— К тебе полиция, — сказала ей Феодора.
— Чего еще вам? Здрасьте, — Грета исподлобья уставилась на Катю.
— Как зовут любовника Пелопеи? — спросила та сразу самое главное.
— Левка, вы же это знаете, сами спрашивали.
— Я не о нем. Я об охраннике, с которым ты и она познакомились в ночном клубе три года назад.
Грета сверкнула глазами на Феодору. Но та демонстративно отошла к дверям.
— Я вам еще нужна? — спросила она тоном хозяйки дома и мачехи.
— Нам лучше поговорить с Гретой наедине, — ответил Клавдий Мамонтов.
И Феодора ушла из гостиной, закрыла дверь, но Катя была уверена, что она решила подслушивать.
— Так как же зовут этого парня? — спросил Грету Мамонтов.
— Я… я не… это шлюха вам про него доложила?
— Грета, вам самой это следовало мне сообщить, — сказала Катя. — Этот человек — кто он? Вы не допускаете мысль, что это из-за него Пелопея могла очутиться ночью так далеко от дома и пострадать в аварии?
— Нет, это невозможно, он…
— Он вам тоже нравился, ведь так? — мягко спросила Катя. Ей надо было побороть девичье упрямство.
— Он… да, он мне нравился, — Грета подняла голову. — Его зовут Артем. Фамилии я не знаю. Он был старше нас с сестрой. Ло на него запала, а он ее полюбил.
— В каком клубе вы с ним познакомились? — спросил Клавдий Мамонтов.
— В «Синдбаде».
Клавдий присвистнул.
— И ты прошла туда в пятнадцать лет, цыпочка? Это Артем тебя пропустил?
— Да. Ради Ло, она его попросила пустить меня, потому что я очень хотела, — ответила Грета. — Он ради нее в лепешку бы расшибся. Она нравилась ему. Вряд ли это он похитил ее тогда, он бы этого делать не стал.
— Похищение Персефоны Аидом, если говорить на языке твоей сестры, любительницы мифов, — заметила Катя. — Где Артем сейчас?
— Я не знаю, — ответила Грета, снова потупившись. — Он больше не приезжает. Бросил ее.
— Бросил?
— Левка ведь тоже ее бросил. Зачем она им такая — с такими ногами, калека? Она никому не нужна, кроме нас, ее семьи.
— Когда вы видели Артема последний раз? — спросила Катя.
— Тогда и видела. Три года назад.
— Когда точно?
— В июне. Недели за две до того, как Ло попала в аварию.
— И вы не сказали об этом парне родителям?
— Можно подумать, что вы о своих парнях предкам докладываете, — фыркнула Грета.
— Опиши-ка его нам, — потребовал Мамонтов. — Какой он?
— Ну такой… высокий, как вы. Очень симпатичный.
— Татуировка?
— Да, есть, здесь, — Грета коснулась плеча.
— Как он одевался в клубе?
— Как все они — секьюрити. Костюм.
— А когда ты его видела в последний раз в июне?
— Куртка, джинсы.
— Грета, он к тебе не приставал?
— Нет, — Грета не поднимала глаз от яркого турецкого ковра.
— А если честно?
— Нет.
— Но это же ты с ним первая познакомилась, он тебя пропустил в клуб, — сказал Клавдий Мамонтов. — Ему тридцать лет — тебе пятнадцать.
— Он меня не трогал, — прошипела Грета. — Может, он мне и понравился очень, и я бы дала ему — я без комплексов. Но он меня не хотел. Я же сказала вам — он влюбился в Ло. Сразу. С первого взгляда! Она отбила его у меня моментально. Она всегда гребла все к себе — всех классных парней. Она… да что теперь говорить об этом?
— Артем приходил к Пелопее на Патриаршие, в квартиру? — спросила Катя.
— Да. Они же спали вместе. Она его порой от себя гнала.
— Почему? Ты же сказала — она на него запала.
— Такой уж у Ло характер. Был. Необузданная, взбалмошная. Она считала, что так вернее: если гнать, то крепче привяжешь. Он и привязался. Не спрашивайте меня — я там третья лишняя была. Он потом меня просто не замечал.
— Когда Ло пропала, ты или твой брат связывались с Артемом?
— Нет. У меня не было его мобильного.
— Тачка у него имелась? — спросил Клавдий Мамонтов.
— У такого крутого мужика? Конечно.
— Какая?
— Я не знаю марку.
— Может, черный «БМВ»?
— Я не знаю. Он меня на тачке не катал. Я же не Ло.
— А Ло его тоже не помнит, как и все остальное? — осторожно спросила Катя.
— Она ничего не помнит.
— Но вот про Леву Мамелюк-Караганова она все же вспомнила, что училась с ним в одной школе. Может, и про Артема что-то говорила?
— Нет. Она его не помнит. Совсем. В общем-то, я его тоже забыла. — Грета пожала костлявыми плечиками. — Три года. Это как-то многовато для чувств-с.
Больше они от нее толка не добились.
Катя обрадовалась и этим крохам — имя, место работы, должность. Они найдут этого парня. Гущин найдет.
— Махнем в «Синдбад» прямо сейчас? Может, он до сих пор там обретается? — предложил ей неожиданно Клавдий в машине, когда они покинули кичливый и пустой дом на Седьмой миле.
— Нет, Клавдий, нет. Это надо сделать официально. Гущин сам об этом позаботится. Надо ему поскорее рассказать об охраннике. А вы знаете клуб «Синдбад»?
Он хмыкнул:
— Это закрытый клуб с членством — сейчас. Три года назад, наверное, там еще не так строго было. А теперь — богатое гнездо. Насчет «ангельской пыли», которой напичкали Пелопею, — это как раз то место, где эту дрянь можно достать.
— Думаете, этот Артем снабжал ее наркотой?
— Вполне возможно. Держал девку под кайфом и подчинял себе.
— Красивые мужчины подчиняют другими методами.
Клавдий повернулся к ней:
— Вы трепетно относитесь к полковнику Гущину, Катя. Даете ему возможность провести красивое задержание?
— Мы с Гущиным друзья, — сказала Катя. — Странно это. Потому что криминальные репортеры в принципе не могут дружить с операми.
— А могут дружить репортеры с бывшими секьюрити, по ротозейству навечно потерявшими своего работодателя?
— Типа самурая ронина? — Катя через силу улыбнулась.
Он помолчал. Внезапно остановился — они только-только выехали из поселка.
— У вас такое лицо было, когда вы стояли в дверях кабинета… — сказал он. — Так на меня смотрели.
— Клавдий, я…
— Словно я монстр, привидение.
Катя молчала.
