– Но если ты продашь ферму, то наверняка…
– Это не ферма, Селвин, это фермерский домик. Миленькая безделка. Ферма принадлежит другим людям, и большой красивый дом тоже, и вся земля. Они просто позволяют нам пользоваться дорогой.
– Все равно он должен сколько-то стоить. Подумай об этом. Когда ты начнешь работать над книгой, тебе не захочется ввязываться в кутерьму с переездом, зато потребуется хорошая библиотека под рукой.
Я представила себя в библиотеке, окруженной кипами книг. Думать над проектом, искать сведения, наконец-то заниматься настоящей работой – это все выглядело невероятно соблазнительным.
– Для начала нужно будет составить предложение, что-то такое, что я смогу показать. Просто несколько основных фактов: чем интересна Хелен Ральстон, какую позицию ты предполагаешь занять, почему ее биография давно просится на рынок, – он прервался. – До сих пор ведь ни одной не было, верно?
– Я ни об одной не знаю.
– М-м. Стоит проверить в самых затерянных каталогах университетских изданий… это ты сможешь сделать по сети. И поспрашивай, может, кто-то уже над этим работает. Это тоже полезно знать.
Сердце в груди замерло.
– А если кто-то уже… я все равно смогу написать свою книгу?
– Проблема в том, что издатели всегда рады заказать новое жизнеописание Диккенса или Черчилля, но никто не хочет публиковать две «первых биографии» в один год. Может, даже и в одно десятилетие.
За последние несколько лет я посвящала Хелен Ральстон разве что случайную мысль. До обеда у меня не было намерения писать ее биографию, и все-таки сейчас мне хотелось этого больше всего. Мысль, что от этой идеи придется отказаться, была невыносима.
– Не грусти! Если кто-то и получил такой заказ, то это наверняка какой-нибудь скучный старый ученый, который будет писать лет десять, так что у тебя есть шанс выпустить биографию первой. В любом случае, не беспокойся об этом. Просто прочеши местность. Если окажется, что эта биография выходит в следующем году – что ж, гораздо лучше узнать об этом заранее, до того как ты потратишь на проект много времени и сил.
«Предупрежден – не обязательно вооружен», – подумала я.
Я не особенно полагалась на способность знаний уберегать от боли. Если бы я заранее знала, что Аллан умрет от инфаркта в шестьдесят, его смерть причинила бы ничуть не меньше боли – и это знание не помешало бы мне его полюбить. Выходя за него замуж, я знала, что его отец умер от инфаркта в шестьдесят лет, и даже если исключить генетику, по статистике выходило, что я переживу Аллана на несколько десятилетий. Я вышла из крепкого крестьянского рода, и женщины в моем роду жили долго.
– Как мне искать? То есть, с кем говорить?
– Можешь начать с нее самой.
– С нее? Ты о Хелен Ральстон?
Он удивился моему удивлению:
– Она еще жива.
– Жива? Тогда она крайне стара.
– Девяносто шесть или девяносто семь. Ничего невозможного. Не помню, чтобы мне попадалось на глаза объявление о ее смерти в последние годы.
– Я тоже. Уверена, что обратила бы внимание. Что ж. Думаю, у «Вираго» все еще есть ее адрес. И есть довольно новая биография Вилли Логана, там что-нибудь должно быть, – я похлопала по тяжелому тому в висящей на спинке стула сумке.
– Десерт? Нет? Кофе? – Селвин подозвал официанта и, после того как тот удалился, повернулся ко мне: – К слову, я знаю человека, который владеет одной из картин Хелен Ральстон.
– «К слову»?
Он улыбнулся.
– Я только что вспомнил, честно. И он живет здесь, в Эдинбурге. Старый друг. Наверное, мне стоит к нему заскочить, пока я тут. У тебя остаток вечера свободен, или куда-то спешишь?
– Свободен. Ты серьезно? Я очень хочу увидеть картину!
Неожиданный случайно доставшийся бонус меня слегка ошеломил. Пока Селвин доставал телефон и звонил, я пыталась представить, на что может оказаться похожей картина Хелен Ральстон. Даже зная, что она училась рисовать, я все равно всегда думала о ней как о писательнице. И никогда не встречала даже описаний ее картин. То, что это свалилось мне на колени вот так, еще до начала работы, не показалось мне странным или необычным. Все писатели и исследователи знают, что такие счастливые совпадения – нечаянное открытие, идеально совпавшая по времени встреча, невероятное стечение обстоятельств – вовсе не редки. То, что первое из них произошло так рано, до того как я погрузилась в проект, просто подтверждало ощущение: мне было суждено написать эту книгу.
III
Друг Селвина жил недалеко, на расстоянии короткой поездки на такси, в районе под названием Колонии. Собрание чудных маленьких домов на одиннадцати параллельных террасах, выстроенных, по словам Селвина, в 1861 году для того, чтобы предоставить доступное жилье уважаемым ремесленникам и их семьям. Теперь они стали очень популярны среди одиночек или молодых работающих пар из-за расположения в центре и старомодного очарования.
Вид этих аккуратных небольших домиков, выставленных вдоль узких мощеных улиц, подобно идеальной деревне, пробудил во мне давно заснувшую американскую туристку, и, прежде чем я успела ее придавить, изо рта вырвалось сентиментальное:
– Ой, они такие милые!
Большое черное такси вынуждено было остановиться на углу: если бы машина проехала дальше, то она явно не смогла бы развернуться.
– Они просто восхитительны!
Я пришла в еще больший восторг, заметив цветочные ящики на окнах и зеленые газоны с подстриженной травой. В свое время это было недорогое жилье, но идея доступности не воплотилась в образе уродливого утилитаризма. Домики были невелики – я не представляла, как их могли считать подходящим жильем для обычных в то время больших семей, – но форма была приятной для глаз, и постройки не выглядели тесными.
– Какое отличное место для жизни, такое тихое и красивое, как деревня, но прямо в центре города. Отсюда можно докуда угодно дойти пешком, или доехать на велосипеде, даже машина не нужна.
Селвин выглядел развеселившимся.
– Я попрошу Аластера немедленно дать тебе знать, как только один из них поступит в продажу. Спрос очень велик, но если тебя предупредят заранее, сможешь сделать предложение первой.
– Я не имела в виду, что сама хочу здесь жить… – я задумалась, не закончив фразы. Почему бы мне не жить жизнью, кусочек которой я неожиданно увидела? Мне все еще нравилась провинция, но в конце концов, если мне захочется выбраться из города, есть поезда и автобусы, а в последние дни мне определенно больше не хватает культуры, чем свежего воздуха и широких просторов.
– Ну, – сказала я, меняя галс, – если ты сможешь перезапустить мою карьеру, то я точно задумаюсь о перезапуске своей жизни.
Он ненавязчиво приобнял меня за плечи и медленно повел по улице.
