– Удивительно… – проговорила женщина с темными волосами, которые тяжелыми волнами падали ей на грудь. – У девчонки получилось.
Старик шагнул к самому краю расщелины и погрузил пальцы в дым.
– Он был последним живущим из нас…
– Он не жил! – резко возразил стоящий поодаль мужчина. – Паук был мертвецом куда большим, чем все мы…
– А девочка… Алиса, что с ней?
Обеспокоенный женский голос словно прояснил замутненное сознание Лина.
Он заставил себя приподняться на руках, прогоняя пелену паучьего дурмана, так и норовившую увлечь его в сладостный сон. Крылатому понадобилось несколько мгновений, чтобы различить на песке неподвижное тело Алисы и подняться на ноги.
Медленно, клонясь в сторону, Лин двинулся к ней, но его опередила Юли. Девочка уже села рядом с Крылатой и положила ее голову к себе на колени.
– Дышит, – прошептала она, взглянув на Лина.
Тот был уже рядом, пошатываясь на слабых ногах, он наклонился к Алисе и осторожным прикосновением убрал с ее бескровного лица выбившуюся из узла волос русую прядь.
– Что с ней? – спросила подошедшая к ним Сильвия, на плечо которой тяжело опирался Сэм.
«Живы. Мы все живы», – пронеслось в голове у Лина, когда Алиса, застонав, приоткрыла глаза.
Это было немыслимо, невероятно. Все они выбрались из смертельной передряги, пусть побитые и обессиленные, но живые. А значит, есть еще шанс добраться до оазиса, привести туда остальных людей, узнать наконец, что такое свежая вода и живая земля под ногами. Лину хотелось смеяться в полный голос, хватая воздух растрескавшимися губами. Обнимать плечи Братьев, доказывая себе, что они на самом деле живы. Каждый из них. В эту минуту ему отчего-то казалось, что и близнецов им удастся вернуть. Что все еще можно предотвратить. И глупую ссору с Алисой, и смерть Шаи, и даже Огонь.
В первый миг, когда Алиса посмотрела на него, он продолжал ликовать, полный самодовольной уверенности в благом исходе. Но в глазах Крылатой плескалось серебряное пламя. И Лин подавился собственным смехом.
***
Медленно приходя в себя, Алиса надеялась увидеть тело поверженного паука. Чтобы его мерзкий, чудовищный вид стер из памяти манящий образ властного мужчины, который превратился в пепел в ее крылатом сне.
Но в глаза ей ударил солнечный свет, рассеянный сочной листвой. Крылатая вдохнула воздух Рощи и покорно выпрямилась, обращая лицо к Божеству, сидящему рядом с ней.
– Я справилась? – спросила она, пробуя улыбнуться.
– Да, – рассеянно ответил Алан. – Паук больше нас не побеспокоит.
– Все, что он говорил…
– Все, что он говорил, – ложь! – гневно перебил ее Алан.
Он рывком поднялся на ноги и сделал пару шагов по мягкой траве, потом остановился и прикрыл лицо ладонями. Растрепанные белые пряди обвисли беспорядочной копной. Он вздрагивал всем телом.
– Они кричат во мне, – хрипло проговорил он, покачиваясь. – Я пытаюсь справиться, но сил… Их все меньше.
Алиса подошла к нему, ступая мягко и неслышно, и осторожно дотронулась до теплого, такого человеческого плеча.
– Что они хотят от нас?
Алан в изумлении поднял на нее глаза. В них читалась благодарность.
– Значит, ты веришь мне? – спросил он. – Не пауку, мне?
– Конечно, – стараясь не обнаружить даже легкого сомнения, сказала Алиса. – Правитель был искусным лжецом. И тот, который пришел ко мне в крылатом сне, и тот, который долгие годы говорил чужими словами в Городе.
– Спасибо, – выдохнул Алан. – Значит, мне не следует сопротивляться памяти…
Он распрямил плечи, отбрасывая за спину пряди серебряных волос. Болезненная бледность уходила с его лица. Казалось, что он пьет силу прямо из земли, просто касаясь ее ступнями. Сейчас в его облике было куда больше древесного, чем обычно. Память предков захлестнула Алана, и он ей отдался, успокоенный словами Жрицы.
Роща что-то нашептывала своему юному чаду, Алиса явственно это чувствовала, не в силах лишь различить слова: этот шепот казался ей чуть слышным шорохом листьев на ветру. Вот Алан слегка нахмурил брови, словно услышанное было ему неприятно. Вот лицо его на мгновение исказила судорога, будто внутри него происходила ожесточенная борьба. Но спустя короткое мгновение он снова расслабился, поддаваясь чужой воле.
– Возвращайся в свой мир, Жрица, – сказал Алан, мягко убирая с плеча девичью руку.
– Ты укажешь нам путь?
Алиса больше не видела в юноше перед собой знакомых, дружеских черт, и поняла, что это сама Роща выбралась из небытия, чтобы говорить с ней.
– Путь. И способ его осилить, – получила она ответ.
Мир вокруг Крылатой пришел в движение, она покачнулась, и теплую, живую землю у нее под ногами сменила холодная гладь треснутого зеркала.
Один единственный миг Алиса видела склонившееся над ней, обеспокоенное лицо Лина. Один-единственный миг могла чувствовать радость и покой, что наполняют того, кто спасся от неминуемой гибели. Медальон снова вспыхнул на груди Крылатой, и жидкое пламя разлилось по ее телу.
– Мальчишка не дает тебе обрести полную силу, Жрица. – Оглушительный вой у нее в голове преобразовался во властный голос. – Он стоит на самой грани между миром прошлого и миром грядущего. Между Рощей и песками. Между тобой и твоим предназначением.
– Нет, – только и сумела выдохнуть Алиса, с ужасом наблюдая, как медленно поднимаются ее объятые пламенем ладони.
– Ты никогда не сможешь взрастить Деревья, пока он следует за тобой по пятам. Все человеческое, низменное и дурное в тебе берет свой исток в мальчишке.
– Не делайте этого…
Но ладони уже оторвались от песка, всполохи серебра срывались с кожи, вспыхивая в воздухе.
– Ты сама это сделаешь. Как свой последний дар Священной Роще. – Властный голос заполнял Алису, заглушая все мысли и чувства. – Сожги его!
– Нет, Алан, не заставляй меня… Не дай им меня заставить.
– Я не могу, прости, – знакомый голос на мгновение ослабил оглушающий вой. – Они правы. Мальчишка тянет тебя назад. Забирает у меня. Я не могу сопротивляться их воле.
– Я обещала, что уйду в твой сон. – Алиса схватилась за голос Алана, как за единственное спасение. – Но если ты сейчас заставишь меня сделать это… Видят Святые Крылатые, я не приду к тебе. Я брошусь на скалы. Ты навсегда останешься один, слышишь меня?
– Память слишком сильна! – сдавленно вскрикнул Алан, и Крылатая будто увидела, как мечется он в своей зеленой клетке цветущей Рощи, стискивая виски длинными пальцами. – Я с ней не справлюсь… Прости. Сожги его.
Ладони уже были напротив груди ничего не понимающего Лина. Алиса чувствовала, как пылает серебряный огонь в медальоне, как несется он по венам, скапливается в кончиках пальцев. Еще немного, и огонь перейдет из ее тела, защищенного от смертельного жара венком Жрицы, в юношескую грудь Лина, чтобы вспыхнуть в нем и сжечь плоть в мгновение ока.
