– Ну и что? – возразил учитель Вик. – Я просто хотел выяснить, запомнили ли вы ее. А это Френсис, светлячок.
Огонек подлетел к учителю Вику и устроился на его ладони. Когда учитель осторожно накрыл его другой рукой, все увидели, что свет сочится между его пальцев.
– Гасни, Френсис, – шепнул учитель Вик. Он поднес сложенные ладони к своей груди и опорожнил их содержимое в нагрудный карман. – Пора спать.
Аманда могла поклясться, что она слышала, как тоненький голосок пропищал: «Тише, спать пора!» Но тут в дальнем углу класса раздался оглушительный рев, который подхватили перепуганные ученики. Когда они наконец замолкли, из того же угла послышалось жалобное поскуливание.
– Эх, ребята, что вы наделали! – грустно сказал учитель Вик. – Вы напугали Лестера.
Когда он это говорил, ужасно напуганный Лестер медленно брел к учительскому столу. Питер лишь сделал еще хуже, когда из его глотки вырвалось слово «волк!».
Оба ряда учеников, оказавшихся близко от Лестера, едва ли не полезли на головы своих соседей, сидевших по другую сторону. А сам Лестер завизжал, как поросенок, метнулся вперед и вскочил на колени к учителю Вику.
– Вы не имеете права приводить в школу волка! – пронзительно закричала Лаура.
– Правда? – Учитель Вик был искренне озадачен.
– Не имеете права! – громко поддержали Лауру остальные шестиклассники.
– Все мои учителя так делали, – негромко заметил учитель Вик. Казалось, он страшно разочарован. – Ну ладно, – произнес он повеселевшим голосом. – В каждой школе свои порядки, верно, Лестер?
Учитель Вик накрыл Лестера полами своего плаща. На краткое мгновение воздух вокруг учительского стола наполнился крошечными серебряными искорками. Потом, когда учитель откинул плащ, волка на его коленях не оказалось. Вместо него на правом колене сидел маленький зеленый попугай с желтой головой.
– Куда делся волк? – недоверчиво поинтересовался Донни.
– Какой волк? – Учитель Вик взглянул на свой класс серыми, как сталь, глазами, и внезапно ребята почувствовали, что не могут пошевелиться и оторвать взгляд от этих глаз. Всем захотелось спать. Кабинет начал погружаться в темноту. Освещенным осталось только лицо учителя и его глаза, которые теперь ярко горели.
Мертвая тишина могла длиться весь день, если бы не попугай Лестер. Ему стало скучно, и он клюнул учителя Вика в нос. Чары рассеялись.
– Ой! – пронзительно воскликнул застигнутый врасплох учитель. Попугай щелкнул клювом, вспорхнул и улетел в большую золоченую клетку, занимавшую теперь задний левый угол кабинета. Не успел учитель и рта раскрыть, как попугай пропищал: «Всем спокойной ночи», – спрятал голову под правым крылом и уснул.
Шестиклассники начали зевать и потягиваться. Они смутно помнили, как кто-то спрашивал про волка, а может, про кабана, а может, про шерстяную варежку. Точно не мог сказать никто, а через минуту этот вопрос оказался окончательно забытым, словно сон, исчезающий из памяти при свете дня.
Лауру теперь заинтересовали новые обитатели кабинета.
– Так вы хотите нам сказать, что у вас есть попугай и светлячок? – недоверчиво и осторожно поинтересовалась она.
– Совершенно верно, – бодрым тоном ответил учитель Вик. – Мне казалось, что у всех учителей имеются свои… любимцы.
В течение следующих полутора часов никто, кроме учителя, не произнес ни слова. Все шло вполне нормально, насколько это было возможно при таком экзотическом освещении, пока учитель Вик не написал на доске перечень обязательных для всего класса правил.
Первые восемь ограничений касались привычных для всех вещей: нельзя жевать резинку, дразнить друг друга, драться, играть с огнем, угонять автомобили, убивать и прочее, и прочее. Необычными и неожиданными для всех оказались правила под номерами 9 и 10.
«Правило 9. Никакого чеснока в классе. Любой завтрак, содержащий чеснок, следует оставлять за дверями класса, в коридоре… а еще лучше дома.
Правило 10. Категорически запрещаются любые зеркала!»
– Почему вы запретили чеснок и зеркала? – задала Эми вопрос, который готов был сорваться с языка всех остальных учеников.
Эми показалось, что учитель Вик очень удивился. Но потом он щелкнул пальцами и воскликнул:
– Ну да, конечно. Откуда ты можешь это знать?
Прошло несколько напряженных мгновений, прежде чем он поведал ребятам, что виновницей его неприязни к чесноку была его тетка Виктория, кормившая его в детстве спагетти и фрикадельками с таким количеством чеснока, что он до сих пор не может переносить его дух. Правило 10 он объяснил своими расшатанными нервами.
– Я не могу смотреть на себя днем, – сказал он. – Мне ненавистно мое бледное лицо. Такое ощущение типично для всех полуночников. – Он осторожно кашлянул. – Это общеизвестный факт.
– Моя сестра тоже полуночница, – крикнул из заднего ряда Питер. – Вот почему я зову ее Летучая Мышь.
Мальчишки засмеялись. Девочки поджали губы.
– Да что ты говоришь? – фыркнула Эми, оскорбленная его шпилькой по адресу девочек. – А вот мой брат Джек до того глупый, что когда спал в саду и ему стало холодно… он встал и закрыл калитку.
Теперь смеялись девочки. Мальчишки хранили молчание.
– Ой-ой-ой! – воскликнул Питер, которому припомнилось, как он тоже спал на улице и замерз. – Ну а моя сестра уверена, что пролетарий – это человек, пролетающий над землей на дельтаплане.
На сей раз надрывали животы от хохота только мальчики.
– Неужели? – улыбнулась Эми. – А мой брат такой глупый, что считает, будто спидометр – это медицинский прибор, определяющий, не болен ли человек СПИДом.
– А ты не врешь? – спросил Донни.
– Да точно, – заверила его Лаура.
– Это еще что! Вот моя сестра такая глупая, – сказал Питер, – что побежала к врачу, когда у нее на шее вскочили два прыщика, потому что решила, что ее укусил Дракула, и теперь она станет настоящей вампиршей, хотя выглядит как вампир уже давным-давно.
Теперь смеялся только один человек, зато от всей души.
– Дракула? – заливался смехом учитель Вик, прикрывая рот руками. – Так ты сказал Дракула? – Учитель даже подвывал от смеха. – Ему это бы понравилось. Прыщики, говоришь? Постой-постой. – Учитель согнулся пополам от хохота. – Я должен уточнить. С белыми или черными головками?
Ответа он дожидаться не стал. Он смеялся так сильно, что у него заболел живот и еще он случайно укусил себя за ладонь. Только тогда учитель Вик заметил, что смеется лишь он один.
– Ох, прошу прощения. – Он все еще прикрывал рот ладонями в ожидании нового приступа смеха.
Класс смотрел на нового учителя в полном безмолвии, и лишь Лаура поинтересовалась:
– Почему вы прикрываете рот, когда смеетесь? Ведь смех – не кашель, он не заразный.
