Али говорил это во время подготовки к бою с Джорджем Форманом в 1974 году, и лишь немногие, в том числе в его команде, верили в то, что он выиграет эту схватку. Норман Мейлер, самый яркий из хроникеров Али, боялся, что боксер может потерять уверенность в себе и силы в период подготовки к бою – настолько велик был разрыв в возможностях бывшего чемпиона и его грозного молодого противника. Но Мейлер не учел божественного фактора: разве мог Али стать жертвой сомнений в себе, если его сила исходила от всемогущего Бога?
Конечно, Бог Али отличался от Бога, в которого верил Эдвардс. Чернокожие мусульмане были сторонниками учения Уоллеса Фарда Мухаммеда, коммивояжера, который проповедовал, что Бог – божественное существо, возникшее из одного вращающегося атома 76 триллионов лет назад, – спасет чернокожих от апокалипсиса в космическом корабле, имеющем форму колеса. Эдвардс верил в Иегову, Бога Библии.
Ключевой момент здесь заключается в том, что эти системы религиозных убеждений противоречат друг другу, и поэтому только одна из них (в лучшем случае) может быть истинной. Другими словами, либо Али, либо Эдвардс (или оба) извлекли пользу из ложных убеждений.
Именно об этом говорил Эдвардс, когда я приехал к нему домой на севере Англии. За годы, прошедшие после Олимпийских игр в Сиднее, его жизнь круто изменилась. Оставив спорт, он устроился на теплое местечко – ведущим Songs of Praise, самой популярной религиозной программы на британском телевидении. Кроме того, по выходным он посещал церкви, проповедуя и делясь своими мыслями о вере, – верующие приезжали издалека, чтобы услышать его.
Но колеся по стране во исполнение своего религиозного долга, он столкнулся с личным кризисом. «Я ни секунды не сомневался в своей вере в Бога, пока не оставил спорт», – говорил он мне. – Но после ухода случилось нечто совершенно неожиданное. Я быстро понял, что спорт был для меня гораздо важнее, чем я мог себе представить. В своем деле я был лучшим в мире, и вдруг это перестало быть правдой. А когда исчезла одна грань моей личности, я стал сомневаться в других, и остановиться уже было невозможно. Основы моего мира медленно разрушались».
«Когда ты начинаешь задавать себе вопрос: “Откуда я могу знать, существует ли Бог?” – ты уже на пути к неверию. Во время съемок документального фильма об апостоле Павле некоторые специалисты высказывали мнение, что чудесное обретение веры на пути в Дамаск могло быть вызвано эпилептическим припадком. И тогда я понял, что принимал все на веру, не подвергая анализу. Когда вы прибегаете к логическим рассуждениям, существование Бога становится просто невероятным. В конечном счете я был вынужден признаться самому себе, что больше не верю».
Отступничество Эдвардса потрясло христианскую общину Великобритании и стало причиной вполне понятных проблем в семейной жизни – он был женат на ревностной христианке, – которые, к счастью, благополучно разрешились. Он также отказался от роли ведущего в Songs of Praise и от других обязанностей, которые исполнял как христианин. Но изменившееся отношение к религии дало ему уникальную возможность проанализировать влияние веры на его спортивные достижения.
Помогала ли ему вера в Бога – теперь он считает, что для нее не было объективных оснований, – в разгар спортивных сражений?
«Несомненно, – признается он. – Оглядываясь назад, я понимаю, что моя вера была основой моего успеха. Вера в нечто, что больше тебя самого, может оказывать чрезвычайно полезное психологическое воздействие, даже если эта вера ложная. Она давала глубокое чувство уверенности, поскольку я верил, что результат в руках Божьих и что Бог на моей стороне. Она позволяла отбросить сомнения в последние секунды перед прыжком. Да, она была очень важна».
Если убежденный атеист свидетельствует о силе религиозного убеждения, разве можно сомневаться в его словах?
Усилие воли
В первых главах книги мы показали, что совершенство является следствием многих тысяч часов целенаправленной практики. Но для успеха одного совершенства мало. Необходимо также преобразовать возможности в максимальную эффективность в жестких условиях конкуренции, когда на кону стоит заработок или, по крайней мере, самоуважение. Как оказалось, овладеть этим искусством очень сложно, и зачастую именно это отличает лучших от всех остальных.
Мы сразу же узнаем это качество: экстраординарную способность лучших спортсменов отбросить волнение, страх, сомнения и напряжение, которые часто парализуют более слабых. Они сохраняют уверенность движений и ясность ума, все те глубокие и сложные моторные навыки, которые сформировались за тысячи часов тренировок и которые так легко теряются в преддверии схватки.
Мы видели это качество у Тайгера Вудса, который катящимся ударом с 3,5 метра невозмутимо загоняет мяч в лунку и выигрывает US Masters, мы видели его у Дэвида Бекхэма, который с 27 метров по дуге, огибающей стенку, направляет мяч в ворота соперника, спасая сборную Англии от поражения. Мы видели его у Барака Обамы, во время президентских дебатов мгновенно вспоминающего факты и выстраивающего сложную аргументацию под лучами телевизионных софитов на глазах многомиллионной аудитории избирателей.
Как они это делали? Откуда эта психологическая устойчивость? Можно ли ей научиться?
Эта глава посвящена психологии эффективности. Мы проникнем в сознание лучших мастеров своего дела и исследуем взаимоотношения между психикой и телом во время стресса. И придем к парадоксальному выводу, что отличие лучших от всех остальных – это способность верить в то, что не является истиной, но невероятно эффективно.
Именно в этом суть истории об Эдвардсе и Али. По крайней мере, один из них (или оба) извлек пользу из ложных убеждений. Но это лишь отдельные эпизоды. Существуют ли еще свидетельства того, как ложные убеждения помогали достигнуть позитивных результатов?
Мы начнем с мира медицины и эффекта плацебо, одного из самых загадочных явлений, с которыми сталкивалась наука. К концу главы мы увидим, что эффект плацебо дает нам средство для понимания, как лучшие спортсмены – и другие профессионалы – могут действовать на пике своих возможностей, когда это действительно нужно.
Во время Второй мировой войны, в начале 1944 года, в районе Анцио на севере Италии высадился десант союзных войск. Операция оказалась неудачной, и американские войска целую неделю были заперты в пещерах Поццоли. В обязанности Генри Бичера, молодого врача из Гарварда, входил прием раненых американских солдат в импровизированном полевом госпитале на береговом плацдарме.
Раненых было так много, что у Бичера вскоре закончилось обезболивающее. Когда к нему поступил раненый, которого требовалось оперировать немедленно, врач приказал медсестре ввести пациенту физраствор вместо морфия. Раненый, считавший, что ему ввели требуемую дозу анестетика, ждал операции. Потом произошло то, что потрясло медицинский мир.
Бичер обнаружил, что солдат не просто успокоился после инъекции физраствора, он смог вытерпеть сильную боль во время хирургической операции, как будто ему ввели «настоящий» анестетик. В течение следующих нескольких недель Бичеру пришлось десятки раз повторить этот трюк, оперируя раненых солдат, и каждый с поистине чудесной стойкостью выдерживал операцию, хотя в его вену вводили всего лишь соленую воду. Вернувшись домой после войны, Бичер написал статью «Сила плацебо».
