Глава 1
— Нам не видно, что происходит снаружи, и нас никто не видит, — сказала она, прижимаясь к его плечу. — Словно мы живем в собственном уединенном мире.
Он улыбнулся, прижал ее к себе и принялся целовать. Девушка опустила веки, а парень широко открытыми глазами уставился на ветровое стекло, которое совсем запотело, будто его накрыли белым одеялом.
«Как жарко в этой машине, — думал он, целуя ее. — Просто нечем дышать. Надо глотнуть свежего воздуха. Иначе я умру».
Она отстранила голову и, мечтательно улыбнувшись, прошептала:
— Джо.
Он продолжал смотреть на ветровое стекло, представляя себе опустившуюся за ним ночь, высокую влажную траву, темные деревья. «Дышать нечем. Не хватает воздуха».
Девушка прижалась лбом к его груди и вздохнула. Он почувствовал, как от ее волос повеяло запахом апельсинов. На его губах остался вкус ее помады — сладкой и кислой одновременно.
«Как же ее все-таки зовут? — пытался он вспомнить, крепко прижимая девушку к себе. — Кенди? Ну конечно же Кенди. А вот фамилию не помню… Господи, почему здесь такая духота? Такое ощущение… будто меня тут заперли. Заманили в ловушку. Машина словно сжимает меня со всех сторон».
— Никогда раньше не парковалась здесь с мальчиком, — произнесла она, прижимаясь лицом к его кожаной куртке.
«Она задушит меня, — решил он. Я сейчас задохнусь. Ну почему все-таки такая духота?»
Он снял руку с ее плеча и, потянувшись к дверце, начал опускать стекло, но девушка остановила его руку.
— Нет. Не надо. Нас могут увидеть.
— Но мы тут совсем одни, — возразил парень. — Нам повезло — сегодня здесь нет других машин. — Он глубоко вдохнул прохладный воздух и поднял стекло. Снаружи светила луна — бледно-серый осколок, висевший совсем низко.
— Ты мне нравишься, Джо, — пролепетала Кенди, вернув его руку на свое плечо.
— Ты мне тоже, — машинально произнес он, тут же спохватившись, что его голос прозвучал не совсем искренно. Потом поцеловал ее в ухо.
«Я покрываюсь потом. Но… сейчас октябрь, а я потею. Скоро совсем задохнусь. Она меня задушит».
— Мне нравятся черноволосые кудрявые мальчики, — проговорила она, нежно проведя рукой по его шевелюре.
«Терпеть этого не могу, — подумал он. — Мама раньше делала точно так же». И вновь потянувшись к дверце машины, предложил:
— Давай прогуляемся.
— Не знаю. А это безопасно? — Ее черные глаза блестели от волнения.
Он пожал плечами.
— Я ведь тоже здесь не каждый день бываю.
Рейнерс-Пойнт был излюбленным местом свиданий у ребят из школы Сентрал-Хай. Узкая дорожка приводила к поросшей травой поляне на краю крутого скалистого утеса. За поляной начинался густой лес.
Кругом царила тишина, только ветер гулял среди деревьев.
— Пошли, — позвал он, сжимая ее руку. — Я не дам тебя в обиду.
Кенди захихикала.
Он толкнул дверцу машины, и обоих окутал бьющий в глаза желтый свет.
— Подожди, Джо. — Она наклонилась и подняла с пола машины какой-то предмет. — Ты уронил бумажник.
— А, спасибо. — Он протянул за ним руку. И тут заметил, что бумажник открылся. Затем увидел, как округлились ее глаза. Кенди рассматривала его водительские права.
— Джо? — Она вопросительно уставилась на него.
«Началось», — подумал он, и его сердце сильно забилось.
— Джо Ходж, — произнесла Кенди, снова глядя на водительские права. — Ты же сказал, что тебя зовут Джо Ходж, а в водительских правах написано Лонни Мейес.
— Это не мои права, — буркнул он. «Почему мне не хватает воздуха? Почему я задыхаюсь? Дверца открыта, а я все равно задыхаюсь. Не души меня, Кенди. Предупреждаю тебя. Не делай этого!»
Она отбросила назад свои длинные каштановые волосы, но они тут же вернулись на прежнее место. А на лице девушки появилась тревога.
— Но тут твоя фотография, — заявила Кенди, показывая ему водительские права, словно он раньше их не видел.
Парень вздохнул. «Какой позор, — подумал он. — Почему ей хочется меня задушить? Почему она меня обвиняет?»
— Я потерял мои права, — пояснил он, забирая бумажник. — Вот почему пользуюсь этими. — Он засунул бумажник в карман куртки.
«Какой позор, — подумал он. — Позор, позор, позор». Открыв дверцу до упора, он вылез из машины. Встал, разогнул спину, засунув руки в карманы куртки, и потянулся. Затем глубоко вздохнул, наклонился к машине и успокаивающе улыбнулся девушке.
— Ну давай же, Кенди! Прогуляемся. Совсем немного. Здесь так хорошо. И сегодня тут нет никого. Ни души во всей округе. — «Ни души, — повторил он про себя. В голове теснились разные мысли, мускулы напрягались. — Ни одного человека на расстоянии многих миль». И вдруг он насторожился. «Удобный момент».
Девушка вышла из машины, захлопнула дверцу. Свет в автомобиле погас, оставив их в полной темноте.
Широкими осторожными шагами парень пересек поляну. Роса с высокой травы капала на ботинки. Остановившись на краю утеса, он посмотрел вниз.
Кенди подошла, встала рядом и взяла его руку. Ее ладонь казалась горячей и влажной. Опустив глаза, она тоже глянула вниз и шепотом взмолилась:
— Лучше вернемся назад! Я боюсь высоты.
— Конечно, — отозвался он и, крепко держа руку Кенди, повел через поляну к деревьям. «Какой стыд. Какой стыд».
— Сколько тебе лет? — вдруг спросил он, при этом мысленно напомнив самому себе: «Мне двадцать».
— Семнадцать, — откликнулась она. — Но как же ты умудрился потерять права? Попал в аварию или что-то еще произошло?
«Вот ты-то уж точно попадешь в аварию, — ответил он про себя. — В роковую аварию. Лучше бы не пыталась меня задушить. Жаль, что волосы у тебя такого же темного цвета, как… у нее». Но вслух произнес:
— Нет, просто потерял. — Потом, уводя девушку под деревья, положил руку ей на плечо, притянул к себе и шепнул на ухо:
— Ты мне нравишься, Кенди. — И снова почувствовал, как ее волосы пахнут апельсинами. Неужели она действительно ему нравится? Не наврал ли он ей? Он точно этого не знал. Знал лишь одно — позор, что ей придется умереть. Настоящий позор.
Через несколько минут парень не спеша вернулся к машине. Один. Сердце его бешено колотилось, но вообще-то он чувствовал себя отлично.
«Все просто замечательно. Как просто было ее убить».
Застегнув кожаную куртку, он сел за руль. Машина завелась сразу. Включил обогреватель и посидел, ожидая, когда очистится запотевшее ветровое стекло. Потом неожиданно громко рассмеялся. Легкомысленно. Так смеются, когда на душе легко.
