Долго еще вел такие речи неблагодарный Мордред, так что сэр Кэй совсем забыл о том, что ни капли крови не пролил сэр Мордред на королевской службе, а подвиги свои совершал только на пирах и шумных праздниках. Ведь этот сэр Кэй хоть и был добрым рыцарем, но без меры гордился былой своей доблестью, и хуже горькой отравы была ему чужая слава.
– Что ж, – сказал сэр Кэй, – я не прочь проучить сэра Ланселота, да только в открытом бою любого из нас одолеет он, а нападать на него из засады – это не по-рыцарски.
– Храни нас Господь от бесчестья, – сказал на это Мордред. – Да только нет в том нужды, ибо нашел я таких людей, что возьмутся за это дело, стоит лишь отсыпать им немного золота. Вы же, благородный сэр Кэй, сыщите в королевских подвалах побольше старых доспехов, и чем сильнее они будут измяты ударами мечей и палиц, тем лучше.
Так и сделал сэр Кэй, ибо с давних пор были отданы ему ключи от королевских кладовых. И вскорости явился к сэру Кэю рыцарь Мелегант, что был некогда в числе рыцарей короля Артура, но жестокостью своей и алчностью навлек на себя такой позор, что изгнан был из Камелота. Ужаснулся сэр Кэй, увидев, с кем свела его злоба и зависть. Ужаснулся, да поздно было отступать. Отдал он негодные доспехи Мелеганту, а тот погрузил их на телеги, ибо приходил он в Камелот под видом купца, из тех, кто скупает всякий хлам, и укатил неведомо куда.
О том, как королева Гвиневера выехала из Камелота и что приключилось с нею
Случилось так, что в начале мая выехала королева Гвиневера из Камелота для прогулки по лесам и лугам. Король же Артур с многими рыцарями Круглого стола был в то время далеко, потому что показались враги у северных границ Британии. Десять юношей следовали за королевой, и радостно было Гвиневере смотреть на молодые лица и слушать, как перекликаются их голоса с голосами птиц.
Скачут они веселой вереницей, минуют дубовые рощи, и медовый смолистый дух долетает к ним из сосновых боров. Как вдруг видят они впереди всадников, и с таким грохотом скачут они, точно повара всего королевства двинулись в поход и гремят своими котлами и черпаками.
– Вот так войско, – говорит королева, – не иначе как грозит нам нашествие окороков и война с паштетами. – И весело смеялись пажи в ответ на ее слова.
Однако перешло диковинное войско на рысь, и в скором времени заступило оно дорогу королеве и ее пажам. И не до смеха тут стало Гвиневере. Ибо не повара и поварята стояли перед ней, а рыцари в полном облачении, и хоть плохи были на них доспехи и пробиты и разрублены во многих местах, но свирепые глаза смотрели сквозь забрала, и грозно сверкали клинки в руках у злодеев.
Вот для чего понадобились доспехи из королевских подвалов! Шайку Мелеганта снарядил сэр Кэй. Вечный ему позор!
Когда же увидели юные пажи, что грозит королеве беда, без колебаний выхватили свои клинки и заслонили Гвиневеру.
И тогда Мелегант взмахнул клинком, и кинулись разбойники, громыхая доспехами, на несчастных пажей. Да только зря они надеялись на легкую победу. Славно рубились юноши из свиты королевы, и, хоть не было у них иной защиты, кроме сверкающего клинка в проворной руке, смело бросались они вперед и разили злодеев сквозь забрала, так что любо было посмотреть. А королева ободряла их и громко молилась о верных своих слугах.
Но недолгим был этот бой. Скоро перестала греметь сталь, а злодеи окружили королеву, и лишь один юноша-паж оставался рядом с ней, да и тот истекал кровью.
Тогда повелела королева ему опустить меч и так сказала при этом:
– Знаю я, мой юный рыцарь, что честь повелевает вам погибнуть, сражаясь за королеву, да только нужен мне хотя бы один живой слуга.
И послушался ее паж, и отдал свой меч разбойникам.
Злодеи же сорвали драгоценные украшения с убитых, отобрали все, что было у королевы, и, ругаясь между собой и похваляясь своей удалью, двинулись узкой лесной дорогой. За королевой же и за пажом следили внимательно, так что никуда они не могли деться.
Так скакали они долгое время, пока не заметила леди Гвиневера черный камень, и был на том камне высечен герб сэра Ланселота. Незаметно склонившись к пажу, прошептала ему королева:
– Настал ваш час, благородный юноша, потому что въехали мы во владения сэра Ланселота Озерного, и если сумеете вы добраться до него, то найдет он способ освободить меня, вы же немедля будете посвящены в рыцарское достоинство. – И с тем леди Гвиневера незаметно передала юноше маленький кинжальчик, что, по обычаю того времени, висел у нее на поясе. Грабители же, чья свирепость и жадность были, им на беду, куда сильней их разума, вовсе не обратили внимания на этот крохотный клинок.
Но вот расступились деревья, и уперлась лесная дорога в ворота заброшенного монастыря. И когда часть злодеев принялась отпирать ворота, Гвиневера ухитрилась подсунуть под седло своей лошади маленькую колючую ветку шиповника, которую сорвала она по дороге. Тогда от внезапной боли начал ее конь ржать, и храпеть, и вскидываться на дыбы, а разбойники принялись унимать его и виснуть на поводьях. Вот тут-то и понял паж, что настала минута. Кинжалом королевы ударил он в лицо тому разбойнику, что оставался рядом с ним, выхватил из ножен его клинок, выбил негодяя из седла и так пришпорил своего коня, что нечего было и думать нагнать его. И хоть пустились грабители в погоню и мчались с грозным гиканьем, но вернулись ни с чем. Королева же молилась о том, чтобы дал Господь сил храброму юноше добраться до Ланселота.
Тем временем распахнулись полусгнившие монастырские ворота, и злодеи ввели королеву Гвиневеру в монастырь, где, однако же, были приготовлены для нее покои, и две крестьянские девушки готовы были прислуживать ей. Но не могла королева отдыхать, ибо великая тревога сковала ей сердце.
Тем временем паж королевы скачет, не щадя коня, и то приблизится погоня, то отстанет, так что и голоса затихнут в дубраве. И кажется юноше, что играют с ним злодеи, как кошка с мышью, что гонят они его, куда им нужно. Тогда решил он придержать коня и не терзать его бока шпорами. Но тут же снова раздались голоса в чаще, и опять гремят копыта по дороге.
И так гнали они пажа, пока не заблестела впереди река, а за рекою уже виднелись башни Ланселотова замка. Тут отстали они, и благодарил паж Господа за счастливое избавление. Однако, едва он въехал в реку и поплыл, держась за конскую шею, вышли на дальнем берегу из кустов лучники с большими луками, и один из них поглядел на реку и проговорил:
– Долго ждали мы, но наконец дождались. – И с тем они наложили длинные стрелы на тетивы и пустили их так, что канули стрелы в реку, но ни одна из них не задела ни всадника, ни коня. Юноша же нырнул, чтобы уберечься от стрел. Когда же он вынырнул, то услышал, как хохочут стрелки.
– Берегитесь, негодяи, – сказал он негромко, – ибо со мною меч и конь мой плывет рядом.
Но снова запели стрелы, и снова нырнул доблестный слуга королевы. А так как река была широка, то еще не раз пришлось нырять пажу, чтобы скрыться от стрел. Когда же ни сил, ни дыхания не осталось у него и близок был опасный берег, опустили вдруг лучники свои луки, а предводитель их промолвил:
