Таким образом, этот случай, только благодаря присутствию духа юноши, не имел для него роковых последствий.
Церемония продолжалась.
Ребенка, назначенного для жертвоприношения, совершенно раздели и положили на стол. Франсуа Герье схватил его за ноги и держал неподвижно, в то время как Флореаль-Аполлон сдавил ему бока, а Розеида Сумера, царица Вуду, душила его руками. Несчастная девочка мучилась некоторое время в ужасных конвульсиях, но ее мучения не вызвали ни малейшего чувства сострадания у жестоких убийц. Наконец девочка превратилась в труп.
Раздались учащенные удары в бамбулу — и Вуду, все более и более возбуждаясь, снова запели свой гимн и неистово закружились вокруг стола.
Жанна Пелле подала царю Вуду нож. Последний, хладнокровно попробовав его острие, одним ударом отрубил голову ребенка, которую Розеида Сумера схватила за волосы и, произнеся несколько таинственных слов, бросила в котел с водою.
Между тем Флореаль-Аполлон рассек тем же ножом грудь своей жертвы и, вынув внутренности, стал разрубать маленький труп на куски величиною не больше ореха; Конго Пелле тщательно собирал в это время стекавшую кровь в чашу.
Пение и пляска не прерывались. Наконец Флореаль-Аполлон поднял свой скипетр. Мгновенно воцарилась мертвая тишина и каждый встал на своем месте. Царь Вуду, царица и лица, окружавшие стол, взяли тогда по куску тела и съели его, а потом отпили по очереди из чаши крови. Вслед за тем все они отошли в сторону, и, по знаку Флореаля-Аполлона, на стол набросилась толпа остальных поклонников змеи. С жадностью кинувшись на эту ужасную трапезу, они с рычанием диких зверей вырывали друг у друга еще теплые куски тела несчастной жертвы.
Но так как маленького тельца оказалось мало для этих озверевших людей, уже вкусивших крови, то они стали с неистовым криком требовать другой жертвы.
— Хорошо, — проговорил Флореаль-Аполлон, по-видимому с наслаждением наблюдавший за этой кровавой сценой людоедства, — Конго Пелле, принесите другую жертву!
Бросились искать маленькую девочку, но тщетно: во время смятения, последовавшего за закланием первого ребенка, она куда-то исчезла. Вуду с недоумением переглянулись.
— Дети змеи, разве между нами есть предатели? — вскричал Флореаль страшным голосом и обвел подозрительным взглядом окружавших его лиц.
В это время Вуду, вытащив из котла голову маленькой девочки, растаскивали ее по частям и с жадностью пожирали.
— Где же Марселен? — вскричал Флореаль, бросая кругом себя молниеносные взгляды.
Никто не отвечал: Марселен также исчез. Царь Вуду понял тогда все. Яростный рев, похожий на рев тигра, вырвался из его груди.
— А, полковник Бразье был прав, нам изменили! К оружию!
Но толпа Вуду, опьяненная запахом крови жертвы, не слышала ничего и продолжала неистово реветь «Жертву! Жертву!!»
Началось смятение. Тщетно Флореаль и ого ближайшие помощники старались восстановить порядок: их увещания тонули в хаосе дикого рева возбужденной толпы.
Флореаль подозвал полковника Бразье.
— Вы были правы, полковник, — печально произнес он, — нам изменили! По крайней мере, зажгите скорее сигнал.
Полковник немедленно удалился.
В это время вблизи послышались крики «ура», и самые храбрые Вуду задрожали от ужаса. Вслед за криками раздалась дробь барабана и чей-то властный голос скомандовал: «Пли!». Раздался страшный залп, уложивший около сотни метавшихся в беспорядке Вуду.
На опушке леса появились солдаты с самим президентом во главе. Вуду были окружены со всех сторон.
— В штыки! — скомандовал президент.
Солдаты ринулись вперед, и началось ужасное побоище.
— Бейте без милосердия этих диких зверей! — кричали офицеры, первыми подавая пример подчиненным. Глазам солдат представилось удивительное, невероятное зрелище: многие поклонники змеи, вместо того чтобы искать спасения в бегстве, бросились на трупы своих павших товарищей и с ревом диких зверей стали сосать кровь, струившуюся из их ран. Несчастные без сопротивления давали себя убивать на их трупах.
Между тем Флореаль-Аполлон, сражавшийся с мужеством отчаяния, увидев, что сопротивление бесполезно и что дело его все равно проиграно, с бешенством проложил себе дорогу среди врагов и бросился к потайному ходу, известному, как он думал, только ему одному, которым он думал достичь своего убежища. Но в тот момент, когда он, достигнув подножия пика, хотел было нажать потайную пружину, скала внезапно повернулась и из отверстия появился отряд вооруженных людей во главе с Дювошелем и Марселеном.
— Изменник! — яростно завопил Флореаль и, подняв нож, бросился на юношу.
Но он не успел привести в исполнение свой кровавый замысел; на него сразу накинулось несколько человек и в один миг обезоружили его.
— Не сметь убивать его! — крикнул Дювошель солдатам, которые сгоряча тут же было хотели прикончить злодея.
Те с большим неудовольствием опустили оружие. Тогда плантатор обратился к полковнику Бразъе, который находился тут же под охраною двух солдат.
— Вы мой пленник!
— Ошибаетесь, — хладнокровно возразил тот и, выхватив в мгновение ока из-за пояса пистолет, выстрелом раздробил себе череп.
— Тем лучше, — пробормотал плантатор, — по крайней мере, несчастный избавил себя от палача!
Между тем побоище продолжалось. Испуганные, совершенно растерявшиеся поклонники змеи и не думали защищаться; а разгоряченные солдаты не давали никому пощады.
Наконец генерал Жефрар приказал прекратить это избиение. Несколько сот трупов уже устилали землю.
Пленных было очень немного. Дювошель захватил, только двух, но зато самых важных, именно: Флореаля-Аполлона и Розеиду Сумеру, царицу Вуду.
Солдаты захватили в плен Франсуа Герье, Жанну Пелле и Бейяра Проспера. Наконец, третий отряд, под командою Шовелена, привел с собою Конго Пелле, Жульена Николя и Нереину Франсуа.
По странной игре случая, в которой нельзя не видеть перста Провидения, в плен были захвачены именно те восемь злодеев, которые участвовали в убийстве ребенка — дочери несчастной Клары, так как именно она и принесена была ими в жертву богу Вуду, и которые больше всего наелись мясом бедной жертвы. Все они теперь были закованы в кандалы и посажены под строгий караул.
После битвы, прежде чем дать сигнал к обратному отступлению, президент Жефрар собрал около себя старших офицеров и плантаторов, принимавших участие в битве.
— Господа, — сказал он многозначительным тоном, — запомните хорошенько мои слова! Здесь не было никакого политического заговора. Что подумали бы о нас цивилизованные нации, если бы они хоть на одно мгновение могли подозревать, что участь нашего государства в продолжение часа зависела от этих презренных дикарей, убежище которых мы разрушили сейчас?! Наверное, подумали бы, что мы возвратились к временам варварства, вы понимаете меня? Повторяю, здесь не было заговора против правительства! Мы явились сюда только за тем, чтобы истребить шайку гнусных людоедов, к счастью, еще незначительную. Я требую, чтобы об этом говорили везде именно в таком смысле. Слышите, господа? — проговорил он, обводя блестящим взглядом своих слушателей.
