– Государь, – проговорила королева Гвиневера, – нет вам более причины биться с Ланселотом, ибо я жду вас. – И хоть негромки были ее слова, тут же опустились мечи у рыцарей, а Гвиневера продолжала: – Сэр Артур, вы заточили меня в монастыре, поверив Мордреду, сэр Ланселот освободил меня, но жестоко оскорбил вас. Однако я, королева Англии, не позволю вам нынче пролить кровь. Знайте же, что, едва один из вас упадет с коня мертвым, я тут же убью себя. – И королева выхватила из складок платья кинжал.
И тут же со стуком упали в ножны мечи, и Гвиневера проговорила:
– Как видно, ни покоя, ни счастья не суждено нам троим, так пусть хотя бы не льется кровь по нашей вине. Прощайте же, благородный Ланселот. А нас с вами, – сказала она Артуру, – ждет Камелот.
О том, что случилось тем временем в Камелоте
Великой хитростью наделил сатана сэра Мордреда. Еще только подъезжали его отряды к Лондону, что лежал в дыму от пожаров, а уже нагрянувшие из-за моря враги подались назад. И громко славили Мордреда его воины, ведь одни только родичи хитроумного негодяя знали о тех сетях, что сплел он своим лукавством для короля Артура и всей Англии.
Стремительней ветра промчались они сквозь несчастный Лондон, и злобным торжеством горели маленькие глазки Мордреда, когда вел он свое войско.
– Вперед! – кричал он своим бойцам. – Вперед! Глядите, уже враг бежит от вас.
Да разве знал кто-нибудь, что не для грабежа пришло с севера войско на кораблях, что задумал Мордред усесться с их помощью на английском троне, истребить благородное рыцарство и править страною.
Захлопнулась ловушка! На узкую лесную дорогу рушатся вековые деревья, с проклятьями натягивают всадники удила, страшно храпят боевые кони.
– Назад! Назад!
Но и сзади рушатся на дорогу стволы, а из леса, что стеной стоит по сторонам, вылетели, подобно пчелам с железными жалами, оперенные стрелы. Без устали натягивают лучники тугие тетивы, точно на смертоносных струнах играют они. И целиться не нужно – теснится на дороге войско англичан, всякой стреле находится пожива. Только туда, где застыл у завала сэр Мордред со своими родичами, не залетает ни одна стрела.
Но перестали петь тетивы в лесу, и разнесся голос Мордреда над стонами раненых.
– Англичане! – прокричал он. – Опустите ваши мечи, и копья вам теперь не помогут. Лишь тот останется жить, кто признает меня королем Англии и ударит со мною на Артура. Остальных же стрелы расклюют железными своими клювами!
Те лгут без стыда, кто говорит теперь, что не любили своего короля англичане. Дескать, предали короля Артура его воины, разом забыли гордость и мужество свое. Видно, тот, кто говорит так, не слыхал, как поет стрела в полете, не видал, как падают наземь могучие бойцы и не могут ответить на удар ударом. Ведь не смерть страшна воину, а предательство. И дрогнуло войско, когда выехал из лесу предводитель чужеземцев. Выехал на рослом жеребце, и сверкал его доспех сквозь рыжую бороду до пояса. Мордред же тронул коня шпорами и поехал ему навстречу, и приветствовал его как союзника и друга. И многие тут горевали и отводили взгляды от пронзительных глаз Мордреда, когда он с рыжебородым объезжал новое свое войско. А тех, кто и тут не пожелал служить королю-предателю, обезглавили перед войском безо всякой жалости, и кровь их вытекла на землю. Поняли воины, что этой крови не простит им благородный Артур и что один путь остался у них – с предателем Мордредом до конца.
Но не дал Мордред своему войску времени на раздумья. Еще не просохла кровь убитых, а уже ведет он свои полки на Камелот.
Страшится предатель встречи с Артуром и его рыцарями, спешит войти в Камелот раньше, чем придет туда король. «А может, и нет короля в живых? Может, схватились они с Ланселотом и лежат израненные? Или зарубил Ланселот Артура и сам идет на Камелот?» И страшно Мордреду от собственных мыслей, и терзает он шпорами несчастного своего коня.
Но, стоило башням Камелота показаться, стоило сэру Мордреду увидеть, что распахнуты ворота замка и не видно воинов на стенах, тут же дух его окреп, и въехал он в замок как владыка. Высыпали ему навстречу все, кто случился на этот час в Камелоте, и объявил во всеуслышание сэр Мордред, что нет более в живых короля Артура. Что зарублен он в схватке с Ланселотом и что ему, Мордреду, отныне владеть Англией и править ею. И войско Мордреда молчало угрюмо, прочие же никак не хотели поверить, что смертью короля закончилась их с Ланселотом распря. А священник, что служил в королевской церкви, вышел к самозванцу и бесстрашно сказал ему:
– Сэр, что задумали вы? Ведь всякому известно, что Ланселот – верный рыцарь Артура. А если и пал король в бою по воле Господа, то где же прекрасная леди Гвиневера? Уж не скажете ли вы, что и ее зарубил сэр Ланселот?
А сэр Мордред молчал и наливался злобою. И тогда продолжил священник:
– Опомнитесь, сэр Мордред, оставьте, что задумали, а иначе прокляну я вас книгой, колоколом и свечой.
– Будь ты проклят! – отвечал ему Мордред. – Делай что хочешь. – И приказал он немедля затворить ворота замка и выставить караулы.
А бесстрашный священник вошел в свой храм и прочел слова, страшнее которых нет для доброго христианина.
Вот Господь смотрит на тебя,
а ты стоишь сильный, в доспехах,
и кровь на мече твоем.
Вот нивы перед тобой,
и стада в долинах,
и правители во дворцах,
но не задумался ты
и накликал беду на них.
И отца своего предал, но не каешься,
и соратников погубил, но не горюешь.
Кто помнит Господа, тому дает он
силы покаяться и слезами облегчит
сердце его.
Твоя же сила не от Бога,
и победы твои – позор!
Будь проклят!
И голос его гремел, как майский гром, так что все войско слышало, как проклинают Мордреда. Когда же прозвучало последнее слово, священник погасил свечи, и скорбно загудели колокола, словно заживо хоронили Мордреда-изменника. И многие из войска Мордреда пали от этого духом.
О том, как змея начала битву и как кончилось все
Но недаром хитер был Мордред. Едва увидел он, как уныло его войско, тут же повелел вынести на двор сундук с серебряными монетами и горстями принялся раздавать их воинам-простолюдинам. Для благородных же рыцарей и для иноземных вождей драгоценные доспехи и клинки, острее которых нет в целом свете, вынесли из кладовых короля Артура. Но были у Мордреда в войске и такие, что не брали ни денег, ни оружия, потому что не верили в смерть Артура.
Однако кончился день, и тихо стало в Камелоте. Как хозяева расположились захватчики в королевском замке, и в королевских покоях лежат они вповалку. Когда же забрезжило утро и захлопотали у костров кашевары, крик поднялся на стенах и забегали дозорные на башнях. Тут же взбежал Мордред по узкой лестнице, приник к бойнице. Ударил ему в глаза отблеск солнца на стали. Точно частый гребень подымались перед Камелотом копья Артуровой дружины.
