— Что, порошок не видели?
— Не видели, что им Палыч выносил в коробке.
— Хорошо, что не видели, сейчас уже были бы покойнички.
Мужчина пересек дорогу и приближался к нам. Хотя он и надел дымчатые очки, мы узнали его. Это был Палыч из фирменного магазина «Птичье молоко». Данила прижал к животу коробку из-под духов, и когда мужчина оказался на одной линии с джипом Хвата, нажал на пускатель. Именно в этот момент Палыч поднял кверху большой палец, показывая мимоходом кому-то в доме «новых русских»: мол, все в порядке.
— Нет ли за ним хвоста, проверял, — авторитетно заявил я Даниле, поясняя, почему мужик дал круг, прежде чем пойти обратно. Тот с уважением посмотрел на меня.
— А может быть, отсюда видно окно Хвата? — высказал более здравую мысль Данила.
— Вряд ли.
— Давай отойдем вон за те кусты на газоне и немного понаблюдаем, чем же закончится эта история, — предложил любопытный Данила.
Я не стал возражать. Перетащить наши коробки на двадцать метров в тень кустов и спрятаться за ними — плевое дело. Мы выбрали великолепный наблюдательный пункт. Нас из-за кустов не видно, зато мы сами можем наблюдать хоть за чертом.
— Данила, обрати внимание, — как заправский сыщик, стал я раскрывать логику действий Хвата: — Видишь, Хват машину поставил в тридцати метрах от сторожей с пистолетами. На всякий случай, чтобы не угнали. Одновременно отдал ключи поставщику, Палычу, что принес сейчас торты, а сам из окна с утра наблюдал за машиной, нет ли слежки. Когда убедился, что ее нет, вывесил флаг, это я образно говорю, мог и горшок с цветами убрать с подоконника, мог выйти на балкон и качаться гирями. Есть тысячи способов показать, что нет слежки. Палыч, увидев, что все чисто, кладет ему в багажник товар и маскирует его арбузом и шампурами, чтобы никто не заподозрил, что в коробках. Вот тебе и Хват. А ты хотел спросить его про дела. Понял, какие у него дела? — накрутил я жути семь верст до небес.
— Эх, проверить бы, что у него там в коробке из-под торта. — Данила не испугался и так мечтательно закрыл глаза, что я понял — зря рассыпаю бисер.
А я продолжал читать приятелю лекцию по классической политэкономии:
— Теперь любой первоначальный капитал, хапок, добывается нечестным, криминальным путем. Представляешь, что творит наш знакомый Хват? Провернет пару таких сделок и будет потом нам по телевизору песни петь про честный бизнес. Я не удивлюсь, если сейчас кто-нибудь вместо него сядет за руль.
— Зачем? — удивился Данила.
— Как зачем? Товар должен идти дальше. Если за руль сядет сам Хват и его повяжут, что его ждет?
— Пожизненное заключение? — с надеждой смотрел на меня Данила.
— За такие дела лет десять. — Я как прокурор скостил срок безжалостного обвинителя Данилы. — А так сядет кто-нибудь другой за руль, и даже если его возьмут с поличным, он отопрется. Скажет, я, мол, машину угнал. А там сроки вообще смешные.
— Что, выпускают под подписку о невыезде?
— Да, через пять лет. — На этот раз мне пришлось срок добавить.
Как-то неделю назад Данила взбунтовался, не понравилось ему, что я верховожу в нашей компании, состоящей из трех человек. Теперь я ему на практике доказывал, кто есть кто. Но когда, через пару минут после моей популярной лекции об образе мыслей Хвата, к джипу подошел молодой парень неброской наружности и, остановившись у двери, стал копаться в замке, Данила ошарашено, как на ясновидца, глядя на меня, спросил:
— А дальше что будет? — Он даже не подумал о том, что я говорил о подставном жулике из одной банды с Хватом с запасным ключом, имитирующем взлом.
А тут и правда, кажется, по-настоящему вскрывали машину. Парень попробовал вставить ключ в замок водительской двери. Дохлый номер, ничего у него не получилось. Он полез в карман и вытащил другой ключ. Результат тот же. И тут сработала охранная сигнализация на автомобиле, машина ожила и засигналила. Парень вместо того, чтобы рвануть от машины и пропускного пункта, совершенно спокойно пошел в сторону охранников. Те равнодушно глянули на пустой джип. Не их территория.
— Классно работают, — одобрительно сказал Данила. Кого он имел в виду, я так и не понял то ли охранников, то ли угонщиков.
Парень, ковырявшийся в замке, прошел метров пятьдесят вперед, затем пересек улицу и вернулся обратно по нашей стороне. Что он будет дальше делать? Мы притихли в кустах. А он ничего не собирался делать, сел перед нами на бетонное основание рекламного щита. Теперь не только мы из укрытия смотрели на джип Хвата, но за ним наблюдал еще и молодой парень-угонщик.
Гуляющей походкой к нему подошел мужчина лет тридцати внушительной комплекции и, нагнувшись, попросил прикурить. Так бугай на водопое тянется к воде, всем туловищем, медленно, медленно. В руках у него был обычный целлофановый пакет. Молодой парень, худой и как веретено подвижный, развернувшись на сто восемьдесят градусов, чиркнул зажигалкой.
— Что, Хомут, обломилось? — прикурив, спросил мужчина.
Оказывается, они были знакомы. Затянувшись сигаретой, мужчина искоса посмотрел на пропускной пункт с дежурной охраной и покачал головой:
— Ишь хитрец, в каком месте машину поставил, второй раз не подойдешь. Если сигнализация снова сработает, нас могут и замести. В охране здесь, Хомут, учти, одни переодетые менты. Так что сегодня больше соваться не стоит.
Сигарета догорала в его руках, успокаивая нервы. Его напарник, невзрачный Хомут, в раздумье жевал сорванную травинку. Вкус ее не понравился ему, и он выплюнул ее. Естественно, столько собак выгуливают здесь по утрам. Хомут, не особенно настаивая, произнес:
— Бугай, может быть, рискнем, прибор опробуем? Зря, что ли, клиенты дали его? Вспомни, угон машины на сегодня заказывали. И еще строго-настрого приказали, чтобы в ней мы ничего не трогали.
Бугай тяжело повернул бычью шею и посмотрел на небо, как будто оттуда должно прийти указание, угонять или не угонять джип. Серьезный тип. Они ни разу не назвали друг друга по имени. Пользовались кличками, позаимствованными на колхозной ферме.
— Конспирация, видишь, у них какая, — шепнул я Даниле, надеясь, что он поймет, что разговор идет о кличках двух угонщиков.
— Хват хитрюга, наверно, придумал, как намертво прилепил. — Данила придерживался моей первоначальной версии, что угон специально подстроен, а угонщики на самом деле — перегонщики, курьеры, знакомые Хвата.
А угонщикам не терпелось. Невзрачный Хомут снова занудил:
— Машину на сегодня заказывали. Заказчику дела нет, почему у нас сорвалось. Придется вернуть прибор. Так и не узнаем, как он работает!
Бугай молча думал. Думать, по лицу было видно, это не его хобби. Нам хорошо была видна сомневающаяся пара. Единство противоположностей — назвал бы их немецкий философ. Шея Хомута была жиденькой, как у куренка, такую легко можно отвинтить, а вот чтобы с Бугаем справиться, нужен как минимум разводной сантехнический ключ огромного размера.
