– Прости, – прошептал Лин, осторожно прикасаясь к локтю Юли, которая решительно дернулась в сторону и чуть не упала. – Я забыл.
– Ты ничего мне не должен, – резко ответила девочка. И чуть слышно, подавленным голосом прибавила: – И я не хочу быть между вами…
– Все куда сложнее, – заметила Алиса. – Только ты здесь ни при чем.
Она старалась не смотреть на Лина, который молча слушал ее сухие, жестокие слова.
– А что же тогда?
– Ты, как никто другой, понимаешь, что значит предназначение. Мое ждет меня в Роще, Юли. И этого не изменить.
– Значит, ты останешься там? – спросила Юли, обращая к ней невидящие глаза.
– Я не знаю, что будет, когда мы доберемся… Но мне нужно вернуться в крылатый сон, чтобы помочь Роще возвратить воды этому миру, чтобы люди смогли построить новый город в оазисе, чтобы там выросли молодые Деревья… Это сложно объяснить, но так будет.
– И ты можешь оттуда не вернуться? – прошептала девочка.
– Да, – ответила Алиса, постаравшись, чтобы голос ее не дрогнул.
– Тогда я должна сказать сейчас. – Юли помолчала, собираясь с духом. – Это я виновата в смерти твоей мамы, – выпалила она.
Лин болезненно застонал у нее за ее спиной.
– Что? – Сердце Алисы подскочило к самому горлу. – Что ты сказала?
– Она была моей кормилицей, потому я знаю колыбельную. Это она пела мне ее, – быстро заговорила девочка, стремясь высказать все, что так долго копилось в ней, освободиться от вины и страха. – Никто тогда не знал, что я опасна… Что я пью силу из медальона, а если на мне его нет… То из людей. И поэтому…
– Поэтому Томас скрыл тебя в лечебнице, – прервала ее Алиса, пряча лицо в ладонях, прерывая сбивчивый рассказ.
– Я не помню ничего толком, я была совсем маленькая, – продолжала говорить Юли, но Крылатая почти не слышала ее слов. – Бабушка потом говорила мне, что я начала задыхаться, когда первый медальон рассыпался на мне… и твоя мама понесла меня в лазарет. Она хотела помочь мне, а я… я…
– А ты выпила ее, как пила силу Рощи, – закончила Алиса. – Нам нужно отправляться, – прибавила она. – Нельзя оставаться тут… и ворошить былое.
– Стой! – Юли схватила ее за руку. – Подожди! Я знаю, что ты ненавидишь меня… Но послушай!
– Нет, это ты меня послушай. – Алиса шагнула к девочке, осторожно взяла ее острый подбородок в ладонь и слегка сжала. – Ты не виновата в смерти… моей мамы. Томас, Правитель, Огонь, Фета, Роща – кто угодно, но не ты. И не смей терзаться, не смей считать себя чудовищем, не смей даже думать, что ты хуже хоть кого-то из нас. Твой отец ненавидел себя до самой гибели. Хочешь справедливости? Так держи. Он умер, спасая мне жизнь. – Юли дернулась, но Алиса крепко ее стиснула, всматриваясь в серебро девичьих глаз. – Томас мог оставить меня умирать, а сам бы вернулся в Город. С веточкой Дерева. Он излечил бы тебя, развеял по ветру Правителя. И все было бы иначе. Но он предпочел погибнуть героем. Он искупил свою вину, и твою заодно. Ты поняла?
Юли попыталась кивнуть, и Алиса наконец ее отпустила. Девочка отшатнулась, Лин обхватил ее за плечи, помогая удержаться на ногах.
– Отправляйтесь за мной, – бросила им Алиса, отворачиваясь, чтобы скрыть слезы, что струились по ее лицу.
Она взяла на руки притихшего Чарли и шагнула вниз с утеса; раскрывшиеся крылья мягко подхватили ее и понесли, как сотни раз прежде. Но впервые Алисе хотелось, чтобы этого не случилось, а секундный ужас падения завершился бы встречей с землей.
Вестники летели до заката, не позволяя себе даже думать про остановку и отдых. Они неслись вдоль пылевой косы, повторяя путь, пройденный Вихрями, который волнистыми линиями обозначался на песке.
Алиса держалась чуть в стороне от остальных, ей казалось, что тяжесть мыслей, клубящихся у нее в голове, может повалить ее вниз, вдавить в песок и упокоить под собою. Осунувшееся, побледневшее на пороге смерти лицо Томаса всплывало в памяти. И его последние слова, его просьба спасти Юли. Знал ли Вожак, кого он взял с собой в дорогу? Что его вина перед юной спутницей неизгладима, страшна, вечна. А если знал, то почему не открыл ей правды? Боялся, что она откажется лететь на помощь ненасытному чудовищу, которое выпило силы ее матери? Решил, что Алиса захочет мстить? Затаит злобу?
Но Томас не мог так думать о ней – в это Алисе хотелось верить, как в последнее светлое пятнышко. А вот Фета боялась, и не было иного объяснения ее молчанию. Как и Лин, старая Жрица была уверена: откройся страшная тайна Алисе, и та проклянет глупую девчонку.
Обида тяжестью легла на сердце Крылатой. Как могли люди, знавшие ее с малых лет, так думать о ней? Считать ее неразумной и бесчестной, не способной на сострадание?
«Ты ненавидела девочку только за то, что она таскается за Лином. А что бы ты сделала, если бы узнала, в чем действительно она виновна?..»
Гнусный голос твердил это не переставая. И был он не голосом Рощи, не мыслями Алана, переданными ей через пески. Она сама говорила это себе, зная, что на деле Фета была права. Вернувшись в Город, Алиса невзлюбила дочь Томаса. За легкость, с которой та вошла в их жизни, за дар, чуждый ее собственному, за близость к Лину, за откровенную нежность с ним, за родство с Вожаком, который так любил дочь все эти годы. Той отеческой любовью, что была Алисе неведома.
– Тебе больно? – послышался шепот Алана, словно тот находился совсем рядом.
– Да, – выдохнула Алиса, надеясь, что он услышит ее через песок и ветер.
– Он обидел тебя?
– Нет, Лин ни при чем.
– Просто ты не хочешь возвращаться ко мне, да? – спросил Алан дрогнувшим голосом, или Алисе просто хотелось так думать.
– Неважно, что мы хотим, правда? Сейчас есть только долг, и никаких желаний.
– Я не стану тебя принуждать…
– Ты? Может быть… Но Роща выбрала меня Жрицей, и мое место рядом с тобой.
– Это делает тебя несчастной, – тихо выдохнул Алан.
– Нет, все не так. – Алиса сжалась от невозможности вместить в слова все чувства, что сейчас бушевали в ней. – Мне сложно оставлять за спиной людей, которые мне дороги. Но я знаю, что так правильно. Знаю, что там меня ждешь ты. Что рядом с тобой мое место. Потому я и лечу.
– И тебя не нужно неволить? – повторил Алан ее же слова.
– Нет. Я буду с тобой, как мне и предначертано. И это мой выбор.
Сказанное далось ей нелегко. По спине пробежала струйка холодного пота, крылья на мгновение перестали быть опорой, и Алиса рухнула в воздушную яму. Крылатой показалось, что она разобьется сейчас. Одна острая вспышка боли – и не будет больше мук выбора, тягостной печали расставания. Лин смирится с потерей, а Юли всегда будет рядом с ним и сможет его утешить. Всем стало бы лучше со временем.
– А как же я? – прозвучал у нее в голове голос Алана, похожий на далекий шелест ветра в кронах Рощи.
