– В коридоре подожди, сержант, – проворчал Кравец, и тот удалился.
В кабинет заглянул Газарян, с любопытством уставился на посетителя, пристроился в углу.
– Присаживайтесь, молодой человек, – сказал Алексей. – Представьтесь, обрисуйте проблему. Надеюсь, с документами у вас все в порядке?
Парень опустился на край стула и вдруг заплакал.
Он размазывал слезы по грязным щекам и твердил дрожащим голосом:
– Простите меня. Их всех убили. Мою Галеньку тоже. Господи правый, за что? Мы же свадьбу намечали на начало октября.
Капитан раздраженно покосился на Газаряна. Тот сообразил, принес воды.
У парня стучали зубы. Вода текла по вороту грязной рубашки.
– Позвольте вопрос, молодой человек. В качестве преамбулы, так сказать, – вкрадчиво произнес Алексей. – Можно поинтересоваться, почему вас не убили?
– Я не знаю.
Тут Газарян подхватил пустой стакан, иначе он покатился бы по полу.
– Мне приказали прийти в комендатуру райцентра, найти капитана Кравца и все ему рассказать. Это ведь вы?
– Возможно. Кто вам приказал?
– Он сказал, что его зовут Нестор Бабула.
Алексей на минуту закрыл глаза. Проняло, эффект достигнут. Обменялись любезностями. Пока один крошил бандитов в Выжихе, другой провел акцию против ни в чем не повинных гражданских, лично выехал размяться.
Капитан заставил себя успокоиться, прикрикнул на парня:
– Хватит сопли размазывать! Ты мужик или нет!
Картинка вскоре нарисовалась. Парня звали Василий Перепеленко. Его погибшую невесту – Галина Стрельченко.
Обычная осенняя история. Время собирать урожай, а рабочих рук в колхозе не хватало. Больше тридцати человек приехали из Львова на три дня, поселились в бараках на окраине Гачевки и убирали картошку. «Красное знамя» – подшефный колхоз Львовского металлургического завода. Пятнадцать человек с упомянутого предприятия, все из инструментального цеха. Остальные – студенты какого-то технического вуза.
С Галкой Василий трудился на одном участке. Любовь у них была. Все об этом знали. Оба приезжие. Он из Сум, она – из Мелитополя. Комсомольцы, передовики производства.
Два дня люди отработали в поле ударными темпами, весело, с прибаутками. А сегодня только прибыли, как налетела банда. Им не сказали, что здесь такое возможно. Трудовой десант никто не охранял. Две группы вооруженных людей вышли из леса, окружили народ.
Местный бригадир, под надзором которого трудились горожане, кинулся к командиру бандитов, которого безошибочно вычислил, начал что-то ему говорить, упрашивать, чуть не на коленях стоял. Сравнительно высокий жилистый мужчина с очень бледным лицом и окладистой бородой внимательно его выслушал, кивнул, потом достал из кобуры пистолет и выстрелил бригадиру в сердце. Тот умер не сразу, дергался, стучал ногами.
Боевики отпускали сальные шуточки. Они говорили по-украински, одеты во что ни попадя – засаленные мундиры немецкого образца, потертые телогрейки. Кто-то в мазепинках, другие в польских конфедератках или немецких пилотках. У всех автоматы, пояса увешаны ножами и гранатами.
Рослый парень с небольшой хромотой оказался фронтовиком, сделал попытку вырвать автомат у бандита. Его пристрелили, не переставая шутить.
Галка умирала от страха. Василий улучил минутку, когда на них никто не смотрел, повалил ее в борозду, укрыл мешками, сам зарылся в груду ботвы.
Люди сбились в кучку, молили о пощаде. Но бандиты смеялись. Они заставили мужчин грузить в машину мешки с картошкой. Борцам за украинскую идею тоже надо чем-то питаться. Один из парней отказался, ему немедленно послали пулю в лоб. Остальные работали, потрясенные, ничего не видящие. Погрузили мешков десять, больше не было.
Потом бандеровцы построили всех в поле.
– Спасибо за работу, товарищи! Все свободны! – заявил главарь и щелкнул пальцами.
Бандиты открыли огонь из автоматов. Люди падали в борозды словно мешки с той самой картошкой. Бандеровцы ходили среди тел, добивали раненых.
– А теперь тащите сюда тех, которые спрятались! – заявил Бабула, резко повернулся и насмешливо уставился на молодых людей, скорчившихся под мешковиной и ботвой.
Этот дьявол был глазастый, от него ничто не ускользало! Галка задохнулась от страха, выла, как волчица на луну. Подбежали скалящиеся боевики, потащили их к главарю. Василий уже мысленно прощался с жизнью.
В этот момент на поле вдруг появился всадник. Он спрыгнул с лошади, бросился к Бабуле, стал ему что-то тихо говорить.
«Докладывал о событиях в Выжихе, где Нестор потерял девятерых боевиков, связника и сообщника-фельдшера, – догадался Алексей. – А также о том, что в район для его ликвидации прибыл некий капитан Кравец, от упоминания имени которого Бабула приходит в бешенство».
Капитан угадал. По словам Василия, Бабула мигом изменился в лице, оттолкнул от себя гонца и принялся грязно ругаться, потрясая кулаками. Потом его дикий взгляд остановился на Галке, снедаемой страхом. Он бросился к ней с перекошенным лицом, занес гуцульский топорик-валашку с длинной рукояткой и раскроил голову девушки. Потом Бабула треснул Василия кулаком по челюсти, и тот на несколько мгновений лишился чувств.
Парень пришел в себя и приготовился к смерти. Но Бабула передумал его убивать.
Он поводил рукой перед носом Василия.
– Ау, товарищ, ты с нами? Тебе сегодня повезло. Ступай в Постычев, найди капитана Кравца – он раньше служил в Смерше, теперь в ГБ – и расскажи обо всем, что здесь было. Передай ему от меня пламенный привет и заверения в том, что вот так будет со всеми, кто работает на большевиков. Смотри, ничего не перепутай. Пошел отсюда, пока я не передумал! – Он пнул Василия под копчик.
Тот каким-то чудом устоял на ногах и побрел, не понимая, куда идет. В спину ему стреляли, но только в качестве шутки.
На опушке Василий обернулся. Бандиты вывели грузовик с картошкой на ровное место, загружались в кузов. Они ничего не боялись, знали, что в районе нет войск, а органы внутренних дел слабы.
Потом Василий оказался на дороге, куда-то брел. Остановилась машина, спрыгнул офицер…
Алексей кивнул Газаряну. Тот высунулся в коридор, позвал сержанта. Василия увели. Пусть полежит в больнице, придет в себя, потом повторно можно будет допросить. Он, понятно, не знает, откуда взялись бандиты и куда отправились. Но должны быть люди, которые это видели. Ведь не на ковре-самолете перенеслись бандеровцы на это колхозное поле.
Но стоит ли распылять силы, если местонахождение банды, в принципе, известно?
– Вот сука, – резюмировал Газарян, опускаясь на стул. – Ведь это были обычные городские жители. В колхоз их направили добровольно-принудительно. Держу пари, там были и люди, которые сочувствовали националистам. А они даже разбираться не стали. Что делать будем, командир?
