Значит…
«Значит, придется отбросить личные привязанности и признать очевидное: бабушка действительно связалась с врагом».
Конечно, скорее всего они пришли не сами, а подослали кого-нибудь из людей-предателей. Но даже если все было обставлено как обычный человеческий заговор, зачем бабушка на это согласилась?
Обвести Светлейшую герцогиню де Арден вокруг пальца практически нереально. Выходит, она вступила в сговор с заговорщиками, имея на то свой расчет. Но какой? Бабушка не любила индарийцев, возможно нашварцы сыграли на этом? А она думала, что я отомщу за род де Арден?
Да, видимо так. Именно поэтому она сначала отправила мне родовые бриллианты, дала ключевые фразы и настояла на участии в отборе. Теперь же бабушка убедилась в том, что я цела и условия сделки выполняются. А заодно дала понять, что за свою жизнь лично мне можно не опасаться и, не отвлекаясь ни на что, заняться делом — окончательно развести Дамиана и Изабеллу.
Вот только тут враги просчитались: я в этом участвовать не желаю. Менее всего мне нравится ощущать себя пешкой в чужой игре! Да, я знаю, что могу повлиять на принца. Но каждая из герцогинь де Арден принимает решения самостоятельно, так что мстить Дамиану я не стану. И с братом его воевать не хочу.
Отчего-то вспомнилось, как Райан при проводах гиийрийских послов одновременно удерживал портал, иллюзии погибших Гарриана и Анны и управлял Межмировыми Вратами. Напряженный, действующий на пределе собственных сил, но ничем, ни словом, ни взглядом не имеющий права выдать того, что происходит на самом деле.
К тому же, в отличие даже от Дамиана, Райан вынужден видеть обманчиво живых родителей постоянно и более того — имитировать их жизнь для всех остальных.
Жутко. Страшно.
И при этом достойно высочайшего уважения.
Да, теперь, зная все, я не могла не уважать этого человека.
«Совершенство… — его тихий голос. — Я вижу совершенство».
Я резко выдохнула. Не время романтике предаваться!
Если нашварцы увидят, что я не действую по их плану, то уничтожат и меня. Уж они-то на договоренности с бабушкой не посмотрят и все равно получат свою выгоду, если не от моего сотрудничества, так из моей гибели.
«А ведь Дамиан сказал, что сделает заявление о выборе уже завтра утром».
От осознания этого по спине пробежал холодок.
Ведь я никаких действий по завоеванию Дамиана не предпринимаю! Об утренней пресс-конференции принца станет известно уже скоро, и ее итог для нашварцев закономерен — Дамиан выберет Изабеллу. Получается, меня могут попытаться убить сегодня ночью?
Не факт конечно, что это действительно так. Логика полуящеров может быть совсем другой, но… а вдруг? До Изабеллы, уверена, не добраться — будущую императрицу охраняют со всей тщательностью. А у меня ни защитных артефактов не имеется, из охраны только два стражника, и даже Невары нет!
Когда же в новостях наконец передали, что утром принц проведет пресс-конференцию, интуиция буквально взвыла, что я не ошибаюсь. Они придут. И на этот раз ошибки не повторят, сделают так, чтобы о моем убийстве стало известно общественности. Нашварцам нужна смута и паника, и они ее получат.
Первым желанием стало немедленно направиться к Дамиану и потребовать дополнительной защиты. Однако я тут же себя осадила. Нельзя!
Принц начнет расспросы, и обмануть того, с кем была в связке, вряд ли получится. А я не могу выдать бабушку. Рядом со мной даже без доказательств предательства находился маг с лицензией на убийство. Так что же будет, если я дам хотя бы косвенный повод подозревать де Арден?
Заговор против Короны карается смертью. И тут уже совершенно не важно, какую симпатию испытывает ко мне Дамиан. Прежде всего он — фактически император. Подписать приказ о нашей казни у него рука не дрогнет, ведь на кону империя и доступ к Межмировым Вратам.
Остаток дня я провела, не выходя из комнат. Дважды ко мне пыталась заглянуть Филания, но даже ее я, сославшись на головную боль, не приняла. Не хотелось, чтобы подруга видела меня в таком нервном состоянии. Ей и так несладко, зачем еще свои проблемы перекладывать? А под вечер я отказалась от ужина — да, всерьез боялась, что меня отравят! — и отправила горничных прочь.
Одной в просторных комнатах, правда, тоже находиться было не слишком уютно. Да еще и на улице окончательно стемнело. Порывистый ветер нагнал туч, и в окно застучали тяжелые крупные капли дождя. В итоге я не выдержала и вызвала ворона — единственного, кто сейчас мог дать мне хоть какой-то дельный совет.
Хранитель вылетел из кольца и огляделся.
— Что, опять пр-ризрак? Вр-роде, защита стоит.
— Нет, хуже, — мотнула головой я и быстро, сжато озвучила свои опасения.
— Хм, а ты уверена? — спросил ворон и тут же сам себе ответил: — Да, вижу, уверена.
— По всем новостным каналам сообщили, что принц завтра утром делает официальное заявление, — подтвердила я. — Сам понимаешь, до утра ждать никто не будет, ибо потом моя смерть уже окажется бессмысленной. И как поступить? Рискнуть и все-таки обратиться к Дамиану за помощью?
— Нет. — Хранитель отрицательно качнул головой и хлопнул крыльями. — Индар-рийцы — это угр-роза. Обойдемся пока без пр-ринца. Я буду следить за двер-рью. Позовешь Дамиана ментально, если возникнет непоср-редственная опасность.
С этими словами ворон устроился на высоком комоде около входа в гостиную и замер призрачной статуей.
Я же нервно прошлась по комнате, не зная, чем себя занять. О сне в такой ситуации не могло быть и речи. Адреналин в крови и взвинченные ожиданием нервы требовали действия.
«Хоть опять в транс входи, чтобы успокоиться!» — с досадой констатировала я и, подойдя к окну, рванула на себя створку. В лицо ударил порыв наполненного влагой ветра, помогая выравнять дыхание.
Транс — мера крайняя, используется только тогда, когда иных вариантов нет. Но этой ночью мне нужна холодная, ясная голова. Я не должна поддаваться панике.
Я глубоко вдохнула, медленно выдохнула…
А в следующий миг едва не подпрыгнула от резкого стука в дверь.
ГЛАВА 9
За окном набирала обороты буря. От сильного порывистого ветра шумели кронами деревья. Небо то и дело прочерчивали яркие молнии, отсветами силясь охватить просторную лабораторию, вдоль стен которой тянулись многочисленные шкафы с книгами, колбами и заготовленными различными ингредиентами для зелий. Но эти попытки были практически бесплотны. И спустя миг в помещении вновь оставался лишь свет настольной лампы, который освещал часть широкого рабочего стола и хмурое лицо его владельца.
Архимаг чувствовал все возрастающую тревогу, и никакие мысленные попытки убедить самого себя в том, что все в порядке, не помогали от нее избавиться. Причем, как ни удивительно, переживал он не за судьбу империи, а за Ариану. Ее образ никак не выходил из головы.
