Сваренное Чудой зелье следовало залить в хлеб. Оказалось, что если и есть профессия гаже наемного искателя приключений, так это хренов пекарь. Они встают с самым проклятым рассветом. Нет, даже не с рассветом, а с его гребучей розовой вонью, которая только показывается из-за горизонта, словно пук срамных волосьев на монстре. Они встают, когда петух еще переминается с лапы на лапу и думает сонно, что хрен с ними, ничего не станет, если поваляются еще четверть часа.
Летти искренне порадовалась, что Балур не позволил ей начать карьеру пекаря.
К тому же вставать пришлось гораздо раньше хренова хлебодела. От Брекканского леса до деревни — добрых две лиги. Все предприятие чуть не покатилось в тартарары из-за того, что Летти звучно зевнула во весь рот. Но когда пекарь сонно вломился в кладовку, чтобы выяснить природу шума, Летти уже висела, прилепившись к потолочным балкам, а деревенский болван не сообразил поднять голову.
Когда он отвернулся, Летти спрыгнула, хряснула ему в основание черепа тяжелой дубинкой, разлила молоко на пол, чтобы изобразить, будто бедняга поскользнулся, отравила тесто и была такова.
И не вздремнула после. А теперь Летти собиралась учинить разбой, жалела о потерянном сне и злилась из-за невозможности пожаловаться на жизнь. Угораздило же сделать своим лучшим другом самодовольного ехидного засранца!
Летти вздохнула. Хотеть лучшей жизни одно дело — но попробуй стать достойной такой жизни. Попробуй переделать себя.
Ограбить дракона — и то легче.
Летти наблюдала за солдатами, коровой, встающим солнцем. И проклинала их по очереди.
Сзади зашуршало. Летти поморщилась. Лучше было бы держать Билла, Чуду и Фиркина подальше от разбоя. Но Билла с Чудой нужно переодеть, а Фиркина никто не хотел оставлять одного ни на секунду.
Летти обернулась — посмотреть, кто именно пытается все испортить. Билл. Помимо воли Летти ощутила, что злость слегка унялась.
А потом Билл взял и вправду все испортил. Он открыл рот и сказал: «Этель?»
— Нет, Летти, — поправила она. — Мы приятели уже два дня.
— Нет же, — возразил Билл и потряс бестолковой головой. — Я знаю эту корову. Это Этель!
Летти закрыла глаза. «Я знаю эту корову»! Надо же! Конечно, были подозрения насчет того, что Кондорра — глухая деревня, но не настолько же! Потому Летти предпочитала работать в городах. Там пристрастия более предсказуемы.
— Я предполагаю, ты в сути желающий привлечь ее как сообщницу? — осведомился Балур.
— Вы оба помните ту часть плана, где мы должны напасть из засады? — прошипела Летти.
— Это моя корова, — упрямо повторил Билл.
— Технически — это суть не твоя корова, — сказал Балур, зачем-то желающий продолжить диалог.
— Я растил ее с телячьего возраста, — возразил Билл.
— Главная причина, по которой мы имеемся здесь, суть конфискация драконом Мантраксом твоей фермы, включая… — Балур умолк на мгновение, подчеркивая финал фразы, — Этель.
На краткое, но благословенное время Билл прикусил язык и за эти секунды, похоже, пересмотрел понятие здравого смысла применительно к ситуации, а потому заметил:
— Но ведь они ведут ее на корм дракону. Чтоб Мантракс размял желудок нежной говядиной.
— Да! — прошипела Летти. — Именно потому мы берем ее, накачиваем отравой и скармливаем дракону. Это же твой чертов план!
— Но это моя корова, — повторил Билл. — Я ее растил.
Летти закрыла лицо ладонями, затем сквозь пальцы поглядела на дорогу. Солдаты приблизились.
— Лезь назад, в вонючий куст! — прошипела Летти.
Но Биллу взбрело в голову выйти на дорогу!
— Эй, это моя корова! — заорал он.
Летти глянула на Балура.
— Может, это суть такое искусное отвлечение, — предположил ящер.
— А когда его распотрошат двое солдат, это тоже будет искусным отвлечением? — осведомилась Летти.
Балур слегка задумался.
— Значит, добычу в сути придется делить на четверых, а не на пятерых, — наконец изрек он.
На дороге дела приняли дурной оборот. Первый признак: оба стражника обнажили мечи и глядели на Билла с недоверием и страхом — словно на мышь, выскочившую из норы, взобравшуюся на обеденную тарелку и требующую сыра.
— Ты, мать твою, кто такой? — спросил первый солдат.
— Он сказал: это его корова, — сообщил второй.
— Смешно, — заметил первый.
— Не смешно, — возразил второй.
— Он не похож на Мантракса, — сказал первый.
— Он же шутку не договорил, — не согласился второй.
— А это корова Мантракса.
— А вот это, клянусь мамой, уже смешно.
— И если ты не Мантракс… — выговорил первый, адресуясь к Биллу.
— А вот это, — заметил второй, — отличный финал шутки.
— Катись к гребаной матери отсюда, — заключил первый.
Стражники были разные. Один высокий, другой низкий. Один толстый, другой тощий. Один с редкими сальными локонами цвета соломы, другой с плотными рыжими кудряшками. Один бледный, другой смуглый. Одинаковой у них была только презрительная ухмылка.
— Это моя корова, — очень четко и раздельно выговорил Билл.
Первый солдат посмотрел на второго, затем снова на Билла.
— Ну ты и тупой болван!
Летти отметила, что с этим трудно не согласиться.
— Мы всегда в сути использования его кишок наружу как искусного отвлечения, — задумчиво прошептал Балур, — планировал он отвлечение или нет.
Летти вздохнула. Да, искушение велико. Ящер иногда говорит дело. Да, Билл приятно выглядит, но в мире много симпатичных молодых людей, и многих можно нанять за деньги. Правда, план-то придумал Билл. И пусть он не имеет понятия о разбое и не смыслит в засадах, но ведь знает план замка. Если сейчас не вмешаться, кому тащить отравленную корову от входных ворот до драконьего логова?
К тому же делать из компаньонов, пусть и недавних, подсадную утку — не слишком-то благородно. А ведь Летти искренне хотела исправиться.
Она вышла из тисового куста и пошла к Биллу. Стражники отпрянули. Летти с удовольствием отметила, что еще не растеряла класс. Эти олухи и не подозревали о том, что кто-то сидит в кустах.
Затем пошевелился Балур.
— Ну, суть ладно, — проворчал он, возникая из кустов, словно геологическое явление.
Это подействовало на солдат гораздо сильнее, чем вид недоспавшей Летти. Та выругалась про себя.
— Это что за хрень? — выговорил первый.
— Это самодеятельность недоумков-дилетантов, — ответила Летти, оглядываясь по сторонам, и сказала Биллу: — В кусты! Немедленно!
