20
— Эй! — вскрикнул я.
Я узнал его. Узнал черное пальто, длинные темные волосы, развевающиеся на ветру. Энджел. Да. Вне всякого сомнения, это был тот самый парень, которого Лиззи называла Энджелом. Окутанный пеленою тумана, выплывавшего из-за высокого монумента.
Он стоял и смотрел на меня, неподвижный, словно окружающие его могильные камни. Стоял, наблюдая. И угрожая?
— Лиззи, ты его видишь? — воскликнул я.
Ответа дожидаться не стал. Сорвавшись с места, я с колотящимся сердцем бросился к нему, утопая ногами в густых серых клубах тумана. Я не думал. Не колебался. Просто бежал к нему, выкрикивая «Эй! Эй, ты!», громко шлепая ботинками по грязи.
Но когда я добрался до монумента, высокого прямоугольного изваяния из блестящего мрамора, увенчанного высоченным крестом… когда я, тяжело дыша, вглядываясь в густую мглу, добрался до монумента… незнакомец уже пропал.
Я обхватил монумент руками в перчатках и держался за него, пытаясь отдышаться. Прислонившись к холодному мрамору, я оглядывался вокруг, высматривая малейшее движение, хоть какой-нибудь признак его присутствия. Но нет. Он бесследно исчез.
Вернулся в могилу?
Вернулся в могилу, из которой, как мне показалось, он и вышел?
Наконец, я выпустил монумент. И уже поворачивался к остальным — как вдруг кто-то схватил меня за плечо.
Я вскрикнул. И обернулся.
— Лиззи…
Ее взгляд был устремлен мне прямо в глаза. Она обняла меня.
— Майкл, у тебя такой испуганный вид… Что ты увидел? Что это было?
— Точно не знаю, — сказал я, держа ее в объятиях.
* * *
Диего протопал через нашу кухню и распахнул дверцу холодильника. Он нагнулся, проверяя каждую полку. После чего повернулся ко мне.
— Пива нет?
Я покачал головой:
— Диего, ты же знаешь, что мои родичи спиртного в доме не держат.
Он вытащил баночку колы и захлопнул дверцу.
— Что так? Алкоголики в завязке?
— Нет, — сказал я. — Боятся, что ты придешь и все выдуешь.
Гейб и Кэтрин, сидевшие за столом напротив меня, покатились со смеху. Пеппер сидела в конце стола, скрестив на груди руки. Она заявилась в крайне скверном расположении духа, но говорить об этом не захотела. Лиззи примостилась за кухонной стойкой с огромным пакетом чипсов из тортильи. Диего плюхнулся на высокий стул рядом с ней и обеими руками принялся таскать чипсы.
— Вы уже все поужинали? — спросил я. — У нас осталось немного ветчины, если кто-нибудь хочет сэндвич.
— Какой ты у нас, Майкл, гостеприимный, — пробормотала Пеппер.
— Где твои предки? — осведомился Диего с полным ртом чипсов. — Поехали за пивом?
— Ты сегодня особенно неостроумен, — сказала Кэтрин.
— Что? Шутишь, что ли? Я великолепен, — заявил Диего.
— Они уехали к родственникам в Мартинсвилл, — сказал я. — Хотели и меня с собой потащить, но я сказал, что в школе слишком много задали.
— Соврал родителям, — сказал Гейб.
— Уж ты-то, конечно, своим всегда говоришь правду? — вспылил я. — Что я должен был им сказать, Гейб? Что в субботу на снегоходе насмерть сбил парня, а сегодня он поднялся из могилы на кладбище, и я решил, что нужно собраться вместе и подумать, как нам быть?
— Они в такое все равно не поверят, — сказал Гейб. — Лучше ври.
— В итоге, что будем делать? — не выдержала Пеппер. Обеими руками она пригладила свои рыжие волосы.
— Если он зомби, придется снова его убить, — сказал Диего и засмеялся над собственной шуткой.
— Я не думаю, что он зомби… — начал я.
— Но ты сказал, что видел, как он поднялся из могилы, — вставил Гейб.
— Был туман, — сказал я. — Я сам не уверен в том, что видел. Я лишь уверен, что узнал его. Это был Энджел, и он смотрел на меня, просто стоял и смотрел.
— Он был мертв, — вмешалась Лиззи. Она соскочила с высокого стула и подошла к столу. — Я уверена, что он был мертв.
— Но, Лиззи, если после этого он ушел… — заговорила Кэтрин.
— Он не мог быть живым, — настаивала Лиззи. — Я его проверяла. Ошибки быть не могло. Он не дышал. Глаза были неживые. Будто стеклянные. Как у куклы. И он не дышал.
— В таком случае… что ты хочешь сказать? — спросила Пеппер. — Что этим утром Майкл видел призрак Энджела?
— Его дух, — ответила Лиззи. — Наверное, это его дух. Может, его дух поселился на этом кладбище.
Довольно долго никто из нас не произнес ни слова. Думаю, все мы таращились на Лиззи, пытаясь понять, не шутит ли она.
Она не шутила.
Диего прыснул.
— Ты веришь в духов? — спросил он.
— Конечно, — сказала Лиззи. — У всех у нас есть дух. Душа есть у каждого. Ты никогда не думал, что наши души могут существовать отдельно от тел? Ты не веришь, что… — Внезапно она умолкла. Все ее тело задрожало. Руки затряслись.
Я выскочил из-за стола.
— Лиззи? Ты в порядке?
У нее вырвалось рыдание.
— Он мертв, Майкл. Энджел мертв. И теперь он станет нас преследовать. Я знаю. Не будет ему покоя. Он и при жизни-то был редкостный изверг. Теперь точно стал еще хуже. Он не вернется в могилу, пока… пока с нами не разделается. Разве ты не боишься? Разве никому из вас не страшно?
Она снова содрогнулась.
— Мне так страшно, так страшно… — Громко всхлипнув, она залилась слезами.
Не думая, я бросился к ней и крепко ее обнял. Все о чем я мог думать в тот момент — это успокоить ее.
Подняв глаза, я увидел Пеппер, свирепо взирающую на меня, с лицом, искаженным гневной гримасой.
Я держал Лиззи в объятиях. Ее слезы согревали мне щеку.
Неужели я становлюсь одержимым ею?
Вот что промелькнуло у меня в голове.
Я совсем не знаю ее. Это все равно как… словно я под гипнозом. Я все время думаю о ней.
— Майкл, — прервал мои мысли голос Пеппер. — Майкл, нам с тобою… нужно серьезно поговорить.
21
— Знаю, знаю, — сказал я. — Я обнял Лиззи. Я знаю, почему ты злишься, Пеппер.
Она покачала головой.
— Я злюсь не потому, что ты с ней обнимался, Майкл. Я злюсь потому, что ты простофиля. Потому, что ты болван. Потому, что ты повелся на ее брехню.
Остальные уже ушли. Мы так ни на чем и не сошлись. Гейб и Кэтрин голосовали за то, чтобы позвонить в полицию и рассказать о том, что случилось в субботу. Мы с Диего выступили категорически против. Как звонок в полицию мог помочь нам в ситуации с Энджелом?
