Шагунов попытался представить, что сейчас у него вместо глаз, и от ужаса чуть не потерял сознание.
— А ну, отдай! — Илька раскинул руки, надеясь поймать Улю, но с его глазами она стала невероятно шустрой. — Отдай сейчас же, пластмасса чертова! Где ты тут?
По полу пробежали быстрые легкие ножки.
— Поймаю, голову откручу! — Илька в сердцах ударил кулаком по полу.
— Что происходит? — удивленно спросил Квасников. — Шагунов, ты что, спятил? Зачем ты по полу стучишь?
— Я сейчас по тебе постучу, — завопил Илька, чувствуя, как от накатывающей безысходности у него начинает кружиться голова. — Лови куклу!
— А ну, стоять! — рявкнул старик.
Звук борьбы, удар, падение, обиженное Сашкино «ой».
— Все остаются на своих местах и не шевелятся! — Коллекционер сейчас явно чувствовал себя королем положения. — А особо прытких я сам угомоню. Дорогуша, разберись тут.
Короткая схватка закончилась очередным Сашкиным «ой» и «не надо!»
— Так-то лучше. — Александр Николаевич уже праздновал победу. — Что же, Ванечка, получай нашу Королеву! Она снова с нами. Всего-то каких-то тридцать лет пришлось подождать. А ты все бурчал — не получится, не получится. Никогда ты в меня не верил. Даже в школе. А зря! Саше Кузьмину верить надо всегда!
— Эй, погодите! — Судя по звуку, Левка бросил ножницы на стол и поднялся. — Вы же сказали: никто не пострадает. Ребята принесут куклу, и на этом все закончится.
— А никто и не пострадал, — фыркнул старик. — И сейчас действительно все закончится. Близится финал слишком затянувшегося выступления. А ты сядь, — приказал он Сидорову, — а то упадешь. Иваныч, займись этим ретивым подростком.
Снова послышались звуки борьбы, стол отъехал в сторону. Александр Николаевич не стал дожидаться окончания драки, а заговорил, перекрывая шум борьбы.
— За все нужно платить, — торжественно произнес он. — За использование куклы тоже. А потом смерть — это не страдание. Можете у Ваньки спросить. Эй, Ванечка, скажи, что это не больно.
Покойный Иван Иванович Иванов что-то проухал, и наступила тишина.
— Нельзя быть такими глупыми и доверчивыми, — продолжал разглагольствовать коллекционер. — Когда это ценный раритет можно было просто так, за здорово живешь, украсть? Нет, друзья мои, все было хорошо подстроено и тщательно просчитано. Я тридцать три года к этому готовился! Я проверил все возможные варианты! Так что теперь ошибки быть не может! Эй ты, у двери! — Голос старика стал повелительным. — Прекрати пялиться на меня, словно я Санта-Клаус, вывалившийся из трубы. Подбирай своего дружка и топай вон в ту дверь! Живо!
— Щаз… — огрызнулся Сашка. — Шнурки только поглажу! Быстро убери свои клешни от Шагунова, а то будешь составлять себя по косточкам.
— Послушайте. — Левка проявлял крайнюю степень несообразительности. — Все это, конечно, хорошо, но…
Слышать, но не видеть Ильке было непривычно. В голове от этого все скакало. Звуки шли к нему со всех сторон, и Шагунов боялся, что еще чуть-чуть, и он перестанет понимать, что происходит. Его кто-то трогал, куда-то толкали. За спиной негромко вздыхал Иванов Иван Иванович.
— Ваня, сделай что-нибудь! — взвизгнул Александр Николаевич. — Ты же получил свою куклу! Что же ты стоишь на одном месте?
— Да пошли вы! — не выдержал Сашка. — Илька, чего расселся, идем!
Шагунова резко дернули наверх. Не успел Илька встать на ноги, как его уже куда-то потащили, отчего он чуть не растянулся на полу.
— Я… — по привычке Илька повернул голову в поисках манекена, который должен был стоять неподалеку. — Где ты тут? Уходим!
Знакомо цокнула подставка. Значит, манекен остался верен и все еще реагирует на приказы.
— Ага. — Сухой щелчок снова подсказал, что старик хлопнул в ладоши. — Вот и ты нарисовался. А ну, гони свою часть!
— Быстро! На выход! — гаркнул Илька.
Его как молнией озарило — старику нужен весь пергамент. Для этого он и собрал их здесь. Если манекен сбежит, у них с Сашкой появится шанс выжить. Что же такого приказать манекену? Куда его послать?
— Идешь в школу и встаешь на место! Записку береги! Никому ее не отдавай!
Цок, цок, цок… Удар, звук короткой борьбы. Глухой удар, словно на голову опустили что-то тяжелое…
Ожегов! Да, груз знаний всегда был тяжел. Интересно, чья голова испытала на себе эту тяжесть?
В лицо Шагунову пахнуло сыростью — дверь открылась.
— Не стой! — заорал коллекционер. — Ох, моя голова… Делай что-нибудь! Парня, парня лови! И манекен! У этого пластмассового чурбана пергамент! Чтоб вам всем провалиться…
«Угух», — вздохнул дальний угол. Илька услышал еще один знакомый звук — легкий топот маленьких ножек.
— Глаза отдай! — махнул он руками, пытаясь перехватить шуструю куклу.
— Илья Шагунов! — нагло произнесла Уля, отбегая в сторону.
— Только попадись. — Илька погрозил кулаком окружающей его темноте. — Я до тебя доберусь!
— Эй, куда? — вдруг завопил Левка. — А ну, пусти!
Что-то где-то упало. Ильку бесцеремонно куда-то поволокли.
Снова затопали ноги. Хлопнула дверь. Все вокруг завертелось.
Шагунов больно ударился обо что-то спиной, сверху на него кто-то упал. Снова загремела дверь. Прямо на ухо зло выругался Левка.
— Сидоров, слезь с меня, и так дышать нечем, — простонал Илька.
— А дышать уже и не надо, — проворчал Левка, продолжая нещадно топтаться по Илькиной руке. — Перед смертью не надышишься. Что ты сидишь, как сыч глазами хлопаешь? Думай, что делать будем!
— Это я должен думать, что делать? — Илька выдернул из-под тощего Левкиного зада свою многострадальную ладонь и помахал ею в воздухе. — Слепой? Глаза протри, если не потерял их еще! Какого черта ты здесь делаешь? Мы думали, тебя давно на запчасти разобрали! А он, оказывается, аппликацию клеит, в кружок «Умелые ручки» записался.
— На себя посмотри! — в тон ему заорал Левка. — Из-за тебя мы в этой истории оказались. Если бы не ты со своими экспериментами, ничего бы не было!
— А вас никто не звал! — не сдавался Илька. — Сами пошли. И не фига на меня все навешивать. Кто тебя просил из квартиры уходить?
— Как будто у меня разрешения спрашивали! — надрывался Сидоров. Шагунов впервые слышал, чтобы тихий, спокойный Левка так орал. — Я вообще не помню, что произошло. Меня будто в спину кто толкнул, заставил за дверь выйти. — Левка вдруг перешел на шепот. — А дальше я словно в гиперпространство попал. Вот я у себя в комнате, шаг — темнота, шаг — я около «Букиниста». Кстати, вы квартиру заперли?
В этом вопросе был весь Сидоров. Илька оперся на руки, запрокинув улыбающееся лицо. Кто еще, попав в идиотское положение, будет вспоминать о запертой квартире. Левку тут убивать собираются, а он беспокоится, как бы его любимые бутерброды кто не стащил. Кстати, о бутербродах!
