Перед входом горел маленький костёрчик, а рядом, на корточках, сидела девица в ярко-оранжевом горнолыжном костюме.
— Доброе утро! — она выпрямилась и протянула турку с белёсой шапочкой пены. — Кофе хочешь?
Первое, что бросилось в глаза, когда она выпрямилась, — её рост, где-то под метр девяносто, и ещё толстый жгут чёрных крашеных волос, блестящей змеёй спадающий с плеча. И только потом долетел полузабытый и тонкий аромат настоящего молотого кофе.
10
Не в пример белому от седины и тупому в смысле чувствования тонких энергий «старцу» Рыбину, Терехов считал, что обладает обострённым интуитивным мышлением. И всё равно, оторвавшись от Севы Кружилина на стоянке у Газпрома, он успел выехать из города в сторону Белоярки, когда «пошёл поток», как говорили «шизотерики». С неожиданной болезненной тоской он ощутил незримый барьер впереди и понял, что уезжать сейчас нельзя, а надо скорее мчаться обратно, в центр, домой, потому что Алефтине угрожает опасность.
Почему-то перед глазами на миг предстала картина, как милиционеры штурмуют его квартиру и выволакивают закованную в наручники невесту, то есть теперь законную жену. Зрелище это вспыхнуло перед глазами так ярко, что он затормозил и, не раздумывая, поехал медленно, ища разворота. Вспомнил наказ Репья, выключил телефон и вынул батарейку: шифроваться — так уж по полной.
А город уже плотно запечатался вечерними пробками, причём в обе стороны, и пробиваться сквозь них пришлось до конца гаснущего дня бабьего лета. День был пятничный, дачный сезон в Новосибе ещё не закончился, и народ стремился на природу.
Никаких соглядатаев ни во дворе, ни у подъезда он не заметил, разве что подростки сидят на детской площадке, но великовозрастного Севы среди них нет. А чудилось его присутствие! Так и стояла перед глазами картинка: приводит милицию и показывает, где находится женщина, объявленная в розыск. Потому что в мозгу застряла последняя фраза конченого эгоиста или сумасшедшего: «... Или никому не достанется!» Она и подстёгивала всю дорогу, как щёлкающий бич.
Андрей бросил машину возле соседнего дома и, под прикрытием сумерек, прошёл к своему. Мирный вид вечернего дворика и тёмных окон, завешенных брезентом, слегка приглушил волнение и усмирил скачущие мысли. То, что Терехову грезилось, ещё не случилось, но случиться могло, потому что Сева окончательно свихнулся. Да и сам Андрей из хвастовства, из предательского снобизма допустил ошибку, сообщив шефу о женитьбе и показав фото невесты! Куренков про это рассказал Кружилину — о чём же ещё они могли говорить четверть часа! — и того настиг взрыв эмоций отчаявшегося шизофреника.
Терехов понаблюдал за двором, после чего вышел из тени, несколько усмирённый, и направился к подъезду, при этом отслеживая всякое движение вокруг. Яркий день бабьего лета истаял, на город ложились сумерки и вот-вот должны были включиться фонари. На лестничной площадке
первого этажа также было тихо, горел дежурный свет и бессовестно пялилась одноглазая видеокамера.
Но, отпирая квартиру, Андрей вдруг замер, внезапно ощутив, как ужас электрическим током сковал руки и ноги, а в голове вспыхнула тревожная сигнальная лампа — опоздал!
Дверь оказалась запертой на один замок, нижний, самый простой. А верхний, с секретом, был заперт всего на один оборот, чего сделать обыкновенным ключом невозможно — только отмычкой. И об этом Терехова предупреждал ещё мастер, устанавливающий железные двери повышенной надёжности, поскольку хозяин бывает в длительных командировках. У того, кто тайно проник в его жилище, не хватило времени, терпения или опыта, чтобы запереть хитрый замок на полных три оборота. Или не посчитали нужным; и вряд ли это были простые квартирные воры, рискующие угодить на глаза соседям и в объективы видеокамер. Скорее всего, действовали, почти не скрываясь, и это был не обыск; на языке ментов подобное мероприятие называлось оперативным осмотром помещения. Пришли, осмотрели, арестовали находящуюся тут женщину без документов и удалились.
А есть ведь массивный шпингалет, на который можно запереться изнутри!
Терехов на него и закрылся, после чего включил свет в передней: кажется ничего не нарушено, не разбросано. Собранные и увязанные в дорогу рюкзаки стоят в углу, у порога, на вешалке приготовлена походная одежда — вроде бы всё на своих местах... Да и не будут громить квартиру, если пришли по наводке, за конкретным человеком! Андрей подскочил к двери ванной комнаты и уже схватился за ручку, когда услышал голос Алефтины:
— Погаси свет, я выйду...
Он облегчённо выдохнул, вернулся в переднюю и выключил торшер. Невеста, точнее законная жена, сама открыла дверь и бесшумно, плавно перетекла в коридор. Терехов подал руку: для передвижения в малознакомом пространстве ей ещё требовался поводырь.
— Знаешь, мне сейчас показалось...
— Тебе не показалось, — прошелестел голос Алефтины. — Они приходили.
Прошла самостоятельно в комнату и опустилась в кресло.
— Приходили? Кто?
— Не знаю... Их было трое.
— И что?!
— Прошли по квартире, заглянули в шкафы, туалет...
— И в ванную заходили?
Она поправила паранджу — на улице зажглись фонари.
— Несколько раз... И ушли минут пять назад.
Оказывается, он чудом не столкнулся с ними где-нибудь
у подъезда!
— И тебя не заметили?
— Нет... Я спряталась.
В ванной однокомнатной квартиры было тесновато, к тому же там стояла стиральная машина и разобранный шкаф в упаковке, собрать который не доходили руки.
Он даже не стал спрашивать, где и как там можно спрятаться человеку высокого роста — поверил на слово, потому что Алефтина сидела перед ним целой и невредимой. Однако всё это не добавляло ощущения надёжности укрытия, напротив, вызвало чувство близкой и реальной опасности. Люди, проверявшие квартиру, могли явиться в любой момент и даже устроить засаду. И удивительно, что они не оставили её здесь при первом визите. Возможно, решили ждать хозяев на улице, на дальних подступах, не исключено — отслеживали его машину, полагая, что они уехали из квартиры вдвоём.
А сдал Алефтину, безусловно, Сева Кружилин!
Образ предавшего напарника отчего-то в тот миг напомнил Андрею о женитьбе, и ему захотелось сейчас же сообщить об этом невесте. А то так и будет существовать в неведении, однако взвесил её возможную реакцию и смолчал, оставив эту новость для более подходящего момента.
— Нам нужно исчезнуть отсюда, — озвучил Терехов мысль, которой ещё мгновение назад не было. — Здесь ловушка.
— Да, пожалуй, — согласилась она. — Замкнутое пространство... А нам всё время нужно быть в движении.
— На улице стемнело, но там фонари. Придётся потерпеть. Сейчас мы уйдём.
— Я потерплю.
