Речевой запас Касьяна разнообразием не отличался. Он говорил примерно то же, что и раньше. К чему война? Ребята, давайте жить дружно! Мол, патриотическая организация, которую я представляю, рада приветствовать группу «Захид» в лице Валентины Митрофановны и надеется на долгое плодотворное сотрудничество, от которого выиграют все.
Беседа не затянулась. Чашки кофе вполне хватило.
Мужчины посматривали на Касьяна с подозрением, но это обусловливалось их профессией. В лице женщины чувствовалось напряжение, но к концу разговора она расслабилась, даже улыбнулась, когда Гныш на прощание неловко поцеловал ей руку.
Третья встреча состоялась через час в холле гостиницы, худо-бедно соответствующей европейским стандартам. В холле сидели трое мрачноватых мужчин плотного сложения, с короткими прическами. У одного из них на тыльной стороне ладони был выколот трезубец, стилизованный под свастику. Все они хлебали баночное пиво, приобретенное в местном баре.
Беседа тоже была короткой и проходила в напряженной, весьма сдержанной обстановке. Собеседники обошлись без рукопожатий.
Касьян не растекался мыслью по древу, доносил свои идеи лаконично, грубовато. Мужчины хмурились, но это была дань имиджу. Они задавали вопросы, Гныш отвечал. По холлу плавали завихрения табачного дыма. Персонал побаивался делать замечания.
Вскоре наступила тишина. Мужчины с короткими стрижками погрузились в размышления.
Потом один из них неохотно сказал:
– Ладно, братан, мы подумаем.
Гныш встал, натянул шапку и покинул гостиницу.
Мужчины переглянулись.
Один из них поднес к уху телефон и приказал:
– Петро, последи за этим кексом!
Касьян Гныш в этот день был открыт, прозрачен для любой слежки. Ему нечего было скрывать.
С трассы свернули два джипа, проехали по раскисшей дороге через поселок, где их старательно облаивали собаки. Потом им пришлось обогнуть лесок, спуститься в низину.
Поместье, куда следовали гости, располагалось обособленно. Его хозяева ценили уединенность. Машины въехали в раскрытые ворота, двинулись к дому по аллее, расчищенной от снега.
Белокаменный особняк производил впечатление. Чистые дорожки, блестящие, хорошо отмытые окна. Крыльцо недавно подметено. Не хватало только красной ковровой дорожки.
Джипы встали недалеко от крыльца. Из них вышли четверо мужчин и стали настороженно оглядывать дом. Трое из гостиницы. Четвертый выглядел постарше, рослый, жилистый, в дорогой кожаной куртке.
Они представляли радикальную организацию «Правое крыло», имеющую в регионе неплохой вес. Человека в куртке звали Кваснец Игорь Миронович, он возглавлял районное отделение помянутой структуры и имел влияние на некоторых чиновников среднего звена.
Навстречу гостям вышел Касьян в приличном костюме, белой рубашке и без галстука. Встреча планировалась неформальной. Он сдержанно улыбнулся, протянул Игорю Мироновичу руку.
За ним появилась стройная женщина в джинсах и белоснежном кардигане до колен. Для своих сорока пяти она выглядела идеально. Дама лучезарно улыбалась гостям.
– Добрый вечер, коллеги, – проговорил Касьян. – Прошу познакомиться – это Изольда, очаровательная супруга Петра Марковича. Он у себя в кабинете. Сейчас закончит видеоконференцию с регионами и спустится.
Дама расточала обаяние. Гости расслабились, стали улыбаться. Никого из них не обыскивали, всех пригласили в холл.
Они не успели подняться на крыльцо, как к особняку подошел сравнительно новый микроавтобус. Из него высадились Евгений Борисович Ружан и чернявая особа в легкой короткой шубке. Возможно, секретарша. На роль любовницы она не тянула. У дамы была неплохая фигура, лисья мордочка и сдержанный нрав. В одной руке она держала сумочку, в другой – кожаную папку. Водитель остался в машине.
В холле, расположенном за небольшим тамбуром, горел камин, теснились уютные диванчики, ломился стол. Обстановка комфортная и действительно неформальная. Пестрели закуски, бутылки переливались разнообразием этикеток. Угощение привезли из ресторана два официанта в коротких ливреях. Они готовы были обслужить гостей.
– Присаживайтесь, дорогие мои, – с улыбкой проговорила Изольда. – Можете перекусить, что-нибудь выпить. Ради бога, будьте как дома. Мой муж сейчас спустится.
Скрипели кожаные диваны, кушетки. Гости кряхтели, рассаживались, с любопытством смотрели по сторонам. На стенах красовались фрески, выполненные в старинной манере. Над камином висели перекрещенные мечи, стилизованные под средневековые.
Только все расселись, снова подъехала машина. Из нее высадилась Валентина Митрофановна Юрченко в подчеркнуто недорогом пуховике, с непокрытой головой. Она сделала прическу, старательно уложила густые кудри. Ее сопровождал седовласый мужчина зрелых лет в дорогом зимнем плаще. Шофер остался в машине, охранник скромно спрятался за колонну.
Женщина, цокая каблучками, взбежала на крыльцо. Седовласый мужчина едва поспевал за ней. Водители вышли из машин, закурили. Охранник поколебался, оторвался от колонны и спустился к ним.
Гныш учтиво поклонился.
– Добрый вечер вам, Валентина Митрофановна, и вашему спутнику. Располагайтесь поудобнее. Если желаете привести себя в порядок, к вашим услугам санитарная комната, дверь за камином. Петр Маркович сейчас спустится. Я схожу, потороплю его, если не возражаете. – Гныш устремился вверх по лестнице.
Гости уже освоились. Каждый выбрал себе место. Валентина Митрофановна оказалась во главе стола. Она села, но пока ни к чему не прикасалась.
– Вам здесь нравится, Валентина Митрофановна? – спросила Изольда, подбежав к ней.
– Местечково как-то, – проворчала женщина, осматриваясь. – Но, в общем-то, вполне сносно.
– Вы угощайтесь, пожалуйста, – проворковала Изольда. – Проголодались, наверное, с дороги.
Остальные относились к ситуации куда проще. Обстановка реально располагала выпить и закусить. Спутник Валентины Митрофановны открыл текилу, подтянул к себе блюдечко с лаймом. Встрепенулся официант, принес ему солонку.
– Текилы, Валентина Митрофановна? – обратился к женщине ее спутник.
– Спасибо. – Она презрительно фыркнула. – Я уже вернулась из Мексики. Красного вина, если можно.
Радикалы тоже быстро свыклись с атмосферой. Хрустели гигантские креветки, исчезала с блюд рубленая колбаска. Дорогая горилка потекла в хрустальные стопки.
– Не усердствуйте, хлопцы, – пробурчал Кваснец, но подставил свою рюмку.
Евгений Борисович Ружан, сидевший на другом конце стола, сдался последним. Он почесал затылок, хрустнул миниатюрным тайским блинчиком, потянулся к французскому коньяку и вопросительно покосился на даму с лисьей мордочкой. Та скорчила строгую мину, но согласно кивнула.
Несколько минут гости выпивали и закусывали.
