изо рта. Когда из глотки в рот хлынет пламя, прятаться станет негде. Аналез изжарится и превратится в драконий обед.
Сфинктер расслабился, отпуская ногу. Снизу хлынул желтый свет. Мгновение Балур шатался на краю пропасти, заполненной лютым жидким огнем.
Но не поддался ей. И вместо того чтобы рухнуть вниз — напрягшись, во всю мочь воя, исторгая из души ненависть, горе и страх, — ящер ударил стрелкой вверх. Твердая сталь ударила в податливую сочную плоть нёба — и пробила ее.
Кровь хлынула водопадом, захлестнула драконью глотку, утопила заискрившее, обессилевшее пламя. Балур плевался и барахтался в кровавом потоке, стараясь вдохнуть. Руки сделались скользкими. Но ящер не отпускал рукоять. Он толкал ее выше и выше, ощутил, как острие встретило кость, утвердился, опершись на содрогающуюся глотку твари, и, ревя, в неистовом выплеске ярости распрямился в полный рост, вогнал стрелку до предела.
Сталь пробила кость и вошла в мозг.
Дракон замер. Полностью.
Балур провернул стрелку влево, дернул вправо.
Затем гравитация изменила ему, и невесомость завладела телом. Вогнанный в драконий череп меч остался единственной точкой опоры. Ноги поплыли, клацнули о зубы, челюсти расслабленно приоткрылись.
Дракон падал, безжизненный и обмякший.
Балур убил его! Убил дракона! Мать твою, по-настоящему убил дракона! Ящера захлестнула буйная радость, и дух воспарил наравне с телом.
Балур смотрел сквозь решетку зубов на кружащийся мир. Черный камень вулкана жадно потянулся к павшему зверю, и Балур глядел из одной пасти на другую. Словно нитка, перегнувшаяся на игле, дракон сложился, ударившись о край жерла, и, кувыркаясь, полетел вниз.
Гравитация вернулась, ударила, будто вздорная любовница, пришедшая домой поскандалить. Тряхнуло так, что поставило синяки, наверное, всем внутренним органам сразу. Стрелка выдернулась из черепа. Балура швырнуло туда и сюда, грохнуло о клыки, чья эмаль растрескалась, ободрала острыми кромками.
Затем, словно горный обвал, тело зверя бухнуло в магму. Стеной вздыбилась волна плавленой породы, будто монумент титанической гибели. Драконья голова подпрыгнула от удара о вязкую жижу. Балура швырнуло вверх.
На мгновение он наполовину высунулся из расслабленных драконьих губ — и увидел повсюду золото. Стены кратера испещряли огромные скальные полки, усыпанные толстым слоем сокровищ.
«Это и есть небеса, — подумал аналез. — Лол наградил меня!»
А потом Балур скользнул назад, в пасть, отчаянно заскребся, пытаясь выбраться, опять окунуться в мерцающее золотое сияние. Но, барахтаясь, он увидел: драконье тело лопается, извергая кровь и кишки. А с ними течет пламя. Огонь бежал из твари, стекал по чешуям, падал в магму. И она пенилась, скворчала, плевалась. Перед тем как окончательно скрыться в пасти, Балур увидел, что брюхо дракона разверзлось по всей длине, выплеснув поток огня, заливший все вокруг.
Мир вспыхнул красным, затем желтым, затем белым. Драконьи челюсти захлопнулись накрепко, запечатав Балура в кромешной тьме, — а мир вокруг взорвался.
90. Свидетель
Чуда изумленно глядела на Пасть преисподней, некогда логово Консорциума, а сейчас — место его упокоения.
Чуда видела, как Балур вцепился в красного дракона, как полетел в небеса, — и вместе со всей армией охнула, когда ящер сорвался и скрылся в драконьей пасти.
В этот миг кончилось все: надежды, мечты, планы. Все рассыпалось прахом. Кем бы ни был пророк сегодня — он мертв.
А потом — словно реальность, задумавшись, решила переиначить себя либо боги в конце концов решили плевать не на Кондорру, а чуть в сторону — дракон закорчился в небе и рухнул в жерло вулкана.
Войско застыло в нерешительности. Это победа? Они выиграли? Чуде было нечего им ответить. При всей учености — она озадачилась не меньше их.
Затем вулкан взорвался, забился в колоссальном геологическом оргазме. Ударная волна врезалась в Чуду, кинула в копошащуюся человеческую массу.
В глазах почернело. Чуда забарахталась, стараясь выбраться, вокруг истошно завыли перепуганные люди, невыносимостью звука помогая прийти в себя.
С неба летели булыжники и огонь, врезались в землю и солдат, пожирали жизни.
Чуда удвоила старания, силясь высвободиться, встать на ноги и удрать. В ушах звенело. Ноги и руки сделались ватные, не слушались. Слева, и справа, и внизу копошились, трепыхались, дергались. На шевелящемся слое рук и ног не найти опоры.
Огромная зазубренная глыба, такая черная на темно-синем фоне, неслась к Чуде — неизбежная, неотвратимая. Черный кулак смерти, направленный с небес.
«Но ведь именно я говорила им не грабить дурацкие храмы!» — в отчаянии подумала Чуда.
Все так ужасно и нечестно!
Глыба промазала на двадцать футов, шлепнулась, заскользила, обдала комками земли и грязи. Ноздри заполнил аромат жареного бекона.
Наконец Чуда высвободилась из копошащейся полегшей толпы, встала на ноги. Справа врезалась в землю еще одна вулканическая бомба. Чуда рванулась прочь, пригнувшись.
Но крики быстро утихли. Небеса умолкли. Лишь ровно, медленно рокотала лава, катясь по склону, вздымая пепел. Но кажется, хотя бы в эту минуту смерть больше не угрожала.
Чуда остановилась, поглядела на глыбу, едва не лишившую ее жизни. Хм, а это ведь не кусок породы и не сгусток остывающей магмы. Надо бежать. Возможен второй взрыв. Тут небезопасно. Но научное любопытство подавить непросто. Чуда снова втянула ноздрями воздух. Постойте… мясо?
Она подошла ближе, пытаясь разглядеть детали в мерцающем свете пожаров на поле боя.
И вдруг поняла, на что смотрит.
На огромную жареную голову дракона. Наверное, ее сорвало с шеи, выбросило из жерла и мгновенно запекло мощью и жаром взрыва.
Боги, целая голова! Перед Чудой — самая настоящая драконья голова. Целиком в ее распоряжении. Причем жареная! Можно обследовать. И даже попробовать на вкус. Боги, терпеть невозможно, скорее!
Чуда шагнула к голове, вытянув руки.
Голова содрогнулась. Челюсть дернулась.
Чуда отшатнулась, пораженная внезапным ужасом. Голову отсекли, но мозг не умер целиком! Невозможно и невероятно, но тварь еще жива, плененная в коробке зажаренного черепа.
Боги небесные, какое, должно быть, мучение!..
