— Чего же он раньше им не воспользовался?
— Видимо, ситуация не позволяла. А теперь позволяет.
— Но ведь я вырубила курьера, — напомнила Чижикова. — Значит, ему опять ситуация не позволит.
— Дело уже не в курьере, — озабоченно морщил лоб майор. — Боюсь, запущен сам механизм уничтожения Вселенной. Недаром же Вальтер тебе сказал, что конфлаграция все равно состоится.
— Не понимаю я эту нечистую силу, — пожала плечами Чижикова. — Какие-то они прибабахнутые. Вселенную ни с того ни с сего захотели уничтожить. Ведь вместе со Вселенной погибнет не только Земля, но и их дурацкий инфернальный мир.
— Зло многообразно в своих проявлениях, — ответил Гвоздь. — И одно зло вполне способно уничтожить другое. Скорее всего тут как раз такой случай. Вальтер задумал разделаться со своими, так сказать, соотечественниками при помощи конфлаграции. Сам же вместе с Алисой Моллард решил перебраться через Черную дыру в параллельную Вселенную…
Юлька слушала версию майора, и ей казалось, что он пересказывает ей какой-то фантастический боевик: Черная дыра… параллельная Вселенная… Конфлаграция… — Потому-то они и хотели вашими телами воспользоваться… — заключил Гвоздь.
— А почему именно нашими?
— Я ж тебе уже говорил. У вас с Юлей в именах и фамилиях идеальное количество букв для магических операций. Тринадцать. И потом. Черная дыра, ведущая в параллельную Вселенную, очень узкая. Взрослому человеку в нее не пролезть. А вы, девчата, худенькие, юркие…
— Прикалываетесь, Петр Трофимыч.
— Какие уж тут приколы, — вздохнул майор. — Вселенную спасать надо.
— На фига Вальтеру и Алисе уничтожать Вселенную? — продолжала недоумевать Чижикова.
— Вероятно, из-за злобности натуры, — предположил Гвоздь. — Знаешь приговорку: «Сделать маленькую гадость — для меня большая радость». Вот и они решили сделать маленькую гадость.
— Ничего себе — маленькую, — хмыкнула Юлька и добавила: — Им, значит, радость — а нам-то что теперь делать?
— Продолжать расследование. Возможно, конфлаграцию удастся предотвратить, если мы узнаем, зачем Вальтеру и Алисе понадобилось кладбище кукол.
— Надо узнать это как можно быстрей!
— Так точно. Поэтому я и решил выкурить три пачки сигарет.
— При чем тут сигареты? — не поняла Чижикова.
— А ко мне озарение приходит аккурат после третьей пачки. Не знаю уж почему.
…И вот майор Гвоздь лег на диван и, пуская к потолку кольца дыма, начал ждать прихода озарения. На исходе первого часа дверь кабинета распахнулась.
— Жора!
— Я!
— Быстренько найди книгу «Мифы и легенды Петербурга»!
— Слушаюсь! — козырнул Кипятков.
Книга была доставлена.
На исходе второго часа дверь снова распахнулась.
— Жора!
— Я!
— Мигом разыщи «Санкт-Петербургские ведомости» за 1886 год.
— Есть! — козырнул Кипятков.
Ведомости тоже были доставлены.
На исходе третьего часа дверь опять распахнулась.
— Что прикажете, товарищ майор?! — вскочил со стула капитан.
— Ничего, Жора… Входите, орлы.
Чижикова, Рыжикова и Кипятков вошли в кабинет. Дым здесь стоял коромыслом, прямо хоть топор вешай. Обе Юльки закашлялись. Кипятков распахнул окно, впуская струю свежего воздуха.
— Ну что ж, орлы, — приступил к обстоятельному рассказу Гвоздь, — закурил я, значит, сигарету и прикинул. Информации по этому делу столько набралось, что даже непонятно, о чем сперва и думать. И я стал думать обо всем сразу. Думал — курил, курил — думал… И когда выкурил первую пачку — пришел к первому выводу: в этой криминально-мистической истории мотивы поведения всех действующих лиц более-менее ясны. Кроме мотивов одного лица. Какого?.. — Майор сделал паузу.
— А какого? — не догадались ни девчонки, ни капитан.
— Кочегара Уголькова! Вообще неясно, почему он все время возникал в наведенке со сгущенкой и в мыслях Алисы. Я распечатал вторую пачку, закурил и начал думать исключительно об Уголькове. Тут-то я и вспомнил одну книжку, которую читал в детстве. Называлась она: «Мифы и легенды Петербурга». В ней имелась легенда и о кочегаре Уголькове. Вкратце легенда такова: «Жил когда-то в Петербурге некий Угольков. Он работал кочегаром в крематории. У Уголькова была дочка, которую он безумно любил. Дочка заболела неизлечимой болезнью. Кочегар впал в отчаяние. Случайно ему стало известно древнее колдовское поверье: если сжечь сто девочек от семи до семнадцати лет, то исполнится любое твое желание. И Угольков начал заманивать к себе в крематорий девочек и сжигать их в кремационной печи, чтобы исполнилось его заветное желание, и любимая дочка выздоровела…»
— Кошм-а-ар, — заахали и заохали девчонки. — У-у-жас…
— Да это же легенда, девчата, — напомнил им Гвоздь. — На самом деле ничего подобного не было.
— А что было на самом деле, товарищ майор? — поинтересовался Кипятков.
— Об этом и написано в «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1886 год. Кстати, Жора, — прервался майор, — объявляю тебе благодарность за быстрый розыск материалов.
— Служу Службе безопасности! — вытянулся в струнку капитан.
— Так вот, — вернулся к рассказу Гвоздь, — в июльском номере «Ведомостей» была напечатана заметка под названием: «Куклы спасают жизнь». Речь в ней шла об Уголькове, только не о кочегаре, а об истопнике. Вспомнил я это, докуривая последнюю сигарету из второй пачки. А увидел я впервые эту заметочку, когда мне было лет десять. Я тогда нашел на помойке подшивку «Санкт-Петербургских ведомостей» за 1886 год. И прочел от корки до корки.
— Ну у вас и память, товарищ майор, — не преминул восхититься начальством Кипятков. — Я вон даже не помню, что во вчерашних газетах пишут, а вы запомнили, что в позапрошлом веке писали.
— Запомнить-то запомнил, Жора, но все равно следовало перепроверить — вдруг я какую-то важную детальку упустил. Поэтому я и попросил тебя разыскать мне книгу и газеты. В заметке наряду с Угольковым фигурировала и его неизлечимо больная девочка. На этом сходство с легендой заканчивалось. А вот как все было на самом деле. Девочка любила играть в куклы. Но Угольков был бедным человеком, поэтому и куклы у его дочери были самодельные, тряпичные. А она мечтала поиграть настоящими куклами. Тогда Угольков пошел к графине, в доме которой он служил истопником, и рассказал о больной дочери и ее мечте. Графиня оказалась доброй женщиной и отдала Уголькову старые куклы своей дочки. Мало того, она попросила знакомых графинь-мамаш, у которых были девочки, сделать то же самое. Больная девочка Уголькова была вне себя от счастья. Она целыми днями играла с куклами, а вечером укладывала их спать рядом с собой. Прошел месяц, и девочка полностью выздоровела. «Врачи считают, что ее выздоровление — следствие положительных эмоций, вызванных подаренными ей старыми куклами», — заканчивалась заметка в «Ведомостях». Куря сигарету за сигаретой, я задумался над этой историей. И когда я докурил последнюю сигарету из последней, третьей, пачки, на меня и нашло озарение. «Э-э, — понял я, — положительные эмоции тут ни при чем». Хотя, конечно, и они сыграли свою положительную роль. Но главная причина выздоровления в том, что подаренные угольковской дочке куклы были наигранные. — Майор глянул на слушателей. — Уразумели, орлы?
