– Так значит, – начала она, – ты не переживаешь о… ну, ты знаешь.
Уолтер непонимающе на нее посмотрел.
– Я не «знаю». И не могу «знать» в условиях нехватки дополнительной информации. О чем ты говоришь? Что ты имеешь в виду?
– Я говорю о Дэвиде, – бросилась Дэниелс вперед очертя голову. – Что ты по этому поводу думаешь? Или, скорее, что ты чувствуешь?
Синтет выглядел так, словно вопросы его совершенно не задели. Другими словами, он выглядел в высшей степени Уолтером. Дэниелс почувствовала необъяснимое облегчение.
– Как тебе известно, – ответил Уолтер, – я не в состоянии чувствовать ничего в отношении моего так называемого «брата».
Дэниелс решила, что за этим должно было крыться что-то еще. Она лично видела, как Уолтер реагировал на своего двойника. Наверняка синтет ощущал не только равнодушную отстраненность.
– Значит, ничего? Ни раздумий о произошедшем, ни запоздалых мыслей?
Прежде чем ответить, Уолтер задумался.
– Если бы я испытывал какие-то чувства – которых не испытываю, – то это было бы чем-то вроде профессионального удовлетворения от того, что он исполнил свою задачу. Он хотел создать новый мир по своему вкусу – и сделал это. И в нем он и останется, – Уолтер помедлил. – Но мы тоже к этому стремимся, разве не так? К созданию нового мира на Оригаэ-Шесть? Честно говоря, я не откажусь от нового мира.
– Я тоже, – с готовностью согласилась Дэниелс, после чего продолжила: – Тебя не тревожит, что процесс создания «его» нового мира закончился уничтожением всего местного населения?
– Все, что я видел и испытал, все, что узнал от Дэвида, говорит о том, что цивилизация Инженеров не относилась к тем, с кем возможно мирное сосуществование. Да, в их искусстве и науке были красота и изящество, но также и гордыня. Я сомневаюсь, что они радостно встретили бы представителей разумной жизни – наверняка не потерпели бы никого, кроме самих себя.
Дэниелс отвела взгляд.
– Дэвид говорил мне что-то похожее, только он имел в виду людей.
– И в некоторых отношениях он был прав, – к ее удивлению ответил Уолтер. – Но в случае человечества подобная гордыня обычно ограничивается уровнем отдельных личностей. Я не считаю ее присущим всей человеческой расе качеством. В этом смысле вы отличаетесь от Инженеров. Пока что.
– Что ты имеешь в виду, говоря «пока что»? – нахмурилась Дэниелс.
– Успех и достижения могут породить тще-славие. Есть люди, которые считают, что их вид является вершиной эволюции.
– Существование Инженеров и их трудов положат конец подобным взглядам, – твердо ответила Дэниелс. Повернув голову к ближайшему иллюминатору, она указала на сверкающее небо снаружи. – Там могут быть и другие цивилизации, кроме Инженеров.
Уолтер тоже посмотрел наружу.
– Статистический анализ допускает такую возможность.
– Если мы на них наткнемся, я надеюсь, они окажутся отзывчивее Инженеров в том, что касается продолжения существования человечества. Будут больше похожи на нас.
– «Нас»? – Уолтер вопросительно поднял бровь.
Дэниелс улыбнулась в ответ.
– Я без возражений готова сосуществовать с обществом, состоящим исключительно из синтетов. Или других машин. Главное – разумность.
Несмотря на то, что Уолтер не выказал никаких эмоций, у Дэниелс возникло ощущение, что ответ его порадовал.
– Жаль, у тебя не получилось провести с Дэвидом больше времени, – сказал он. – Ты могла бы его изменить. Он тебя недооценивал.
Дэниелс бросила на него удивленный взгляд.
– Это в точности то, что он мне сказал.
– Тогда, полагаю, ты получила двойную похвалу, – Уолтер снова посмотрел в иллюминатор. – Интересно, на что будет похожа Оригаэ-Шесть?
Дэниелс, которую в его обществе полностью оставило напряжение, тоже посмотрела на звезды.
– Никто точно не знает ничего, за исключением одной вещи.
– Какой, Дэнни?
– Хуже там не будет, – ее голос был мрачен.
25
Дэниелс была одна в своей каюте и разогревала еду на личной кухне. Обычно после пробуждения члены экипажа ели в общей столовой, но, поскольку самой ценной вещью на корабле-колонии было уединение, нередко кто-то предпочитал питаться отдельно.
Обычно готовил Джейкоб, но…
Она взглянула на изображение команды, сделанное перед выходом с земной орбиты. Там были все, кто еще жил в ее памяти. Улыбки, жесты и выражения лиц, застывшие во времени. Орам и Карин, Теннесси и Фарис, Лопе и Халлет, все. Она с Джейкобом.
Воспоминания. Это все, что у нее осталось. Воспоминания – и все еще неопределенность впереди. Она понимала, что ей повезло. По крайней мере, у нее было будущее.
Но везучей Дэниелс себя не чувствовала.
От двери раздалась мелодия: снаружи кто-то был. Дэниелс приостановила приготовление еды и открыла дверь, за которой обнаружился Теннесси. Он выглядел импозантно и солидно.
– Добрый вечер. Хорошо выглядишь, радость моя.
– Что? – Дэниелс скорчила гримасу. – О, да, – ее голос звучал сухо. – Писаная красавица. Как раз занималась макияжем в ожидании, пока погладят вечернее платье. Заходи.
До места, где готовилась еда, было недалеко. В каютах на «Завете» расстояние до любой точки было небольшим. Для персональных нужд места более чем хватало, но без особых роскошеств. Экипаж, который большую часть пути проводил в гиперсне, едва ли нуждался в просторных помещениях.
– Что готовишь?
Дэниелс показала ему коробку, переднюю сторону которой занимали изображение яйца и несколько меньших по размеру картинок с дополнительными ингредиентами.
– «Омлет». Что-то, основанное на заменителе нерожденной домашней птицы, – она прищурилась на контейнер. – Вид не указан. Хочешь?
– Звучит изумительно. Конечно, хочу. На самом деле, подобное мне знакомо. На мою часть положи побольше сыра, если сможешь его добавить, не испортив свою порцию.
Дэниелс заколебалась.
– Что такое «сыр»?
Теннесси задумался, вспоминая.
– Свернувшийся продукт переработки жидкости, которую выделяют копытные жвачные животные для выкармливания молодняка. Прекрасно усваивается большинством людей, хотя и не всеми. Это зависит от наследственности и генетического кода. И в дополнение к съедобности, он еще и вкусный, – Теннесси указал на контейнер. – Думаю, для него внутри есть отдельный пакет.
Дэниелс кивнула.
– Что-нибудь выпить к омлету?
Теннесси закатил глаза.
