К ней обратился длинноволосый и круглощекий парнишка, на котором были футболка с нарисованным галстуком и жилет любителя рыбалки – сплошные карманы и полезные вещи в них. В руках он держал планшет.
Женевьева покачала головой. Она не была уверена – то ли порадоваться лести, то ли оскорбиться. Но, опять же, в этом городе все считали всех актерами или актрисами. И обычно они были более или менее правы.
Ей не понравилось название роли. Если бы у нее было отражение, которое можно запечатлеть на пленку, а она сама собиралась продаться в порнушку, то, как минимум, она была бы «Вампирской Сучкой, номер один».
– Роль занята, боюсь, – сообщил парнишка, не слишком обрушивая ее мечты о кинокарьере. – В последнюю минуту мы нашли Секу.
Он кивнул в сторону беседки, где три теплых девушки в гриме шипели на волосатого молодого человека, и снимали с него жилет и викторианский галстук.
– Я здесь чтобы увидеть Джека Мартина, – ответила она.
– Кого?
– Сценариста.
Она вспомнила, что для работы такого рода Мартин использовал псевдонимы, так что дала описание:
– Борода с проседью, пиджак Полуночного Ковбоя со срезанной бахромой, много курит и не верит в позитивное мышление.
Парень знал, о ком она говорит.
– Это мистер Строкер. Сюда. Он в кухне, занят правкой. Вы уверены, что не хотите поучаствовать? Из вас получилась бы классная вампирская цыпочка.
Она поблагодарила за комплимент и сквозь хаос оборудования последовала за ним к кухне. Она разрывалась между желанием уставиться на происходящее в беседке между тремя девушками и одним парнем, и одновременно не таращиться. Примерно половина съемочной команды смотрели с оголтелым вожделением, но оставшаяся половина была уже достаточно пресытившейся, чтобы следить за выполнением своей работы и посматривать на часы, пока время съемок ползло ко времени повышенной оплаты.
– Вампирская Сучка номер два, больше работай языком! – проорал крепкий мужчина, чьи мегафон и берет говорили, что он режиссер. – Я хочу увидеть клыки, Саманта. У тебя тяга к этой пульсирующей вене, у тебя настоящая жажда крови. Не мусоль, это дурной вкус. Просто аккуратно кусни. Вот так. Вот колоссально. Вот шик.
– Как называется фильм? – спросила Женевьева.
– «Дебби делает Дракуле», – ответил парнишка. – Это будет классика с четырьмя эрекциями. Лучшая вещь, которую когда-либо снимал Борис Адриан. Он помнит о профессиональных ценностях, а не только о потрахаться. Здесь есть настоящий потенциал кроссовера, как у «кинопарочек». Ох-ох, вот я болтун.
– Струю выше, Ронни! – заорал режиссер, Борис Адриан. – Мне нужно, чтоб дуга сверкала в прожекторах. Спасибо, так отлично. Сека, Саманта, Дезирэ, если хотите, можете в этом поизвиваться. Вот потрясающе. Теперь, падай от утомления, Ронни. Так отлично. Снято и готово.
Парень в беседке на самом деле свалился обессиленный, а девушки позвали ассистентов, чтобы те их обтерли. Часть команды зааплодировала и принялась хвалить актеров за игру, которую Женевьева сочла довольно искренней. У одной из «Вампирских Сучек» возникли сложности с фальшивыми клыками.
Режиссер выбрался из своего съемочного кресла и собрал актеров, чтобы обсудить съемки.
Парнишка придержал сетчатую дверь, и пригласил Женевьеву в кухню. Мартин сидел за крошечным столом с сигаретой в зубах, и ожесточенно печатал на ручной пишущей машинке. Над ним стояла еще одна ассистентка с планшетом – широкая девушка с кудряшками на голове и с улыбающимися бейджиками, закрепляющими лямки ее комбинезона.
– Женэ, извини, – проговорил Мартин. – Я закончу через секунду.
Мартин прорвался сквозь три страницы, заставляя каретку машинки возвращаться с той же скоростью, с которой стрелок палил бы из «кольта», и отдал их девушке, которая не могла читать так же быстро, как он печатал.
– Вот твоя сцена в аббатстве Карфакс, – Мартин отдал последнюю страницу.
Девушка поцеловала его в лоб и вышла из кухни.
– Она меня любит.
– Ассистентка?
– На самом деле она продюсер. Дебби У. Гриффит. Ее жуткий хит «Зубчатая глотка» в Европе расхватали. Тебе стоит посмотреть. Это первое настоящее кино для взрослых для вампирского рынка. Крутят на полуночных показах.
– Она – Дэ У. Гриффит, а ты?..
Мартин ухмыльнулся:
– Знакомься с «Брэмом Строкером».
– А я здесь зачем?
Мартин огляделся по сторонам, желая убедиться, что его не подслушивают, и прошептал:
– Ну вот оно, вот оно. Дебби – фасад. Это un film de
[132] Джона Алукарда.
– Это не касается Орсона Уэллса.
– Но это уже что-то.
Темнокожая девушка в распахнутом кимоно прошла через кухню. Она несла пару живых крыс и бормотала под нос что-то про «хозяина». Мартин попытался поздороваться, но она, погрузившись в роль, с блуждающим взглядом прошелестела мимо. На секунду она помедлила возле Женевьевы, но упорхнула во дворик, где ее встретил несколько саркастический всплеск аплодисментов.
– Это Келли Николс, – сказал Мартин. – Она играет Ренфилда. В этой версии она ест не мух, не в обычном смысле. В этой картине потрясающий состав: Дирк Дигглер в роли Дракулы, Аннет Хейвен – Мина, Холли Боди – Люси, Джон Лесли – Ван Хельсинг.
– Почему ты не рассказал мне это вчера?
– Вчера я не знал.
– Но ты же сценарист. Тебя же не могли нанять, чтобы написать весь фильм, который снимают сегодня вечером.
– Я – переписываю. Даже для индустрии взрослого кино, их первый вариант вонял дохлыми кошками. Он назывался «Дракула сосет», и так оно и было. Они не могли ничего сделать. Сам предмет – Дракула. Ты же знаешь, что говорят о проклятье, которое пало на Копполу в Румынии. Я целый день переписываю по странице.
Кто-то проорал: «Тишина на площадке!», и Мартин поманил Женевьеву наружу, чтобы посмотреть на съемки.
– Следующая сцена – входит Дракула. Он оттаскивает трех вампирских сучек – простите за выражение – от Джонатана и, хм, ну, можете себе представить, удовлетворяет их, прежде чем бросить младенца в мешке.
– Мне только что предложили роль в сцене. Я отказалась.
Мартин фыркнул. Не будучи уверенной относительно происходящего, Женевьева пошла было за ним, но движение в нише привлекло ее внимание. Там сидел теплый молодой человек с приятным лицом – он склонился над столом. На нем были надеты штаны от вечернего костюма и черный плащ с широкими полами и ничего больше. Его черные волосы были зачесаны назад, а на лбу красовался солидный «вдовий мыс»
[133]. Для предполагаемого вампира у него был слишком хороший загар.
