— Так почему же ты занялся ее убийством?
— От меня требуют раскрыть причину смерти Мэри Диксон. Министр юстиции, Низам-паша, проявляет большой интерес к тому, как я веду следствие. Возможно, на него оказывают давление англичане. Не знаю. В любом случае улики указывают на то, что ключ к смерти Мэри можно подобрать, лишь разгадав загадку гибели Ханны.
Берни вдруг поворачивается к Камилю и спрашивает:
— Каким образом твой Мишель оказался у дома Исмаила-ходжи как раз в момент появления там Хамзы? Место ведь довольно отдаленное.
— Не знаю, — признается Камиль. — Полагаю, он получил нужные сведения через своих осведомителей.
Глава сороковая
СЕМНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ 1886 ГОДА
«Дорогая Мейтлин!
Я с радостью получила телеграмму от тебя сегодня утром. Благодарю за совет. Я так ждала его. Понимаю, с какими трудностями придется столкнуться жене магометанина, как ты изволила выразиться. В своих письмах я старалась нарисовать полную картину общественной жизни в стране, чтобы ты не имела никаких предубеждений на этот счет. Камиль учился в Великобритании, он настоящий современный джентльмен. Он очарователен и занимает столь высокое положение в обществе — он ведь паша, в конце концов, — что без труда завоюет внимание даже старой леди Бартлетвейт, которая самый крепкий орешек во всем Эссексе. Воистину нет никакого повода для грусти, ибо будущее сулит мне только счастье. Надеюсь, жизнь будет полна приключений, дорогая сестра, которых ты всегда желала мне.
У меня нет пока свежих новостей, так как я в последнее время не отлучалась из дома. Камиль вбил себе в голову, что дворцовые дамы весьма опасны, и попросил меня больше не посещать их. Он считает так лишь потому, что никогда не бывал в имперских гаремах. Да, там плетутся интриги, но лишь во имя того, чтобы обойти других женщин и занять лучшее место в дворцовой иерархии. Не понимаю, какое отношение это все имеет ко мне лично. Я всего лишь гостья, приглашенная на чай для разговора о светских новостях и событиях, происходящих за стенами дворца. На самом деле они скорее скучны, чем опасны, а если и представляют угрозу, то лишь для самих себя.
Тем не менее я тронута заботой Камиля, которую считаю еще одним признаком его привязанности ко мне. В любом случае я проявляю осторожность и занимаюсь посольскими делами. Отец перекладывает все больше и больше повседневной работы на мои плечи. Рутина надоедает мне, но позволяет коротать время. Назначен новый секретарь, однако он приступит к работе лишь через месяц. Отец беспокоит меня, Мейтлин. Я не все рассказывала тебе, сестра. Вообрази — мне приходится заставлять его принимать ванну. Теперь он спит в своем кабинете, а не в резиденции, так что ему отвели другое помещение, где он может принимать посетителей. Знаю — ты думаешь, что мне следует просить сотрудников посольства написать рапорт о том, что ему необходимо уйти в отставку. Однако я не вправе так поступать. Дело в том, что на работе отец все еще держится молодцом. Он читает донесения, принимает решения и даже выступает с речами. Вот только перестал путешествовать. Может показаться, что он просто слишком много работает и устает, но, я думаю, ситуация гораздо сложнее. Я просто ума не приложу, что предпринять. Если ему придется вернуться в Англию, Мейтлин, он умрет. У меня также есть собственные причины для того, чтобы оставаться в Турции. Камиль пока не сделал мне предложение.
Мне очень хочется отвлечься от рутины. Берни вернулся в свою квартиру в колледже, чтобы работать над книгой. Сегодня рано утром пришел посыльный от Асмы-султан с приглашением — даже скорее с требованием — посетить ее на летней вилле в Тарабии. Это милое лесистое местечко на северном побережье Босфора, куда люди из светского общества уезжают спасаться от летней жары. У посольства поблизости есть дом, но в данный момент он ремонтируется, так что мне просто некуда поехать. Уверена, что Камиль не станет возражать, если я проведу приятный день в обществе чопорной матроны. Посыльный сказал, что все будет очень неформально и Асма-султан пришлет за мной карету.
На этом я заканчиваю письмо и начинаю готовиться к поездке. Помнится, путь туда неблизкий. Хотя мне не доводилось бывать там несколько лет, так что, возможно, я преувеличиваю. Меня пригласили на один день, наверное, вилла совсем недалеко. Мне обязательно надо вернуться к ужину. Камиль приглашен к нам сегодня вечером. Буду очень внимательна и напишу обо всем, что происходит.
Твоя любящая сестра Сибил».
Глава сорок первая
ПРЕКРАСНЫЙ МЕХАНИЗМ
Возвращаясь с площади Бейязит, Камиль видит толпу у моста Галата. Он подходит к группе жандармов и спрашивает их о том, что происходит.
— Бей, преступника посадили на кол.
Камиль морщится. Он презирает старинный обычай насаживать голову казненного на острый кол и выставлять ее для всеобщего обозрения в качестве предупреждения людям: такая участь, мол, ждет и их, если они сойдут с праведного пути. Теперь приговоренных к смерти обычно вешают на фонарных столбах. С той же целью устрашения. В годы правления последнего султана смертная казнь практически не применялась. Судью беспокоит, какое впечатление такое варварство произведет на представителей иностранных держав. На сей раз кол установили прямо у основания холма, ведущего в район Пера. Участок подлежит юрисдикции его суда, однако Камиль не слышал о том, что кто-то здесь приговорен к смертной казни. Возможно, постановление вынесла местная следственная комиссия. Однако даже она нуждается в санкции султана. В любом случае его должны были информировать. Камиль пришпоривает лошадь и въезжает на мост.
Жандармы идут впереди, разгоняя толпу. Достигнув конца моста, он оказывается прямо перед колом. У основания прикреплена табличка с надписью: «Изменник». Голова очень непрофессионально отделена от туловища. Этого человека сначала убили. Кончик языка высунут, на нем видна запекшаяся кровь. Мягкие черные локоны падают на неестественно склоненный лоб. Камиль пристально всматривается в окровавленное лицо. Глаза Хамзы широко открыты, будто он чему-то очень удивлен.
Камиль бросает поводья конюху и бежит в свой кабинет, пугая служащих, которые чистят пишущие принадлежности в конце рабочего дня.
— Кто приказал казнить Хамзу? — кричит он.
Главный секретарь с почтительным поклоном выходит вперед:
— Судья-эфенди, вы сами отдали приказ. На директиве стоит ваша подпись и печать.
— Я не посылал никаких указаний.
— Но там сказано, что вы выполняете волю дворца. Решение санкционировано султаном. Казнь должна состояться немедленно.
— Я этого не писал. Кто передал директиву?
— Мишель-эфенди лично принес ее сюда для регистрации. Потом передал бумагу страже.
— Мишель? Где он?
— Я не знаю, бей.
Секретари не собираются возвращаться к своим бумагам и перешептываются друг с другом.
Камиль хлопает дверью кабинета и тяжело опускается в кресло, стоящее за письменным столом.
