– Зачем он это сделал? – спросил Хейден.
Розали встала и заговорила низким голосом: «Они забыли меня, не так ли? Я покажу им. Повернись и раздвинь ноги, человечество, ибо я трахну тебя в зад».
– Просто заткнись! – взвизгнула Чарли. Кухня наполнилась звенящей тишиной, даже Розали медленно осела. – Ты такое дерьмо, Рози. Постоянно говоришь нам, что нас контролируют, что нами управляют. Кто? Кто-нибудь видел? По твоему мнению, всегда есть какой-то скрытый замысел, не так ли? Если бы ты посрала, а рядом не было бы туалетной бумаги, то ты бы обвинила в этом глобальный заговор грязных задниц!
Молчаливая истерика повисла в комнате. Меня охватил порыв заплакать, вместе с ним – страстное желание в голос расхохотаться. Воздух был тяжелым – из-за спертого дыхания и еле сдерживаемых комментариев – и густым из-за возможного насилия.
– Итак, – сказала Элли наконец, ее голос был лишь немного громче шепота. – Давайте теперь послушаем правду.
– Что? – Розали явно собиралась продолжить свой глупый монолог. Однако Элли ее прервала.
– Ну, для начала, кто-нибудь еще видел существ в снегу? – головы отрицательно качнулись. Я также потряс своей. Мне было интересно, кто еще лгал вместе со мной. – Кто-нибудь вообще видел снаружи что-нибудь странное? – продолжила она. – Может быть, не тех существ, которых видели Бренд и Борис, а что-то еще? – головы качнулись снова. Со стороны Хейдена раздались неприятные шаркающие звуки, когда он что-то помешал на газовой плите.
– Я видела, как Бог смотрит на нас сверху вниз, – тихо сказала Розали. – Его глаза были налиты кровью.
Она не стала продолжать или развивать свое замечание, не стала резко высказывать очередную тираду. Думаю, потому я и запомнил ее странный комментарий.
– Так, – сказала Элли, – тогда позвольте мне внести предложение. Во-первых, нет смысла пытаться добраться до деревни. Снег еще глубже, чем вчера, стало еще холоднее, и, замерзнув до смерти ради этого, ничего не добьешься. Даже если нам удастся найти помощь, Борису и Бренду уже все равно.
Она замолчала, ожидая согласия.
– Достаточно честно, – тихо сказала Чарли. – Да, ты права.
– Во-вторых, мы должны убедиться, что усадьба безопасна. Мы должны защитить себя от того, что напало на Бренда и Бориса. На первом этаже десяток комнат, мы используем только две или три из них. Проверьте другие. Убедитесь, что окна закрыты, а ставни задвинуты засовами. Убедитесь, что стеклянные двери крепкие или не сломаются при малейшем ветре… или что там еще.
– Как ты думаешь, кто это снаружи? – спросил Хейден. – Взломщики?
Элли взглянула на его спину, посмотрела на меня и пожала плечами.
– Нет, – сказала она, – я так не думаю. Но нет смысла расслабляться. Мы не можем спастись бегством, поэтому мы должны сделать максимум того, что можно сделать здесь. Снег не может идти вечно, и когда он, наконец, растает, тогда и мы поедем в деревню. Договорились?
Головы согласно кивнули.
– Если деревня все еще существует, – влезла Розали. – Если все не умерли. Если болезнь не уничтожила большую часть страны. Если где-то в это время не начинается война.
– Да, – нетерпеливо вздохнула Элли, – если все эти вещи не происходят.
Она кивком указала на меня.
– Мы проверим две комнаты с задней стороны дома. А вы проверьте другие помещения. В чулане под лестницей – если вдруг понадобятся – есть кое-какие инструменты, гвозди и молотки, а также лом. Если думаете, что вам нужны доски, чтобы забить окна… если вдруг это поможет вам чувствовать себя хоть чуть лучше… можно отодрать несколько половиц в столовой. Они деревянные и крепкие.
– О, и да начнется битва! – крикнула Розали. Она тут же встала, уронив стул, и зашагала прочь из комнаты под шелест длинной юбки. Чарли последовала за ней. Элли и я пошли в заднюю часть усадьбы. В первой из больших комнат снег уже залепил окна, закрыв обзор и не давая свету извне просочиться. На мгновение показалось, что за стеклом снаружи ничего уже не существует, и я подумал, от чего, мы в таком случае, пытаемся защитить себя?
От того, что не существует.
– Как ты думаешь, что там, снаружи? – спросил я.
– Ты видел что-нибудь?
Я помолчал. Что-то там было, но ничего такого, что я мог бы с легкостью опознать или назвать.
То, что я видел, было далеко за пределами моих знаний, белые тени, кажущиеся яркими на фоне белизны.
– Нет, – сказал я. – Ничего.
Элли отвернулась от окна и в полумраке посмотрела на меня. Было ясно видно, что она знала: я лгал.
– Ну, если ты действительно видишь что-то, молчи.
– Почему?
– Борис и Бренд не промолчали, – сказала она. Больше она ничего не произнесла. Они видели ангелов и оленей в снегу и сказали об этом, а теперь они мертвы.
Она надавила на одну из оконных рам. Хотя влажная древесина раскрошилась от ее прикосновения, сугроб за окном был столь же надежен, как дверь сейфа. Мы перешли к следующему окну. В комнате стоял шум невысказанных мыслей, когда они заставят себя услышать – вопрос времени.
– Ты думаешь, что кто-то из здесь присутствующих причастен к смерти Бренда и Бориса, – сказал я.
Элли села на широкий подоконник и глубоко вздохнула. Она провела рукой по колючим волосам и потерла шею. Интересно, спала ли она прошлой ночью. Мне было интересно, чья дверь открывалась и закрывалась; укол ревности казался сумасшествием при таких обстоятельствах. Я понял вдруг, как сильно Элли напоминала мне Джейн, и я покачнулся под внезапным шквалом воспоминаний.
– Кто? – сказала она. – Рози? Хейден? Не будь идиотом.
– Но у тебя есть догадки, не так ли? – снова сказал я.
Она кивнула. Затем покачала головой. Пожала плечами.
– Я не знаю, черт, я не Шерлок Холмс. Просто странно, что Бренд и Борис… – она замолчала, избегая моих глаз.
– Я видел что-то снаружи, – сказал я, чтобы нарушить неловкое молчание. – Что-то в снегу. Не могу сказать, что. Тени. Мимолетные проблески. Все это я видел лишь краем глаза.
Элли смотрела на меня так долго, что я подумал: она умерла там, на подоконнике, став жертвой моего признания, еще один мертвец, которого нужно выкинуть на улицу и заморозить, пока не настала оттепель, чтобы мы смогли его хоронить.
– Ты видел то, что видела я, – сказала она в конце концов, обозначив доверие между нами. Это было хорошо, но и немного опасно. Такого рода доверие может отделить нас от остальных, не сознательно, но в мыслях. Работая и размышляя вместе, мы, возможно, отстранимся от них.
Мы перешли к следующему окну.
– Я знала, что что-то подобное есть, еще с тех пор, когда вы нашли Джека в его машине, – сказала Элли. – Он бы никогда просто не сидел и не ждал бы смерти. Он попытался бы выйти, чтобы попасть сюда, неважно, насколько это опасно. Он не стал бы смотреть на горящие свечи, прислушиваясь к ветру, чувствуя, как замерзают его глаза. Это просто не в его стиле – сдаваться.
