– Спокойно, дедушка, я вам не враг.
Тот что-то гневно бормотал, пытался сопротивляться. Старик действительно оказался живчиком.
– Дедуля, перестань! – заявил Вадим, когда старик в порыве гнева наступил ему на ногу.
Он решительно взял деда за плечи, посадил на кровать.
– Все, успокоился? Я свой, дедуля.
– Да какой же ты свой? – Старик с презрением разглядывал его камуфляж, украинские награды на груди.
– Не обращай внимания, – отмахнулся Вадим. – Не приду же я к тебе в форме офицера ДНР, со знаменем над головой и с пушкой под мышкой.
– А и пришел бы. – Дедок нервно засмеялся. – Уж всяко лучше, чем нынешние знамена у этих…
– Я знаю, – перебил его Вадим. – Я действительно свой, в обиду тебя не дам, старик.
– А кто обидеть-то меня хочет? – Дедок впился в него глазами.
С ясным умом у него, похоже, все было в порядке.
– Слушай внимательно, – сказал Вадим. – Есть такой Касьян Гныш. Он служил в карательном подразделении, сейчас диверсант. Слышал про взрывы в центре Донецка? Это его работа. Много людей погибло. Ты Касьяна, скорее всего, не знаешь, но не можешь забыть его прадеда Нестора Бабулу…
– Святые угодники!.. – пробормотал старик.
– Касьян чтит своего прадеда. Сейчас его люди приедут к тебе, возможно, не убьют, но искалечат обязательно. А ты, дедуля, уж извини, не первой молодости, рискуешь отдать концы.
– Да кто ты такой? – спросил старик.
Слова незваного гостя явно произвели впечатление.
– Об этом потом, – отмахнулся Вадим. – Пройдем по верхушкам. В сорок шестом ты был мелким…
– Да ничего не мелким! – возмутился дед.
– Но, видимо, оказывал какую-то помощь врагам Бабулы, то есть представителям Советской власти.
– Оказывал, – подтвердил старик. – Юлить не собираюсь. Об этом все знают. Я красным связника Бабулы сдал. Нестор меня с мамкой, бабушкой и Леськой Волынец на своей базе в урочище держал, когда красные его лагерь атаковали.
– Отец твой – Никодим Лановой, – сказал Вадим. – А самого тебя зовут Яким Никодимович. Капитан МГБ Алексей Кравец тебя неплохо знал.
– Не видел я его с тех пор. – Старик вздохнул. – Он не писал, не приезжал.
– Прожил жизнь. – Вадим улыбнулся. – С этой самой Леськой, которая тебе двоюродная тетка. Ладно, дед, сейчас не вечер воспоминаний. Ты один, что ли, живешь?
– Один, да. – Старик растерянно развел руками. – В городе вся родня, забывает уже старика. Жена еще в девяносто втором померла.
– Есть где провести пару дней? Больше не надо, потом сможешь вернуться.
– Темнишь ты, мил человек, – рассердился дед. – Что происходит?
– Едут уже по твою душу. – Вадим прислушался. – Сейчас, как и я, машину бросят, пешком дойдут, с огорода залезут. Старик, ты исчезни куда-нибудь, лады?
– А что будет-то?
– Полагаю, сцена насилия… – Вадим смутился, закашлялся.
Эти двое появились внезапно. Не зря их чему-то учили. От сокрушительного удара распахнулась задняя дверь! Горбоносый Карпо и чернявый Михась с усиками под носом мило ухмылялись. При виде постороннего человека их улыбки слегка поблекли, но намерения нисколько не смягчились. Оба дружно сунули руки за пазухи.
О наличии у них оружия Вадим догадывался еще в кафе. Учинить такое побоище в соседнем Мухославе и гулять после этого без стволов? Они же не настолько самонадеянны!
– Сынки, вам чего? – севшим голосом прохрипел старик.
– Мужик, ты кто? – осведомился Михась.
– Агния Барто, – охотно откликнулся Вадим. – Ангел-хранитель этого доброго человека. Вас жду.
Он метнул свою трость как копье, не дожидаясь, пока бандиты извлекут оружие. Плотная набойка пробила Михасю скулу, разворотила челюсть. Он отлетел к стене, схватился за лицо, рухнул на колени.
Карпо успел выхватить пистолет, но Вадим уже подлетал к нему с табуреткой. Как же нормальному спецназовцу без нее?! Удар удался на славу, как и предыдущий. Диверсанта развернуло, он полетел обратно и рухнул за дверным проемом.
– Вот это да! – восхищенно прошептал старик.
Все ангелы-хранители так делают! Ох уж эти сцены насилия…
Михась вдруг выпрямил спину, кинулся на него. Он что-то булькал, безумно вращались глаза, кровь хлестала из раскрошенной челюсти. Вадим посторонился, выставил ногу и поморщился. Так уж устроен человек, всегда представляет, будто это происходит с ним. Грохот стоял отменный. Вадим не оборачивался. И так все ясно.
Карпо за порогом подтянул под себя ноги, пытался подняться. Рука его искала выроненный пистолет, но находила только щель между половицами. Удар, обрушившийся на черепушку, был тоже неплох. Череп мерзавца не распался, как две половинки ореха, но был на грани того.
Хлопец что-то промямлил. Вадим не поскупился и треснул его по кумполу так, чтобы навсегда память отшибло. Потом он вернулся в комнату и поднял свою тросточку. Капитан уже привык к ней, да и хромал вполне естественно.
Старик сидел на краешке стула и ошеломленно смотрел на него.
– Убедился, Яким Никодимович? – Вадим невесело улыбнулся. – Так что помалкивай и доверься мне.
– Да уж… – только и вымолвил старик.
Вадим нагнулся над Михасем и озадаченно почесал затылок. Самое смешное состояло в том, что эти хлопцы остались живы. Но собрать воедино их челюстные косточки сможет только ярый любитель пазлов. Проще вынуть ошметки и вставить что-нибудь другое, железное. Соображать они смогут не скоро, говорить, скорее всего, вообще не сумеют. Ну и хорошо.
Капитан вытащил у клиентов сотовые телефоны, собрал оружие. Присел за стол, чтобы передохнуть перед работой.
– Сынок, а что это было? – выдавил старик.
– Гныш людей послал, велел им уму-разуму тебя научить, Яким Никодимович, – терпеливо объяснил Вадим. – Чтобы в следующей жизни москалям не помогал.
– А ты кто?
– Человек. – Вадим пожал плечами. – Хату покинул, пошел воевать. Долго объяснять, Яким Никодимович. Да и не надо тебе этого. Возьми деньги, документы, из одежды что-нибудь и пропади на пару дней, хорошо? Потом возвращайся и ничего не бойся. А этих паршивцев я оттащу подальше.
Работать ему предстояло еще долго, весь вечер. Отыскать нужную баню, где Гныш продолжит гульбу, – не самое трудное. Городок небольшой. А вот как сложится дальше?.. Лучше не забегать вперед.
Капитан простился с притихшим стариком и начал вытаскивать тела наружу. Он плевать хотел, где они бросили машину. Выволок за ограду одного, потом другого. Короткий переулок обрывался у оврага. С Овчинина семь потов сошло, прежде чем он сбросил тела на дно лощины. Хлопцы лежали в снегу и жалобно стонали.
