Не следует думать, что речь идет о конкретном, отдельно взятом ВУЗЕ. Нет, конечно, т. к. таких ВУЗов по всей стране – несколько десятков, и все они организованы и работают как единый часовой механизм. Парадокс? Нет, конечно! Такова жизнь…
Кстати, сегодня уже и ведомства этого нет, и такого структурного подразделения, т. е. ВУЗа, тоже нет.
Продолжая раскрывать тему, я думал, а не сделать ли главного героя представителем, например, торговли? А что, разве много современных героев «наследили» в торговле или в сервисе, в искусстве или в медицине?
Ответ прост – всему свое время. Одно лишь хочу сразу заметить, что оправдываться или мстить кому-либо из персонажей романа мне не надо, нет никакого резона, т. к. я – простой слесарь-сантехник, пописывающий в свободное от телевизора время романчики. А вот тот факт, что в России-матушке у народа длинный язычок, да водочку жалуют больше чая или молока, надеюсь, никто отрицать не станет!?
Убийство – тяжкий грех и по УК РФ – особо тяжкое преступление. Убить можно одного, двоих, нескольких, многих людей. Убийца не только тот, кто убил и сел, но и тот, который продолжает жить, работать среди нас, а тюрьма по нему плачет и плачет, а справедливости все нет и нет…
Мотивы у всех для убийства разные. Плохие или хорошие люди-нелюди эти самые убийцы? Сами решайте, как говорится, в меру своего интеллекта, образования, нравственности, религиозности и… обстоятельств. Да, да, обстоятельств.
А для родителей, я вам честно скажу, убийца – всё равно сынок, и лучше своего сына у стариков нет никого на свете.
Часто любят не за форму или содержание, а за кровь, то бишь родство. И правда у всех бывает разная. Так у всех, так везде.
Ну, что, время для рекламы?
Да, но чуть попозже.
Аттестат доцента Николай Михайлович получил быстро. Никто даже и не сомневался, что может возникнуть какая-либо заминка. Более того, Лобов, став руководителем ВУЗа, получил право «клепать» холодных доцентов – доцентов без ученой степени кандидата или доктора наук. Этим правом он воспользовался несколько раз и первым был Макеев? Нет! Макеев был третьим.
Еще, будучи начальником учебного отдела, Лобов осознал до мозга костей, что кандидат юридических наук в его случае – предел возможного и величайшее чудо из чудес. А что касается диплома ученой степени доктора наук, то ему не видать его как не видать своих ушей… А аттестат профессора?
Аттестат профессора и Заслуженного юриста России Николай Михайлович получил через своего вновь назначенного зама по учебной и научной работе полковника Скулина Олега Андреевича, пришедшего к нему из Вооруженных Сил МО РФ. Доктор экономических наук, профессор, Заслуженный экономист РФ Скулин Олег Андреевич был счастлив тем, что стал наконец-таки обладателем реальной власти. Он был среднего росточка, на полголовы выше Лобова, на годик старше и на два порядка умнее его. Фигура Скулина была менее выигрышной, но более крупной. А когда он начинал говорить, то все затихали и с легким трепетом слушали красивую правильную речь Олега Андреевича. Плохо было лишь тогда, когда он исполнял обязанности Первого лица. Олег Андреевич уходил в запой, начинал волочиться за каждой юбкой, терял осторожность, контроль и бдительность.
Его осторожность и хитрость были отмечены не только коллегами, но и Судьбой. В семье у него были нелады с супругой и уже взрослыми детьми, да и Бог его не любил: то неприятности по службе, то конфликты среди ученых, то в семье какая-то хрень, то бабы что-нибудь подкинут… Одним словом, за внешней респектабельностью и благополучием скрывалась шекспировская драма, если не сказать больше.
Конфликт начальника с его первым замом обозначился достаточно быстро, и только заинтересованность каждого из них друг в друге давали временную передышку на начало войны. Николай Михайлович видел в Олеге Андреевиче недюжинный ум и высокую работоспособность. Это не только его пугало, но и заставляло придумывать разные хитрости, чтобы в случае просчетов в учебной и научной работе крайним был первый зам.
Олег Андреевич был страшным бабником. Ему было уже за 50, но он не пропускал ни одной юбки, чпокал всех подряд. Для него было абсолютно всё равно, прыщавая, татарка, бабушка… Как говорится, драл всё, что шевелится. А дома были проблемы. Жена, как и Олег Андреевич, родом была с Украины. Украинские женщины после 30 либо «кабанеют», либо становятся падкими на мужиков. Первое, скорее, относится к мужской половине, а последнее – так и есть, да случается не часто. И вот Олег Андреевич, частенько посещая по роду деятельности рестораны, кафе (4-5 раз в месяц – это минимально), стал налегать на бутылку. Да и под пробкой на службе – это стало для него нормой. Он не буйствовал, не пропивал всю зарплату, нет. Просто каждый божий день он был «под шафе» или «под мухой»…
Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме. Тарасов, Николаев, Молчанов, Захаров, Дедушкин… Этим офицерам Николай Михайлович судьбы испоганил либо лично, либо с помощью Макеева, либо Олега Андреевича. Нельзя иметь умного подчиненного, иначе, зачем тогда будет нужен сам начальник?! Это правило хорошо усвоили все трое. И сколько лет начальником института был Лобов, столько лет были интриги, служебные расследования, козни.
Это он, Лобов, на каждого сотрудника готовил компромат. Есть компромат, можно управлять. Можно запугивая давить, раздавливать, можно лепить из подчиненного всё, чего пожелаешь. А если нет компромата? Во-первых, так не должно быть, а во-вторых, компромат всегда есть!
В институте все стучали друг на друга. Доходило до абсурда, когда офицеры, старшие офицеры, все в ранге начальников кафедр, начальников отделов, не ниже (!), собирались у кого-либо в кабинете, чтобы раскатать бутылочку в рабочее время по случаю, например, 23 февраля – и это – нормально, и для Совдепии, и для нынешней России, праздник 23 февраля отмечается всеми офицерами широко и звонко, и вот когда ещё не разошлись по кабинетам, как кто-нибудь из участников «мерлезонского балета» вкрадчивым голосом, с отведенным в сторону взглядом, т. к. пили-то все вместе, доверительно стучал на своих собутыльников Николаю Михайловичу.
При этом никаких дивидендов ему не светило, но таковы были правила игры. Эти правила придумал не сам Лобов, а система. Просто некоторые начальники плюют на подобного рода комитетские штучки-дрючки, а такие как Лобов, наоборот. Макеев тоже яростно стучал. Он был, пожалуй, самый изощренный стукач. Перед тем как настучать Лобову, он заходил к кому-либо из сослуживцев-собутыльников, запускал дезу, подливал масла в огонь, а затем стремительно бежал к генералу Лобову и докладывал так, что без оргвыводов уже было просто не обойтись.
Институт бурлил, люди ломали головы над тем, кто слил информацию, забывая о том, что это мог сделать практически каждый. На Макеева даже и не грешили. Более того, ему посвящались стихи, его прославляли в песнях, о нем все уважительно говорили и отзывались как о преданном товарище и верном друге.
Пусть всегда во всем ты первый,
Обгоняешь не спеша…
Заручившись дружбой верной,
Долг исполнишь свой всегда.
Разведешь врагов красиво,
А друзей объединишь,
Выручишь легко и мило,
Ловко подлость победишь.
Я хочу, чтоб был ты смелым,
Юным, сильным духом, телом,
Самым бодрым и здоровым,
Даже, может быть, кондовым…
Не печалься и не хмурься
Если что-то сорвалось.
Мы поможем, не волнуйся,
Разве стоит вешать нос!?
Очень хочется, чтоб был ты
Жизнерадостным всегда,
Делал то, что лишь по силам,
Если это не мечта.
Не сдавайся никогда,
Иди вперед, только вперед,
Я знаю, точно, что тогда
Восторг и радость – все придет!
И если кто-то где-то скажет,
Кому-то в ухо напоет…
Ты знай, что время всё покажет -
Одних возвысит, а других заткнет!
Радости, здоровья, счастья и веселья,
А выпить всем – за день рождения!
* * *
