Но теперь Балур именно этим и занимался: изображал, прикидывался. Конечно, оно придумано, чтобы выжить. Но если по большому счету, так просто обман и дерьмо конское.
Ящер стоял у повозки Чуды. Его плечи увешивали драгоценности и меха. А перед повозкой стоял Фиркин, визжал и причитал. Плотно сбившаяся толпа тянулась к нему, норовила дотронуться.
Он был их настоящий пророк. Его обожали. Боготворили. Исполняли все, что он скажет…
Перед Фиркином возвышалось еще одно конское дерьмо: фальшивка — драконий череп, предмет обожания и ненависти толпы.
Балур понимал, что много жизней зависит от того, станет ли он придерживаться плана: играть роль агрессора, но не нападать по-настоящему. Однако так хотелось отдать приказ, возглавить атаку, раствориться в резне и крови. Скольких ящер сумеет забрать с собой? Какой ширины путь прорубит сквозь вражеский строй?
Его воля заколебалась. В груди зародился лютый вопль, кровавая пелена застила глаза.
Но ведь Летти — там, на другой стороне. Ее жизнь зависит от того, сможет ли Балур удержать толпу до срока.
Он протяжно выдохнул.
С другой стороны, есть свои плюсы и в воздержании. Можно провести остаток дня, развлекаясь и облегчая душу: орать в сторону врагов самые злобные, непристойные и страшные ругательства.
73. Лгуны и их вранье
Летти пришлось признать: форма Консорциума драконов — охренительно хороша. За долгие годы карьеры Летти прибивалась ко множеству невероятно разнообразных армий, к гарнизонам городов, осаждаемых варварами, к народным бунтам, к дружинам графов и герцогов, желающих расширить свою территорию. Однажды Летти служила в армии целый год, пока не получила повышение и не приблизилась к человеку, которого подрядилась убить.
И по ее богатому опыту, вне зависимости от цели, назначения и финансовой поддержки, все армии имели одно общее: дрянную форму. Она кололась, драла кожу, скверно сидела, необъяснимо топорщилась в неожиданных местах и, в общем, годилась лишь на то, чтобы выставить своего хозяина идиотом.
Но богатство и деловая хватка Консорциума, похоже, отличались на порядок от всего, что Летти наблюдала раньше. Униформа из черного хлопка с парой серых нетопырьих крыльев на груди отлично сидела на кольчуге, выданной в придачу к форме. Шлем был аккуратно и мягко подбит, хорошо держался на голове. Отлично подходили даже сапоги из вареной кожи.
Лязгая и звякая, Билл тянулся за Летти, двигаясь, будто завернутый в одеяла. А когда новобранцы покинули зеленую интендантскую палатку и направились к фронту, Билл проворчал:
— Как же люди дерутся в этом барахле? С таким же успехом можно биться, привязав к каждой руке по поросенку.
Летти иногда тревожилась: не ущемила ли фермерская жизнь рассудок Билла? Как оказалось, тревожилась не зря.
— Давай ты снимешь кольчугу, а я тебя стукну мечом, — предложила она. — Когда подберешь кишки с пола, можешь ударить меня в ответ. Посмотрим, у кого выйдет сильнее.
После этого Билл ворчал только про себя.
— Ну ладно, — в конце концов выговорил он. — Мы на твоей территории, тебе виднее. Когда начнем врать?
— Про солдатскую жизнь важно знать то, что она скучнее дерьма, — поведала Летти. — А заскучавшие люди говорят обо всем, что приходит в голову. Нужно всего лишь найти сборище народа. Место, где играют в карты или кости.
Таковое отыскалось за минуту. Изрядная толпа солдат собралась в кружок. Восьмеро сидели, глядя друг другу в глаза, один тряс стакан с костями. Десятка три стояли, присвистывали, орали и делали ставки.
Летти ткнула Билла локтем в ребра.
— Ставь все свое на меня!
Она с удовольствием глянула на ошарашенное лицо Билла и ступила в круг.
— Эй, мягкотелые, у кого хватит яиц, чтобы схватиться с женщиной? — объявила она, усмехаясь и протискиваясь между здоровяками.
На нее поглядели, как на свалившуюся с неба какашку, угодившую под ноги.
— Закрытая игра, — объявил один, похрустывая костяшками.
Летти сняла с пояса кошель и швырнула в центр круга. Кошель упал, тяжело брякнув. Пока никто его не открыл и не обнаружил, что он набит медными шеками, — все должно быть отлично. А Летти не намеревалась открывать его.
Все восьмеро уставились на кошель. Поразмыслив секунду, хрустевший костяшками проворчал:
— Есть место для одного.
Летти быстро оценила противников. Трое — такого же размера, стати и ума, как и любитель хруста. Женщина, злящаяся из-за того, что она не единственная обладательница грудей среди играющих, и пара тощих типов без признаков интеллекта, способного компенсировать отсутствие мышц. Присматривался к Летти только один, с проблеском разума в глазах. Неудивительно, что перед ним лежала самая большая горка монет. Но он, похоже, старался умерить аппетит, чтобы не злить любителей похрустеть.
Первый бросок Летти сделала наугад — но при том оценила вес и упругость костей, когда трясла их в стакане, изучила, как они покатились по земле и скоро ли остановились. Лорд и два меча. Не самый плохой бросок. Но мало, чтобы выиграть этот раунд. Женщина улыбнулась. Летти подхватила кости, покатала в ладони, ощутила вес, дефекты формы.
Раунд окончился. Летти вынула единственный оставшийся в кошельке золотой, бросила любителю хруста, которому посчастливилось выкинуть три королевы.
Через три раунда Летти уверилась, что выкатит любую комбинацию. За ее руками не мог уследить никто. К тому же, хотя у другой женщины груди были объемнее, Летти основательнее расстегнулась, чтобы игроки пялились не на пальцы, а на сиськи.
Она посмотрела на Билла. Вместо того чтобы работать, он таращился на подругу. Святые боги, он проник во вражескую армию, готовящуюся сокрушить и уничтожить его дело и его самого, — и забыл обо всем, глазея на полоску голой кожи. Все мужчины — кретины. Летти вопросительно поглядела на него, взяла два только что выигранных серебряных драха и слегка потерла их друг о друга.
Билл очнулся, наклонился к ближайшему мужчине и заговорил.
Поначалу Летти не выигрывала много, работала медленно, методично — но горка монет перед ней росла.
Пошли крупные ставки. Вторая женщина блефовать не умела совсем, ухмылялась, глядя на свой бросок, и швыряла золотые в банк так, словно они вышли из моды. Летти покатила кости и, не открывая броска, пошла ва-банк.
Повисла тишина.
Женщина поглядела с ненавистью.
Летти стало жаль ее. В другом месте и в другое время, возможно, они бы подружились. Женщинам такой профессии нелегко. Нужно больше умения, решимости и силы воли, чем мужчинам. Как правило, Летти нравились товарки по оружию. Но сейчас она не нуждалась в подруге. Она, Летти, сейчас должна быть центром внимания.
Остальные отодвинулись, не мешая зрелищу. Скривившись, женщина передвинула свою груду монет в центр круга. Подняла стакан.
