— Ах вы, черти! — простонал Александр Николаевич.
Илька обернулся. Ему вдруг стало интересно, что коллекционер станет делать дальше, что бросит после тапочки. Вдруг что-нибудь ценное. И, не глядя, налетел на кого-то.
Этот кто-то мягко спружинил, отталкивая Шагунова от себя. Илькина душа ухнула в пятки. Руки чуть не выпустили куклу.
— Илья Шагунов, — с обидой в голосе произнесла Уля, звонко ударяясь об Илькину коленку.
Иван Иванович Иванов неприятным тяжелым взглядом посмотрел на застывшего Ильку.
— Отдай, — прошептали стены.
К лицу Шагунова потянулись темные руки. Илька почувствовал на своем языке неприятный горьковатый вкус, словно в рот ему что-то положили. На мгновение стало страшно: вдруг это сбывается его недавнее видение, в котором он становился таким же послушным рабом пергамента, как и все.
Шагунов в панике глянул на Ивана Ивановича Иванова, но тот не шевелился. В глазах его читалась просьба.
Значит, все только показалось?
— Не получите вы больше ничего! — зло прошептал Илька, выхватывая из-за кукольного пояса записку. — Подавись своей куклой!
Он запустил сразу же одеревеневшей куклой в Восставшего Мертвеца, сунул кусочек пергамента в карман, попробовал сдвинуться с места, однако ноги его слушаться отказались. Со спины на Ильку налетел Квасников. Он что-то орал ему прямо в ухо, но Шагунов никак не мог разобрать слов.
— Дубина! Не стой на месте! — наконец донеслось до него.
В каком-то полуобморочном состоянии Илька сделал шаг через порог. Левка выбежал следом, подхватил его под локоть и поволок темными переходами. Сбоку показалась странная ребристая стена. Она все тянулась и тянулась вдаль до бесконечности.
Пока Сашка головой вперед не прыгнул на это невозможное препятствие.
Ребристая стена оказалась книжными полками. Друзья пробились сквозь них и в обвале книг вывалились в книжный зал. Шарахнулись в стороны редкие покупатели. Через стойку перегнулся знакомый продавец. От удивления лицо его вытянулось, а рот открылся.
Квасников всем телом навалился на дверь.
— В другую сторону! — заорал Левка, отпихивая друга, готового и это препятствие взять с наскока.
Илька машинально бежал за приятелями, а в голове у него творилось что-то непонятное. Его мозги упорно не поспевали за происходящим. Он видел спины друзей и не понимал, что они тут делают. Только неприятно-горьковатый привкус во рту давал ощущение реальности происходящего.
Рядом с ним длинными прыжками несся платочный человечек, в пылу сражения с книжными полками свалившийся с его плеча. От всего этого у Ильки рождалось ощущение, что он внутри какой-то компьютерной игры. Чтобы выйти из нее, нужно либо добежать до конца уровня, преодолев все препятствия, либо пробиться сквозь экран.
Туда, к игроку, так увлеченно нажимающему на кнопки и не видящему, что его развлечение из игры превратилось в жизнь.
Улица оглушила машинными гудками, ослепила светом фонарей, миганием рекламных огней.
— Нам нужно разделиться. — От бега Левка еле переводил дух. — Они ищут всех троих, по одному мы им не нужны. Значит, чем дальше мы будем друг от друга, тем лучше.
— Я, чур, на Мадагаскар, — вспомнил Сашка Илькины сборы в дальнюю дорогу. — Там пальмы круглый год цветут.
— А я к бабке за город. — Левка не понял шутки и оставался серьезным. — А ты куда? — Они оба повернулись к Ильке.
Шагунов снова потряс головой. Ему даже показалось, что он услышал, как булькнули его несчастные мозги. Но легче от этого не стало. Илька как будто слышал какие-то голоса. Они звучали сквозь гудки машин, взвизгивания тормозов, громкий говор людей, топот множества ног.
— Я в школу. — Неожиданно пришла к нему идея.
Бегать по городу от призраков — глупее мысли не придумаешь. Спрятаться от них невозможно. Остается действовать против них их же методами. Нужно найти манекен и с его помощью пытаться что-то делать. К тому же у манекена в кармане лежал кусочек пергамента. Плюс к этому платочный человечек и пергамент, отобранный у куклы. Три записки против одной, оставшейся у покойного Ивана Ивановича Иванова. Да они просто мощная сила.
Илька попытался похлопать себя по карману, чтобы проверить сохранность пергамента, но рука почему-то не поднялась, словно на нее напал временный паралич.
— Скоро восемь. — Левка, прищурившись, посмотрел на электронные часы над ближайшим магазином. — Сегодня пятница. Школа уже закрыта. Лучше пошли по домам. Надо на время у кого-нибудь спрятаться, пока вся эта история не забудется.
— Я в школу, — упрямо покачал головой Илька. — Надо посмотреть, куда делся манекен. Да и энциклопедию он мою утащил.
— Там уже, наверное, дверь закрыли. — Сашка растерянно смотрел на приятеля и не понимал, что с ним такое происходит. — Глупо сейчас идти в школу. Они нас там будут ждать. Тебе что, жизнь твоя не дорога? Тогда легче под грузовик броситься, чем снова с этой компанией встречаться.
Мимо по дороге как раз пропылил огромный грузовик с ярко-оранжевым кузовом.
Шагунов проводил взглядом громыхающий самосвал.
Он и сам не очень понимал, что он забыл в школе. То, что манекен там заперт (если он, конечно, до школы добрался, смог проникнуть в кабинет труда и там спрятаться), было даже хорошо. До недавнего времени их противники не проявляли прыти и сквозь стены не просачивались. А значит, до понедельника можно спать спокойно — без целого пергамента старик с призраком генеральное наступление не начнут.
Однако какая-то часть его сознания упорно твердила, что на выходные оставлять манекен без присмотра нельзя. Что добром это не кончится, что нужно идти на пятый этаж школы и уже там, на месте, разбираться.
— Можете хоть на Северный полюс отправляться, — буркнул он. — Я в школу.
— Давно не был, да? — ехидно осведомился Левка. — Или пойдешь спросишь, что задали на понедельник? Шагунов, проснись! — заорал он ему прямо в лицо. — Два придурка собираются нас убить. И не просто убить, а сделать из нас шкурки для своих экспериментов.
«Не слушай его, — пробормотал в Илькиной голове вкрадчивый голос. — Ты прав. Забирай своего платочного человечка и иди в школу. Человечек поможет проникнуть в здание. А друзья пускай делают что хотят».
— Друзья пускай делают что хотят, — с трудом произнес Шагунов. — Я иду в школу.
В доказательство своих слов он развернулся и потопал по дорожке между домами.
— Чтобы я в эту школу добровольно пошел, — пробормотал Сашка, озадаченно почесывая затылок.
— Не нравится мне это. — Сидоров нервно дернул ртом. — Какой-то он не такой.
— Если бы у тебя глаза отобрали, а потом вернули, ты бы тоже был на голову стукнутый, — отозвался Квасников. — Куда мы сейчас?
