– Это как? Сидя на попе ровно в Чехии, ты устроил автокатастрофу в Штатах?! – Пастухов устремил на друга насмешливый взгляд поверх запотевших очков.
– Ты зря иронизируешь, Илья. Помнишь трактат Мануила «О страстотерпцах»?
– Допустим, и что?
– Я эту тему-то развил. И могу заявить, что у меня есть то, что ты когда-то хотел получить.
– Гнев божий?!
– Он самый, управляемый моей волей.
– Постой! Я, кажется, всё понял. Этого америкашки уже шесть лет нет в живых. Так… Вацлав, и ты, зараза, шесть лет мне ничего не говоришь об этом? Я-то думал, что ты семь лет назад получил активного Нагваля Тьмы – эту гениальную девку, скорую на расправу, и с тех пор не знаешь, как от неё избавиться. Для меня было яснее ясного, что твой полёт с моста – это была её демонстрация силы. Потому, я нисколько не удивился, что в качестве компенсации за нанесённый ей в процессе обучения моральный ущерб ты безропотно передал все бразды правления этой Фурии, осознав, что с тёмным Нагвалем шутки плохи. Можешь не сомневаться, что у меня в колледже были свои глаза и уши, и я в курсе тех варварских методов, которыми ты добивался инициации… Всё, что ты мог себе позволить в дальнейшем – это плясать под её дудку, спасая свою шкуру. Я понял, что попал на деньги, но после всего, что с тобою произошло, мне уже как-то не хотелось, ни спрашивать о достигнутых тобою результатах, ни общаться с новой хозяйкой колледжа. Твоя участь была для меня наглядным примером. И я все эти годы терпеливо ждал. Но, судя по твоим словам, тебе всё-таки удалось каким-то образом приручить эту мисс Гарпию…
– Как видишь, такие проекты требуют гораздо больше времени, чем мы ожидали. Психика ребёнка – это психика ребёнка. Она нестабильна. Потому, убедившись на своём примере и на участи американского журналюги в силе воздействия, я ждал, пока подростки превратятся во взрослых людей, менее подверженных эмоциональным срывам.
– Вацлав, дорогой, имей совесть! В этом проекте я, всё-таки, не последнее участие принял. Ты же обещал, если всё получится, инициированного тёмного сразу ко мне, в Москву прислать! А что теперь? Если результат стабилен и контакт установлен, то скажи мне, чего ты ждёшь? Да мы бы с тобой уже такого бы наворочали! Это же власть, Вацек, – реальная тёмная сила! Это управление и политикой, и финансами. Ты понимаешь это, гений хренов?! – вскипел Пастухов. – Я, я столько денег из-за тебя потерял тогда! А ты?!
Он махнул рукой и выглушил весь бокал до донышка.
– Не кипятись, Илья. Вот именно, что «мы бы уже понаворочали»! Это вещи очень серьёзные. Контроль над ними, сам понимаешь, весьма шаткий. Но за эти годы мне удалось создать стабильный круг тёмной силы, не скажу «работающий на меня», но всё же, благоволящий мне. И только теперь, когда ты заикнулся об уничтожении окружения Штольца, и, когда я уверен в стабильности, я могу рассказать тебе об этом. А деньги – деньги будут… Это – твоя идея, и я тебя отблагодарю, можешь не сомневаться! А, на счёт, «отправить в Москву»… Ты сам подумай. Вот ты бы мне сказал о таком достижении, будь оно у тебя? Молчишь. И правильно. Зачем нам, людям, привыкшим к шторам на окнах, гласность в таких делах? Надо помочь, – поможем. А афишировать такое глупо, я бы даже сказал преступно. Причём, даже по телефону. Ну, как бы я своих ведьм на Лубянку отправил, когда ты сам там уже давно ничего не решаешь?! Что мне и тебе с того, что кто-то задействует выращенного мной тёмного? Это всё отголоски и амбиции твоей бывшей деятельности. Сейчас мы живём в другом измерении. Нам надо исходить из реалий, и наших, подчёркиваю, сугубо наших, целей.
– Хорошо, доводы твои убедительные, – Пастухов закурил и откинулся на спинку кресла. Тогда спрошу ещё раз и прямо в лоб: «Ты согласен мне помочь в устранении Штольца с поста Генерального «Ойлэнерго»? Могу я рассчитывать на твоих ниндзя в этом деле? Или мне лучше не тратить время и нанять пиф-пафа?»
– Я уже сказал, Илья, что я на твоей стороне. Говори, что надо – сделаем. Только сперва всё взвесь. Сможешь ли ты возглавить такую структуру, не угробив её? Штат-то, на чьей стороне будет, как думаешь?
– Штат! Не говори ерунду, Вацек! Да менеджерам-наймитам, что ни черт, – то и батька!
– Ну, хорошо. И второе, не получится ли так, что вы погрызётесь, а структура отойдёт к кому-то третьему? Для меня такой расклад не приемлем. Я не собираюсь быть должником «кого-то». Мне гораздо спокойнее играть за одним столом со старыми партнерами. Ты же помнишь, что официально, по документам, я твою доверенность от «Ойлэнерго» не проводил и всю вину за срыв оплаты тогда взял на себя. Потому «Электросила» до сих пор и должна структуре Александра Викторовича. Скажу честно, мне было комфортно работать со Штольцем. А, в случае возникновения передачи права требования долга новому игроку, я предвижу судебные разбирательства, шкандаль с твоей доверенностью и прочее. Если вопрос только в деньгах, – то я тебе помогу его решить и без вторжения в бизнес Александра. Может лучше отбросить амбиции и объединить наши усилия? Занять денег, вернуть «Ойлэнерго» выведенные из оборота средства, покаяться, и вместе, дружно взяться за дело. Работы на всех хватит.
– Вацек, ты что, в самом деле, не понимаешь сути, затеянной мною, партии? – поморщился Пастухов. – Не надо никому ничего возвращать! У тебя был и будет в дальнейшем только один инвестор – я. Ни те, у кого я беру деньги, ни Штольц – не имеют никакого права на твои изобретения. Я – и точка! Поверь, что Штольц скоро поедет валить лес или погибнет в автокатастрофе, как его благоверная. Забудь о Штольце. Он – фантом, живущий в мире старых иллюзий. А я – представитель новых реалий. Чуешь разницу? Ты что, думаешь, я бы ввязался в драку, если бы не был уверен в её результате? Обижаешь, Вацек! Чукча – старый охотник! Он своё дело знает. «Ойлэнерго» станет банкротом – глазом не успеешь моргнуть, а потом, у конторы появится новый хозяин. Смекаешь, кто? Документы уже тихой сапой стряпаем, дело шьём. Так что, – не сомневайся! Я уже давно с кем надо встретился, задачу поставил. Люди отнеслись с пониманием. Да кто он такой, коммерсант Ай-зенштайн?! Все вопросы с органами решал я. А органы – они как дают «добро» на деятельность, так и отбирают. Саша ещё не понял, во что вляпался. В лучшем случае – это при моём хорошем настроении – останется без штанов и без нефтянки. Ты говоришь: «Подумай, взвесь!» – Да поздно уже думать-то! Помнишь, у Жванецкого? – «Какой стоп?! – Мы же баржа!»
– Ну, раз у Штольца шансов нет, то я, конечно, выбираю тебя, Илья. Только надо ли тебе и дальше суетиться вокруг да около, если обратившись к моим магам, ты, ничем не рискуя, и, заметь, – никому в дальнейшем ничего не отдавая, и ни перед кем не отчитываясь, – сможешь подчинить структуру Штольца себе. Ведь люди в органах никогда ничего не делают даром. А севши на хвост – никогда добровольно с него не слезут. Или что-то изменилось?
Илья грустно усмехнулся.
– Ну, вот видишь! Зачем тебе другие учредители и пожизненные доильные аппараты, везде сующие своё жало? Сам, Илюшенька. Действуй сам, раз задумал. Только, тут есть одно «но»! Я на свои плечи вешать тяжкие мешки кармической ответственности за устранение кого-либо не желаю. Ты всё возьмёшь на себя. Весь грех. Согласен?
