Асины герои явились полчаса спустя, с неожиданно взрослым печальным мальчиком лет десяти. При виде собак его глаза загорелись. Он улыбнулся и стал похож на мать.
Погружая изящные каблуки во влажную землю, рыжеволосая барышня подошла к Василисе и склонилась. Собака обнюхала её руки и колени, а затем потянулась носом к глазам, принюхалась к трепещущим ресницам.
– Ой! – рассмеялась барышня.
Ася нахмурилась было в ответ на этот беспечный возглас, но вдруг заметила слёзы, зацепившиеся за ресницы, как дождь за ветки орешника. Раньше у барышни уже были питомцы, она о них тосковала.
– Пойдёшь к нам жить, Василиса? – сморгнув слезинки, пропела она и тонкими пальцами погладила длинную, охотничью морду собаки.
– Не гони, дай подумать! – сказал её муж, строго и пристально глядя на Василису, словно желая разглядеть предстоящую им совместную жизнь.
– Нет, ну а что тут думать? – заволновалась барышня. – Иди вот сюда, присядь!
Парень сел на корточки перед собакой и протянул ей раскрытую ладонь. И у него она тоже обнюхала руки и лицо. Ему было щекотно от собачьих усов – он фыркал, но терпел. Тут подбежал мальчик, прежде робевший, и процедура знакомства повторилась.
– Нет, ну ты посмотри! Разрез глаз, носик тоненький какой! Прямо на меня похожа! – продолжала уговаривать барышня.
Парень опустил голову, выключившись на миг, глубоко уйдя в себя. Несколько секунд он не слышал жену, а затем улыбнулся широко, щедро:
– Ну, раз похожа, придётся брать! Всё, Василиса, поедешь с нами.
Ася и Саня, с тревогой наблюдавшие за сценой знакомства, обменялись взглядами. Они оба почувствовали великолепное несоответствие: черноволосый, с горячими пытливыми глазами, глава семьи был красавец, насмешник и вместе с тем человек, прошедший через выгоревшую землю Полцарства. Конечно, это была совсем другая земля, но не всё ли равно, где получен опыт сострадания? Что-то, куда более важное, чем снисходительное потакание женской прихоти, было в его согласии.
Подскочила Наташка и, чтобы окончательно развеять сомнения, продемонстрировала гостям Василисину учёность. Собака отлично знала команды. Она выполняла их с женской грациозностью и оглядкой, проверяя, так ли уложены «юбки».
Татьяна уже протягивала гостям договор, когда Пашка, всё это время проболтавшийся на качелях, спрыгнул с доски и, подойдя, с упрёком оглядел товарищей.
– И зачем цирк весь этот? Вы бы сначала её карту людям показали, с диагнозом, а потом плясали! – сказал он и, развернувшись, ушёл прочь, за кубик спортбазы.
– Всё верно, – сокрушённо кивнул Саня и, взяв на себя неприятную миссию, обратился к усыновителям. – Ребят, тут вот какой вопрос… Вы пока ещё ни на что не подписывались, так что чувствуйте себя совершенно свободно. Я не знаю, говорила вам Ася или нет. Этот приют – тут нет молодых, здоровых…
Будущий хозяин Василисы, пристально и как будто с удивлением глядевший на Саню, перебил его:
– Что больные и старые, это я понял. Давайте конкретно по нашему зверю!
– Ну а что конкретно… – падая духом, проговорил Саня. – Конкретно – у неё эпилепсия.
– Как эпилепсия? – ахнула барышня и приложила ладонь к щеке.
Ася сжалась в точку, готовясь исчезнуть с лица земли, как разбомблённый город.
– Эпилепсия? И что? – задержав руку на Василисиной голове, с вызовом спросил парень.
Он смотрел на Саню так, будто предположение, что он может напугаться какой-то там «эпилепсии», заслуживало дуэли.
– Ну, она иногда падает, – объяснил Саня. – Но если давать высокую дозу лекарства…
– Падает – и что? Я вот тоже недавно хорошо летел – приложился об тот край галактики! С вами такого нет, не случалось?
Молодой человек явно мыслил метафорами. Саня мог бы ему напомнить, что эпилепсия – явление не метафорическое, а вполне себе бытовое, медицинское и очень тяжёлое, но тот, конечно, и сам понимал это.
Пока его прелестная жена под руководством Татьяны изучала пункты договора, он снова сел на корточки перед скромно опустившей морду Василисой и пытливым взглядом всмотрелся в будущую питомицу.
– Да это же у вас аист! Только наоборот! – вдруг воскликнул он, и все, обернувшись на возглас, посмотрели будто впервые на знаменитую Василисину шкуру – чёрную с белой оторочкой, дивную плясовую юбку.
– …Так вот, – объяснял Саня новому хозяину, пока девочки собирали Василисины вещи. – Если давать высокую дозу лекарства, можно практически избежать приступов. Только тогда собака будет вялая. Поэтому мы выбрали компромиссный вариант. У вас там в карте всё записано, почитаете.
– Всё почитаем, всё сделаем, – серьёзно сказал парень. – Телефоны у нас ваши есть. Если что, будем звонить.
Саня хотел прибавить что-то ещё, но почувствовал, что все слова растворились. Немо он созерцал чудо. Порой на него сваливалось необъяснимое знание того, что знать нельзя. Так и теперь он понимал, что эти люди, взяв Василису, не исчезнут. Спустя какое-то время они станут его друзьями. Он узнает, так ли просто, из ниоткуда взялась ранняя седина в волосах нового хозяина Василисы, и в чём исток такой очевидной крепкой любви этой пары, и почему всё-таки напряжён, печален их мальчик. Всё это откроется ему в свой срок, и тогда мир станет более цельным. Ещё один осколочек творения вернётся на место.
Оттого ли, что последние ночи Саня почти не спал, ему показалось вдруг, что этот красивый энергичный человек где-то на глубине кроток и тих. Только снаружи, чтобы не шокировать окружающих, он делает вид, что решает трезвым рассудком, тогда как на деле – безотказен перед слезами, как безотказна Асина любимая Иверская икона.
Новый хозяин Василисы тоже сделал о Сане кое-какие выводы.
– Вы мне моего друга напоминаете, – сказал он ему. – Он художник. Нет, не такой, другой. – И с невольной усмешкой глянул в сторону Аси. – Он бы всех ваших забрал и ходил бы с ними по Руси, как собачий царь. Только сейчас он…
– У нас был свой собачий царь, но его убили! – прямо посмотрев в лицо Василисиного хозяина, сказала Ася.
– Ася! Чего ты гонишь! – вмиг покраснев, крикнула Наташка. – Кто убил его? Он просто к ЕГЭ готовится!
– Эй! Да что тут у вас происходит? – нахмурился парень и чутким взглядом пробежал по лицам волонтёров.
– У нас тут были Полцарства! – крикнула Наташка и, не сдержав закипевших слёз, ткнулась носом Татьяне в плечо.
До машины Василису провожали все вместе. Пашка шагал приотстав, суровым видом давая понять, что его обособленность нарушать не стоит.
Прощаясь, усыновители Василисы, смущённые историей приюта, предложили раза два в неделю выгуливать старых друзей вместе – здесь, в парке. Из всех «друзей», правда, оставались только Тимка и Нора-эрделиха, отошедшие к Сане, да ещё Джерик, если поправится. Время совместной прогулки определили на восемь вечера. Саня как раз успевал добежать из поликлиники и, подхватив собак, прийти в парк. Так незаметно начало сбываться его предвидение.
