Тут и поднялся любимый всеми отважный воин Рюдегер Бехларенский.
– Вдову-королеву, о которой мы вам говорили, знавал я в младенчестве. И знаю трех ее братьев, королей той страны. Их родственник, Хаген из Тронье, тот самый, что провел у вас свою юность, служит у них при дворе.
– Скажи мне, Рюдегер, коли так их всех знаешь, что вдова? Хороша ли она? Что за нрав у нее? Не глупа ли?
– Государь, отвечу вам честно, и, если нам повезет, у вас будет немало случаев в том убедиться. Покойная Хельха была умна, добра и красива, мы все ее любили. В мире есть лишь одна, кто могла бы ее превзойти, – это Кримхильда, вдова Зигфрида Нидерландского. И тот, кто женится на ней, станет счастливым человеком.
– Друг мой Рюдегер, поезжай и сосватай ее. Я буду тебе благодарен, а уж ты – постарайся. Всем, чем нужно, – лошадьми, оружием, платьем, – и тебя, и свиту я обеспечу.
– Государь, не пристало мне расточать вашу казну. Вы и так щедры ко мне не по заслугам. Посольство я снаряжу сам и возьму пять сотен воинов. Чтобы знали бургунды, сколь велика ваша мощь!
– Поезжайте скорее, друг мой. Та, что была женою самого славного и знатного из богатырей, не унизит мой престол. Я уже чувствую, что полюблю ее. И буду с волнением ожидать от вас вестей.
* * *
В Вормс прибыло посольство. Пять сотен добротно снаряженных воинов, множество поклажи на вьючных лошадях.
Воины были странно одеты.
– Что за люди такие? – выспрашивал Гунтер вассалов, пока послов размещали в гостевых покоях. – Кто скажет хотя бы, откуда они?
– Можно сказать лишь одно: страна, которая их прислала, далека и могуча, – отвечали вассалы.
Как всегда, послали за Хагеном.
Хаген не стал подъезжать ко дворцу с парадного входа. Вошел незаметно, как раз в тот момент, когда переодевшиеся с дороги в богатые одежды послы толпою ехали ко дворцу.
– Никогда бы не поверил! – воскликнул Хаген, выглянув в окно. – Сам Рюдегер Бехларенский из страны гуннов! Скоро узнаем, что за дело, с которым послал его король Этцель. Скажу лишь одно – пустячным оно быть не может. И еще скажу: принять его надо с превеликим почтением, как старого и доброго нашего друга.
* * *
Маркграфа и его спутников принимали с почетом и уважением.
А когда сказал он, с чем приехал, это разволновало всех.
Короли обещали подумать три дня, а пока просили гостей отдыхать и развлекаться. Хаген старался как мог сделать эти дни для Рюдегера приятными. Когда-то они были знакомы, их даже называли друзьями.
Гунтер собрал всю родню для совета.
– Для нас будет большой удачей породниться с самим Этцелем! – объявил он. – Так думаю я, но что скажете вы?
– О лучшей судьбе для Кримхильды нельзя и мечтать, – подтвердил Гернот.
Все остальные тоже были согласны.
Спорил один лишь Хаген:
– Где ваш разум! Кримхильда, став женою могущественного государя, не будет с нами в союзе. Этот брак нам нельзя допустить. Одумайтесь!
– Хаген! Или вам все еще мало того зла, что вы причинили Кримхильде! – не выдержал Гизельхер. – Вы один виноваты в ее горе. Это вы – ее враг, а не мы, не Бургундия.
– Кримхильда зла на нас не держит, – решил успокоить спорящих Гернот. – Она давно простила меня. И мы все слышали: на земле нет владыки могущественнее Этцеля, породниться с таким королем – для нас великая честь.
– Разума вы лишились! – продолжал негодовать Хаген. – Кримхильда, взошедшая на гуннский престол, – вот беда, какую не придумал бы и сам дьявол.
Но короли не прислушались к его совету, – пожалуй, впервые. Они решили, что убедят Кримхильду согласиться на брак.
* * *
Кримхильду уговаривали долго.
Приходил к ней любимый брат Гизельхер, бодрый толстяк Гере, пришла престарелая мать.
– Ты молода, красива, а Зигфрида все равно не вернешь. Одна мечта у меня: чтобы ты снова стала счастливою, – убеждала ее мать. – Прими же посла!
– Стать женою другого? Забыть о могиле мужа? Вы предлагаете мне невозможное.
Наконец Кримхильда согласилась хотя бы выслушать приезжего маркграфа.
И когда вошел к ней Рюдегер, понял он, что в покоях ее давно не было улыбок, радостных разговоров – одна лишь тихая печаль.
– Королева! – обратился к ней Рюдегер.
Это было уже необычно. Кримхильду в родном городе давно перестали называть королевой. Здесь королевой была Брюнхильда.
– Память о вашем покойном супруге, неустрашимом Зигфриде, – вечна. Я знал его недолго, но считаю счастливыми те дни, когда судьба сводила нас вместе. Поверьте, у гуннов все его чтут и не ждут от вас, чтобы вы забыли столь достойного мужа.
– Что же вам тогда нужно, добрый наш друг, от бедной вдовы?
– Король, самый могучий из властелинов, одинок, как и вы. Он готов предложить вам преданную дружбу и верную любовь. Подумайте, королева! Вы снова станете великой, вас ожидает власть над многими землями и поклонение столь большое, что, живя в Бургундии, его трудно представить. На службе у вас будет множество знаменитых витязей.
– Но мне известно, что король ваш – язычник.
– Об этом и не думайте! Ему служат столь много христиан, да хотя бы и я! И потом, кто вам помешает склонить его к крещению!
И все же Кримхильда согласия не дала, но обещала подумать.
Вновь приходили родственники, вновь уговаривали ее, она отказывала всем. Вдалеке от могилы мужа жизнь казалась ей невозможной.
Кримхильда проплакала всю ночь, но под утро ее осенила новая мысль. В тот же день Рюдегер опять просил принять его.
– Королева, поймите, дальше ждать я не могу. Мне пора возвращаться к Этцелю. Я знал вас совсем еще маленькой, и у меня у самого юная дочь. Поверьте, не стал бы я вас уговаривать, не поехал бы к вам с посольством, не будь уверен, что брак этот сделает вас счастливой.
– Одна в чужой стране – возможно ли стать счастливой? Стерплю ли я унижения, если кому-то вздумается меня обидеть?
– Королева, у вас будет множество витязей. Любой из этих богатырей отстоит вашу честь. Я – первый из них. Любой, кто лишь замыслит обидеть вас, не уйдет от моих воинов!
– Тогда поклянитесь, маркграф, что отомстите за меня любым моим врагам, – сказала Кримхильда твердо.
Рюдегер поднялся.
– Клянусь, королева! – громко сказал он. – Клянусь, что буду во всем служить вам и обнажу меч против любого вашего обидчика!
– Вы меня уговорили, добрый Рюдегер. Считайте, что я согласна на брак с вашим королем, – проговорила Кримхильда.
«Пусть будет так, – думала она, отпустив всех, – пусть Рюдегер станет первым из моих мстителей. И если говорят правду о могуществе Этцеля, я возьму на службу немало таких же воинов, и тогда Хаген заплатит им жизнью за все свои мерзости. Прости меня, мой любимый, я и там буду с тобой. И согласилась я на брак не в поисках счастья, а лишь для того, чтобы отомстить твоему убийце!»
