Солдаты наседали, толпа поддавалась. Но потом стражники отступили, чтобы перегруппироваться. Селяне неуверенно пошли вперед. Ура, план сработает!
Внезапно все пошло прахом.
Внезапно все замерли.
Внезапно звук крыльев.
Ху-уп!
Ху-уп!
Хуп!
Мантракс приземлился, подняв облако пыли, растопырил крылья, широко раззявил пасть. От рева задрожал воздух. Огромная голова повернулась, зависнув над всеми. Хвост хлестнул — и оказавшиеся на его пути крестьяне разлетелись, будто кегли.
От драконовой тяжести и мощи затрясся горный склон. Весь мир сжался, и чудовищный зверь стал его центром — его глазами, челюстями, зубами. Все звуки мира сосредоточились в его реве. Весь ветер — в биении его крыльев. Вся твердь — в тяжкой поступи его лап. Весь мир стал драконом.
Вопреки этой чудовищности, ничтожности всех чувств и дел перед нею, Балур заревел — крошечный, ничтожный звук, затерявшийся в ярости драконьей глотки. Но все же он смог зареветь. Балур не сдался, не пожелал склонить голову.
Ящер кинулся в атаку!
Летти видела, как Мантракс взирает на бегущего Балура. Оба наблюдали, как ящер занес боевой молот и заревел изо всех сил, раздувая вены на шее, вкладывая в удар всего себя.
Но молот не коснулся дракона.
Тот слегка двинул лапой — незаметное, равнодушное движение, — и Балур взлетел. Он описал дугу в небе, врезался в деревья и рухнул, круша ветки.
Толпа проследила за полетом, затем поглядела на Мантракса, оценила, в какую задницу попала, и понеслась прочь так, словно Лол спустил всех демонов преисподней. Летти видела, как посреди толпы несся вприпрыжку Фиркин, истошно вопя.
Летти не побежала. И даже не отошла от края площадки.
Пещера открылась. Мантракс сидел на нажимной пластине, ревя и рыча вслед убегающим крестьянам. За ним зиял вход. Ворота — настежь, за ними — зазывно темнеет дыра в горе.
Летти видела черную железную цепь, соединявшую ворота с противовесами. Огромная. Каждое звено — толще ее талии. И уходит вниз сквозь дыру в скале. Сквозь дыру можно протиснуться. И сделать именно то, ради чего Летти сюда пришла.
Осталось только пробраться туда не замеченной драконом и стражей. Но нет времени тихонько красться, придумывать хитрости. Осталось лишь пригнуться и мчаться со всех ног.
Единственный недостаток этого плана в том, что он стопроцентно самоубийственный.
Летти прижалась к скале. Еще пару секунд — и план потеряет смысл. Стражники заметят, укажут дракону. Потом будет свидание с драконьей глоткой. Интересное зрелище, наверное. Правда, недолгое — пока не разжуют. И это все потому, что Летти поверила в план, придуманный фермером.
Она покачала головой.
Следовало мягко намекнуть на то, куда ему лучше засунуть свой план, а еще дать понять, что не худо бы отвезти Летти на какую-нибудь новую ферму, а там кувыркаться в соломе и растить свиней.
Последняя мысль явилась непрошеной, и прежде чем Летти успела загнать ее в темный угол подсознания, сверху послышался шум — словно набирали воздух в огромные мехи.
Летти посмотрела. Мантракс вдыхал, широко разинув пасть.
О долбаные боги, что сейчас будет!
Мантракс выдохнул.
Мир заполнила ревущая пелена огня. Она просвистела мимо, опалив кожу. Огонь полетел вслед бегущим селянам, проломившись по дороге сквозь стражу. Истошно завопили; кто-то, шатаясь, выбрел из пламенной стены, с него валилась обгорелая плоть, обнажая кости.
На мгновение Летти оцепенела, завороженная жутью и великолепием. Такая мощь! Такая первобытная сила, стирающая жизнь с лица земли!
Затем явилось понимание: вот он, долгожданный момент.
Она пригнулась и побежала. Она пронеслась мимо дракона, мимо входа в пещеру — прямиком к темной сырой дыре, куда уходила цепь. Ни один стражник не поднял тревогу, не закричал, показывая пальцем. Они были очень заняты. Их жарил разъяренный хозяин.
Летти врезалась в цепь, ухватилась и, верткая и гибкая, будто угорь, соскользнула в темень и безопасность.
15. Потроха и чудовище
Как и все замки, драконий построили с единственной целью — отбиваться от нападающих. Центральный форт окружали стены с воротами, смещенными друг относительно друга так, чтобы заставить агрессора подолгу бегать между стен под перекрестным обстрелом.
Конечно, стратегия разумная — но не для того, кто тащит коровий труп. В особенности если труп неподъемно тяжелый, а с напарницы никакого проку.
— Трижды проклятая дочь коровьей шлюхи, — бормотал Билл, хватаясь за копыто. — И какого хрена я все пихал тебе лишнее зерно? Ты, жирная стерва!..
Затем последовал ворох неприличностей.
— Не понимаю, на что ты жалуешься, — проворчала Чуда, изо всех сил подталкивая коровий зад. — Ты же фермер. И днями напролет занимаешься физическим трудом. А вот я создана для умственных упражнений.
— А разве ты не колдунья? — спросил Билл, чьи сомнения в Чуде росли с каждой минутой.
Да, она варит зелье, сомнений нет, но ведь алхимия и знание трав — это совсем не мистические силы, плюющие в лицо божественным и природным законам. Пусть Чуда и никудышный маг, но хоть как-то помочь она могла бы?
— А ты можешь наслать заклятие, чтобы корова поднялась над землей или вроде того? — спросил он.
— Я пытаюсь с этим покончить, — прошипела Чуда, зарывшись лицом в коровий зад и упираясь ногами в землю.
— И как это понимать? Что это за колдун, если он не хочет колдовать? Разве самая суть не в том, чтобы призвать богатство и власть всякими колдунскими силами?
— Это колдун, у которого есть моральные принципы! — отрезала Чуда.
— Но ты здесь, чтобы ограбить дракона!
Чуда оторвала лицо от коровьего зада и тяжело уставилась на Билла.
Тот вдруг очень остро ощутил, что стоит одетый в мертвецкие доспехи рядом с мертвой отравленной коровой посреди вражеского замка, окруженный людьми, умеющими и любящими убивать людей.
Бровь Чуды медленно поползла вверх.
Билл пригнулся и снова потянул переднее копыто Этель.
Они успели пройти вторые ворота, когда стало ясно: что-то пошло не так. Совсем. Первый признак — рев, такой громкий, что задрожала земля и затряслась мертвая плоть Этель.
Билл с Чудой тут же уставились друг на друга — и каждый увидел едва сдерживаемую панику. Билл глубоко вдохнул, быстро перебрал в уме детали плана. Да, точно — никакого драконьего разъяренного рева ни на какой стадии. По сути, каждый пункт плана был продуман с целью избежать этого самого рева.
Дело дрянь.
