— Алиса, перестаньте валять дурочку, — поморщился майор. — Игра проиграна.
Вопли тотчас прекратились.
— Это еще почему? — уже нормальным голосом спросила Моллард.
— Ваши сообщники во всем признались, — вступил в разговор Тюхин-Матюхин.
— Предатели, — заскрежетала зубами ведьма.
— Советую и вам признаться.
— А это видел?! — Алиса показала детективу фигу. — Не дождетесь.
Между тем в столовой девчонки держали на мушке Брюховицкого и Соню Пардон. Тюхин-Матюхин, уходя, отдал Пыжикову свой пистолет.
Рыжикова вслушивалась в голоса, доносящиеся из прихожей.
— По-моему, это мой голос…
Чижикова тоже прислушалась:
— Ага, Рыжик, твой…
В этот момент ведьма устами Рыжиковой выдала такую порцию отборной брани, что девчонки в лице Пыжикова покраснели, как помидор.
— Вам никогда его не найти! Никогда!.. — уже во все горло орала Алиса Моллард, по-видимому, имея в виду Вальтера. — Скоро он вам всем покажет кузькину мать!..
— Кому это — всем? — кричал в ответ Кипятков.
— Да вам, людишкам придурошным!..
— Ну-ка, Алиса, перестаньте хамить, — осаживал ведьму майор Гвоздь. — Вы не у себя в Англии…
— Да пошел ты, мент поганый!..
Вслед за этими словами из прихожей неожиданно донеслось кваканье: ква-а-а… ква-а-а… ква-а-а…
— Лови-лови! — закричал Тюхин-Матюхин.
— Где-где?.. — закричал Кипятков.
— Вон, вон полетела!.. — закричал Гвоздь.
Чижикова-с-Рыжиковой слушали эти странные возгласы, разинув от удивления рот Пыжикова.
— Кто это там квакает? — подумала Чижикова.
— И летает… — успела подумать в ответ Рыжикова, и вдруг перед глазами у нее все закружилось и закувыркалось. А потом — бац! — наступил полнейший мрак. …Очнулась Юлька оттого, что кто-то похлопывал ее по щекам. Она открыла глаза.
— Ну как ты, Рыжик? — спросил у нее какой-то мальчишка.
В тот же миг Юлька поняла, что это Боря Пыжиков. Она быстро взглянула на свои руки-ноги. Это были именно ее, Рыжиковой, руки и ноги! Юлька находилась в собственном теле.
— Значит, я — снова я, — пролепетала она, боясь поверить своему счастью.
— Так точно! — подтвердил капитан Кипятков.
Рыжикова обвела взглядом столовую. Каликадзаров уже не было (их отправили в следственный изолятор), а также не было ведьмы и… детектива. Юлькино любящее сердце сразу почуяло беду.
— А где Тюхин-Матюхин? — с тревогой спросила Рыжикова.
Все как один потупили взоры.
— Где Сева? — с еще большей тревогой сказала Юлька. — Что вы молчите?..
— Видишь ли, Юля… — откашлявшись, начал Кипятков.
— С ним что-то случилось, да?.. — перебила его Рыжикова и посмотрела на майора Гвоздя. — Петр Трофимыч, что с ним?
— Он погиб, — коротко ответил Гвоздь.
— Как — погиб?!
— Как настоящий герой… Жора, расскажи.
— Слушаюсь, товарищ майор!
И Кипятков рассказал:
— Ведьма, поняв, что ее дела плохи, решила убежать. Вернее, улететь. Сбросив Юлькино тело, она превратилась в летающую лягушку. Но, вылетев за дверь и взмыв в небо, она наткнулась на провода высоковольтной линии, замкнула их и тут же сгорела дотла. Ветер, подхватив пепел, кинул его в открытое боковое окошко грузовика, несшегося по дороге. Прямо в глаза водителю. В это время дорогу переходили две девчушки лет пяти. Огромная машина неслась прямо на них, а водитель ничего не видел из-за пепла, засорившего глаза; девушки тоже ничего не видели, весело щебеча друг с другом. Зато Тюхин-Матюхин все отлично видел. Мгновенно оценив ситуацию, детектив в два прыжка подскочил к малявкам, схватил их за шкирки и отбросил на обочину. А сам отскочить не успел…
Такие дела, — печально закончил капитан. — Алисе-то что — она через сто лет снова из пепла возродится. А Тюхин-Матюхин… эх!.. — горестно махнул рукой Кипятков.
— Не может быть… — шептала Рыжикова. — Не может быть…
Перед ее мысленным взором стоял улыбающийся Тюхин-Матюхин, аппетитно хрумкая морковкой. Юлькины глаза наполнились слезами. Для Рыжиковой это был первый в ее жизни удар судьбы.
— Сева что-нибудь успел сказать перед смертью? — тихо спросила она.
— Да, успел, — ответила Чижикова.
— А что?
— Он сказал, что ты, Рыжик, ему очень нравишься. И просил передать тебе прощальный привет.
Тут уж Юлька не выдержала и зарыдала в два ручья. Да и у остальных глаза были на мокром месте. Ну, кроме майора Гвоздя, разумеется. Он переживал гибель давнего друга по-своему, куря одну сигарету за другой и ловкими щелчками посылая окурки в трехлитровую банку, где недавно хранилось варенье из пауков.
Вдоволь нагоревавшись, все вернулись к прерванному расследованию.
— Как говорится: нет худа без добра, — ободрил соратников майор. — Я имею в виду смерть Алисы Моллард. Теперь она на сто лет выбыла из игры. Нам остается найти Вальтера.
— Где его искать-то?! — закипятился Кипятков. — Каликадзары не знают. Алиса уже не скажет…
— Не кипятись, Жора. Я знаю — где!
— Вы знаете?!
— Так точно!
— И где? — спросила зареванная Рыжикова.
— В ее подсознании, — кивнул Гвоздь на Пыжикова, в котором на пару с Борей теперь осталась одна лишь Чижикова.
Никто ничего не понял. И майор пустился в пространные объяснения:
— Подсознание, или, как его еще называют, — внутренний мир, нельзя переместить в другое тело. Оно неразрывно связано со своим родным телом, в отличие от сознания. И если Алиса Моллард была в твоем теле, — указал Гвоздь на Рыжикову, — и, соответственно, в твоем внутреннем мире, значит, Вальтер сейчас находится в твоем теле, — указал Гвоздь на Пыжикова, подразумевая Чижикову, — и, соответственно, в твоем внутреннем мире. Поэтому «Полтергейсты» его и потеряли. Уразумели, девчата?
— Уразуметь-то уразумели, — сказала Чижикова. — А толку-то? Все равно его надо искать.
— Не надо. Я могу погрузить тебя в твой внутренний мир.
— Как это?
— С помощью трансмедитационной музыки.
— Никогда о такой музыке не слышала, — пожала Чижикова плечами Пыжикова.
— И я, — пожала своими плечами Рыжикова.
— И я, — козырнул Кипятков.
— Естественно, орлы, — подкрутил майор левый ус. — Я ее только вчера сочинил.
— Вы и музыку сочиняете, товарищ майор, — не удержался от восхищенной реплики капитан.
