– Ну как, и кто из нас зенитчик?
– Это было что-то, – широко улыбаясь, ответил тот. – Я такой манеры стрельбы и не видел никогда. Очень ты резвый и стреляешь не длинными очередями, а короткими и прицельными. Я видел, ты постоянно подправляешь прицел, даже во время стрельбы как-то умудряешься.
– Опыт, да и тут надо иметь, – постучал я по виску указательным пальцем.
Ответить лейтенант не успел, его позвали со стороны вокзала, какое-то начальство требовало, и меня окружили зенитчики. Вернее, спрыгнув, я стал общаться с командиром расчета, пока остальные занимались чисткой и перезарядкой пулемета. Честно говоря, то, как на меня смотрел лейтенант, мне не понравилось. Так смотрят дети на игрушку на витрине магазина. Одним словом, нужно пользоваться подвернувшейся возможностью и как можно быстрее валить. Я тут не для того, чтобы немцев с воздуха приземлять, вот пусть эти парни и делают это. Дам командиру наставление, он после увиденного слушал ну очень внимательно, да и то, что я финскую прошел, ему уже командир успел сообщить, так что мои слова ложились куда надо. Была бы возможность, он бы еще и записывал. А я ничего такого ему не сообщил, просто перечислил основные правила стрелка, вот и все.
Лейтенанта все не было, видно получал плюшки за сбитых, все же он тут командовал зенитной обороной, поэтому я заторопился попрощаться с сержантом, сказав, что собираюсь уехать с эшелоном, который формируют на станции, и быстро ушел. Тот держать меня не стал. Дальше я быстро покинул станцию и городок, бегом направляясь к роще. С челноком все было в порядке. Он относился к малым, так что деревья его скрывали. Был бы стандартный средний или большой, возвышался бы над деревьями. Хорошо, что мне достался трофеем вполне компактный, разведывательный.
Челнок не обнаружили, и это радовало, лишь стадо коров заметно приблизилось, но пастух был с другой стороны, и роща его не интересовала. Пройдя на борт, я заказал второе и, поменяв местную одежду на привычный пилотский комбез, сел полдничать. Взял гречку с гуляшом, а запил все компотом. Теперь осталось дождаться ночи, и можно лететь дальше, искать того лейтенанта.
То, что танки уже были сняты с платформ и часть эта где-то укрылась, я знал. Не предполагал, а именно знал. Эшелон с пустыми платформами как раз вернулся на станцию, двигаясь задним ходом, когда штурмовики улетели и я общался с сержантом, командиром расчета. Тогда и свалил. Эшелон был тот самый, теперь я был в этом точно уверен. Сейчас его погоняют по запасным путям, развернут, загрузят и отправят в тыл.
Ждать было невыносимо, время в этой жаре как будто остановилось, так что, взяв «Рег», я пошел тренироваться наружу. Сам челнок стоял в роще, почти в самом центре. Тут деревья немного расступались, давая просвет, вот сюда я и совершил посадку. Места для тренировок хватало, и следующие два часа пролетели для меня как мгновение. Потом ужин, и снова ожидание. Со скуки я собрал дроида, и тот начал делать уборку на борту челнока. Вспомнив, что собрался проверить себя в капсуле, прошел в трюм и, раздевшись, лег в нее. Диагностика меня ошарашила, если это можно так сказать. Изменения коснулось всего, даже ДНК. Паразит меня менял, и я не мог понять, плохо это или нет. Хромосом, вон, в ДНК прибавилось. Я так до самой темноты и изучал, что тот во мне изменил. Знаний только не хватало, врач первой категории, может быть, и разобрался бы, но не я. Да и ученый тут нужен по медицине, тот бы точно пояснил, что со мной происходит, во зло это или во благо. Повздыхав, я продолжил ждать наступления ночи. В моем случае даже поговорка «если невозможно прекратить бунт, то нужно его возглавить», не катила.
Наконец наступила ночь, я дождался, когда совсем стемнеет, и, подняв челнок в воздух, повел его вдоль нитки железной дороги в сторону передовой. Войск тут хватало, оборудование высвечивало людей, но которые из них мои, попробуй найди. Прикинув, как бы я сам поступил, решил, что разгрузку лучше провести на одной из близких к передовой станции. Самая близкая была уничтожена, а вот та, что была за ней, в двадцати километрах от передовой, несмотря на явные следы бомбежек, еще функционировала, а заметив самодельные съезды и даже следы от гусениц, я понял, что нашел. Дальше я двигался по следам. Челнок висел на километровой высоте и слегка свистел двигателями. Не ревел, так что уши можно в коробочку складывать, и не привлекал к себе внимания. Разведывательное оборудование позволяло мне видеть ночью как днем, так что следов танков я не терял. Их пытались замаскировать, похоже, к последнему привязали срубленное дерево. Немецких пилотов, может, это и обманет, но мне ничто не помешало найти небольшой лес, где те встали на опушке, кстати, неплохо замаскированные. Кто-то из танкистов в этом толк понимал.
Убедившись, что на другой стороне леса никого нет, в стороне только часть на сотню людей стояла, судя по технике, с транспортом связанная, я совершил посадку, подломив пару деревьев у основания, и заглушил двигатели. Тут до опушки метров триста, сверху я прикрыт. Ремонтный дроид, что я взял с собой, поднял сломанное дерево и листвой накрыл челнок, потом со вторым то же самое проделал. Все, от обнаружения с воздуха замаскирован, теперь до танков осталось добежать. Надев бронекостюм, я вооружился и, оставив челнок под охраной специализированных дронов, побежал к танкистам. Нужно поторопиться. Летняя ночь коротка, а я и так много времени потратил на то, чтобы их найти. До рассвета всего два часа осталось.
Через пару минут я уже был где надо. Вот дальше встала проблема, как среди почти трех сотен людей найти нужного. Часовых я обошел, после чего стал банально подходить к каждому из спавших и проверять их на установленную сеть. Тех, кто просыпался, усыплял станером, поставленным не на оглушение, а на недолгий сон. Там была возможность менять тип излучения, полицейская машинка все же. Однако сколько я фонариком ни освещал людей, нужного лейтенанта все не было. Я проверил всех, кого мог, даже в технику начал заглядывать, пока в одном танке на месте наводчика не нашел того, кого нужно. Он сразу проснулся и дернулся, когда я, осветив фонариком, определил, что это моя цель. Я сразу же нанес удар пальцами, вырубая его, не встретив при этом никакого противодействия. По идее с боевыми базами даже сонным можно отбиваться от нападения на вбитых рефлексах, а тот этого не сделал. Или он не понял, что на него напали, или боевых баз не имел. Предположу, что второе вернее, необученный какой-то владелец сети. Плохо. Надежды на него начали сыпаться.
Вытащив его тело из боевого отсека танка, кстати, Т-26, я закинул его на плечо и побежал в глубь леса. Вот-вот рассветет, а мне еще с ним пообщаться нужно. Пока нес его, тот шлемофон по пути потерял, оставшись в комбинезоне. Бросил я его на листву метрах в трехстах от секретов и быстро обыскал. На поясе у него была кобура с наганом, за голенищем сапога нашлась классическая финка, у меня такая была, досталась трофеем от блатных. Документы, найденные в нагрудном кармане гимнастерки – пришлось комбез расстегнуть, чтобы до них добраться, – были оформлены на командира танкового взвода лейтенанта Семенова Алексея Всеволодовича, восемнадцатого года рождения, комсомольца. Помимо документов тут была пачка писем от родных и недописанное письмо в ответ.
