– Она спрашивает, кто мы? Кто мы такие, вы слышите? – хохотала она, размахивая руками.
– Ты все узнаешь в свое время, – проговорила Эалин. – Главное, что сегодня ты с нами. Еще немного, и небо откроет свои врата, чтобы мы сумели научить тебя… следующей ступени.
Женщина поджала тонкие губы и отошла в сторону. А Юли осталась стоять на месте, она не могла пошевелиться, словно собственное тело перестало ее слушаться, будто оно стало чужим. Между тем небо над плато потемнело, розовая пелена стала еще плотнее, придавая небесам особый блеск. Еще мгновение, и полотно разорвал первый изумрудный всполох.
– Сияние… – прошептала Юли, вспоминая сказки бабушки о ночах, когда небо становится слишком тонким, чтобы сдерживать грань между миром пустыни и Рощи, что исчез, но не умер в Огне.
Она бы так и простояла до самого рассвета, любуясь игрой света над головой, но кто-то настойчиво принялся трясти ее за рукав. Юли вздрогнула, прогоняя воспоминания, и увидела перед собой мужчину в таком же плаще, как у Эалин.
– Пойдем, все ждут тебя, ученица, – сказал он, жадно рассматривая ее глубоко посаженными глазами. – Так удивительно видеть здесь живущего… Чудеса Рощи… я Генрих, – назвался мужчина, с трудом отводя от нее глаза.
– Юли, – смущенно ответила девочка.
Генрих кивнул, взял ее за руку и повел к центру плато, где встали кругом семь фигур, закутанные в серебряные плащи. Когда Юли приблизилась, взволнованный шепот вихрей превратился в гомон.
– Живая! Кто привел к нам живую? – негодующе кричала женщина с длинными темными волосами, рассыпавшимися на груди.
– Свежую, теплую, вкусную, – пробасил крупный мужчина, бросив на Юли отливающий алым взгляд из-под низко надвинутого капюшона.
Старуха по имени Матильда визгливо хохотала, вскидывая в воздух ладони.
– Газул проголодался! – вскрикнула она, отскакивая в сторону, жутко гримасничая и плюясь. – Беги, пока твоими крылышками не захрустели, дитя!
Юли отступила было, но за ее спиной стоял Генрих, безучастный к тому, что говорилось, в его глазах отражалась только скука.
– Прошу вас, друзья мои! – Ровный голос Эалин разнесся над плато, и собравшиеся нехотя умолкли. – Сегодняшний круг посетила гостья. Вы правы, не в наших правилах приглашать живущих… Но эта девочка особенная. Она ступила на путь Ле́карства.
Эти слова возымели странное действие. Злобный гигант разочарованно буркнул и отошел подальше, усаживаясь прямо на камни. Генрих понимающе заулыбался, даже безумная Матильда оборвала свой визгливый смех.
Женщина с тяжелыми волосами шумно вздохнула, ее тонкие ноздри затрепетали. Скользящим шагом она подошла к Юли, продолжая словно принюхиваться к чему-то. Юли робко улыбнулась ей. Женщина протянула ладонь с длинными, тонкими пальцами и бесцеремонно схватила девочку за подбородок.
– Нинель! – предостерегающе вскрикнула Эалин, но женщина никак не отреагировала.
– Я знаю, кто ты… – прошипела она, всматриваясь в запрокинутое лицо Юли. – Эта мерзавка… Она выращена ею! – Нинель распрямила плечи и с блеском негодования в глазах оглядела остальных. – Кто привел сюда воспитанницу… Феты? – Имя она произнесла с отвращением и сплюнула на камни.
– Время ли помнить старые счеты? – мягко начала Эалин, подаваясь ближе к ним.
– Кто позвал ее сюда? Кто посмел так оскорбить меня?
– Это был я, милая, – донесся глухой, дрожащий голос с противоположной стороны круга.
Там, покачиваясь на ветру, кутая тощие плечи в плащ, стоял старик, седой как лунь, опирающийся на палку с изогнутым верхним концом. Под локоть его держала девочка, маленькая и худенькая, из-под капюшона виднелись две ее тоненькие косички.
– Хаска, внученька, подведи меня к нашей гостье, будь так добра, – прошамкал старик, и девочка осторожно повела его вперед.
Небо озарилось особенно яркой изумрудной вспышкой, и Юли сумела разглядеть безобразный шрам на сморщенном старческом лице и то, как тяжело вздымается тощая грудь и дрожит рука, сжимающая клюку. Когда старик приблизился, девочка почтительно наклонила голову.
– Ну, здравствуй, дай-ка я на тебя погляжу. – Старик осторожно прикоснулся к ее щеке. – Ни капли крови Феты, но вся ты – она. Как же затейливо плетется вязь, да, девочка?
– Фета была моей названой бабушкой, – принялась лепетать Юли, – она вырастила меня в…
Старик прервал ее легким движением свободной руки:
– Знаю, знаю… Я – Корбун, милая. Старость пришла ко мне раньше смерти. Рад, что ты здесь, девочка, среди пламенного круга.
Он взмахнул широким рукавом, привлекая внимание остальных.
– Друзья мои, перед нами и правда Лекарь, – сказал старик неожиданно сильным, глубоким голосом. – Давно эта проклятая земля не дарила нам радостей, род наш зачах, обратившись в пепел и пыль, так возрадуйтесь хоть сегодня. Роща наделила эту девочку силой, в которой так нуждаются страждущие мира после Огня…
– А мы не нуждаемся в силе? – возмущенно спросила Нинель. – Роща забыла о нас, лишила своей милости… Мы, как неупокоенные души разбойников, приговорены бездумно кружить над пустыней, пока девчонка обретает нашу былую мощь? Этому радоваться ты призываешь нас, Корбун?
Старик осуждающе поглядел на нее и ничего не ответил.
– Вставай же в круг, дитя! – обратился он к Юли. – Твое место рядом с Эалин и Генрихом, которые, как и ты, наделены силой благого спасения.
Девочка в растерянности замешкалась, над ее головой все вспыхивало и мерцало небесное сияние, а сердце билось с ним в унисон, кружа голову, сбивая с толку.
– Вы тоже Лекари? – спросила она стоящего позади нее Генриха.
– Были ими, – кивнул он. – До Огня.
– Поспеши же, девочка! – Эалин отступила на шаг, чтобы Юли могла встать с ней рядом. – Как только сияние потухнет, грань между прошлым и сегодняшним снова станет непреодолимой для нас. Ночь не так длинна, как хотелось бы, а мы должны рассказать тебе все, что ты должна узнать.
– Я не стану участвовать в этом! – решительно заявила Нинель, злобно кривя пухлые губы. – Эта старая обманщица, ее бабка… Пусть она сама расскажет ей о бремени!
– Бабушка умерла, – проговорила Юли, внутренне сжимаясь от боли, вызванной этими словами.
Женщина бросила на нее недоверчивый взгляд, потом замерла на мгновение и с ликованием вскрикнула, подаваясь вперед.
– Старуха ушла? – жадно требуя ответа, спросила она. – Значит, скоро в пустыне станет одним Вихрем больше! О, как сладко я позабавлюсь с ней, о, Святая Роща, наконец восторжествовала моя справедливость! Как, расскажи мне, как она ушла?
– Бабушка… ее развеяло в прах. Она защищала нас от людей в Городе… – Юли сглотнула подступивший к горлу ком и решительно посмотрела в глаза Нинель. – Я не знаю, почему вы радуетесь, но смерть ее стала горем для всех Крылатых…
