Положив руки нам на плечи, он повел нас к пирамиде.
Как только мы вошли в отбрасываемую пирамидой тень, воздух сделался прохладнее. В поле зрения возник низкий проход, прорытый в нижней части задней стены. Ширины его хватало лишь на то, чтобы протискиваться внутрь по одному. Вглядываясь в узкое отверстие, я обнаружил, что туннель за ним круто уходит вниз.
«Только бы не упасть», — подумал я, чувствуя, как от страха кишки завязались в узел. Я представил, как падаю и падаю в бездонную черную дыру.
Впрочем, по большому счету я боялся грохнуться перед Сари. Я знал, что она никогда не даст мне об этом забыть.
Дядя Бен вручил нам по ярко-желтой каске. В каждую был вмонтирован фонарик, как у шахтеров.
— Держитесь вместе, — напутствовал он. — Я не забыл прошлых каникул. Вы двое разбрелись и втянули нас в передрягу.
— Н-не станем, — запинаясь, проговорил я. Я старался не подавать виду, что нервничаю, но ничего поделать с этим не мог.
Я взглянул на Сари. Она поправляла шлем. И выглядела такой же спокойной и уверенной в себе, как и всегда.
— Я пойду вперед, — сказал дядя Бен, затягивая ремешок каски под подбородком. Он повернулся и начал спускаться в дыру.
Но пронзительный крик, донесшийся откуда-то сзади, заставил нас всех остановиться и обернуться.
— Стойте! Пожалуйста, остановитесь! Не входите туда!
7
К нам бежала по песку молодая женщина. Ее длинные темные волосы развевались на бегу. В одной руке она держала коричневый чемоданчик. На шее болтался фотоаппарат.
Она остановилась перед нами и улыбнулась дяде Бену.
— Доктор Хассад? — спросила она, задыхаясь.
Дядя кивнул.
— Да? — Он подождал, когда она переведет дух.
«Ничего себе! Какая красавица», — подумал я. Как я уже говорил, волосы у нее были длинные, темные, гладкие и блестящие. На лоб спадала густая челка. А под челкой — самые прекрасные зеленые глаза, какие мне когда-либо доводилось видеть.
Одета она была во все белое. Белый пиджачок, белая блузка, белые брючки. Невысокая — всего на дюйм или два выше, чем Сари.
«Она, должно быть, кинозвезда, — сказал я себе. — Но до чего хороша!»
Она поставила чемоданчик на песок и пригладила волосы.
— Извините, что так кричала, доктор Хассад, — сказала она. — Просто мне необходимо было с вами поговорить. Я не хотела, чтобы вы скрылись в пирамиде.
Дядя Бен разглядывал ее, хмуря брови.
— Как вам удалось миновать охрану? — спросил он, сняв каску.
— Я показала им журналистское удостоверение, — ответила она. — Я репортер каирской газеты «Солнце». Меня зовут Нила Рахмад. Я надеялась…
— Нила? — перебил ее дядя Бен. — Какое чудесное имя!
Она улыбнулась:
— Да. Моя мама назвала меня в честь Нила, Реки Жизни.
— Что ж, имя у вас, конечно, прекрасное, — сказал дядя Бен. Его глаза сверкнули. — Но я не готов позволить каким-либо репортерам освещать нашу деятельность.
Нила нахмурилась и закусила губу.
— Несколько дней назад я разговаривала с доктором Филдингом, — сказала она.
Глаза дяди широко раскрылись от удивления.
— Вот как?
— Доктор Филдинг дал мне разрешение написать о вашем открытии, — настаивала Нила, не сводя с моего дяди глаз.
— Да ведь мы ничего еще не открыли! — сердито сказал дядя Бен. — Там, может, и открывать-то нечего.
— А доктор Филдинг говорил мне совсем другое, — ответила Нила. — Он был совершенно уверен, что вы на пороге открытия, которое потрясет мир.
Дядя Бен засмеялся:
— Иногда мой коллега на радостях становится излишне болтлив.
Глаза Нилы смотрели на моего дядю с мольбой.
— Можно мне с вами в пирамиду? — Она взглянула на нас с Сари. — Я же вижу, у вас есть посетители.
— Моя дочь Сари и племянник Гейб, — ответил дядя Бен.
— Ну, можно с вами и мне? — взмолилась Нила. — Обещаю, я ни словечка не напишу без вашего одобрения.
Дядя Бен задумчиво потер подбородок. Он снова надел каску.
— И никаких фотографий, — буркнул он.
— Так я могу пойти? — взволнованно спросила Нила.
Дядя Бен кивнул.
— Только в качестве зрителя. — Он старался вести себя сурово. Но я-то видел, что она очаровала его.
Нила одарила его трогательной улыбкой:
— Спасибо вам, доктор Хассад!
Он полез в тележку с амуницией и вручил журналистке желтую каску.
— Сегодня никаких потрясающих открытий мы совершать не будем, — предупредил он ее. — Но мы подошли достаточно близко к … чему-то.
Надевая тяжелый шлем, Нила повернулась к нам с Сари.
— Вы в первый раз идете в пирамиду? — поинтересовалась она.
— Вовсе нет. Я уже была там три раза, — похвасталась Сари. — Это и вправду здорово.
— А я только вчера прилетел, — добавил я, — так что я действительно в первый раз…
Я умолк, увидев, как Нила вдруг изменилась в лице.
Почему она на меня так смотрит?
Опустив глаза, я понял, что она уставилась на мой янтарный кулон. Рот ее широко раскрылся от изумления.
— Нет! Глазам своим не верю! Не может быть! Как странно! — воскликнула она.
8
— А в… в чем дело? — выдавил я.
— Мы прямо как близнецы! — вскричала Нила. Она запустила руку под пиджачок и извлекла из-под него кулон.
Янтарный кулон, в точности как мой.
— Надо же! — поразился дядя Бен.
Нила взяла мой кулон и принялась разглядывать.
— У тебя в нем скарабей, — сказала она, повертев кулон в пальцах.
Она выпустила его и показала мне свой.
— Смотри, Гейб. А у меня ничего нету.
Я рассматривал ее кулон. Он казался отлитым из прозрачного оранжевого стекла. Внутри действительно ничего не было.
— А по моему, ваш красивее, — сказала Сари. — Не хотела бы я таскать на шее дохлого жука.
— Но ведь он, по идее, должен приносить удачу, — возразила Нила. Она убрала кулон обратно под пиджачок. — Надеюсь, пустой кулон не принесет мне несчастья!
— Я тоже надеюсь, — сухо подытожил дядя Бен. Он повернулся и первым вошел в пирамиду.
Сам не знаю, как так вышло, что я потерялся.
Мы с Сари шли рядом вслед за дядей Беном и Нилой. Мы старались не отставать. Я слышал, как дядя рассказывает своей спутнице, что стены туннеля делали из гранита и известняка.
