– Быть посему! – сказал Сварог и встал со своего трона. – Отныне вот он, новый богатырь Яви!
– Пока он только щуплый мальчишка, – хмыкнул Перун.
– Увидим! – ответил Сварог. – Ты заберешь его к себе, Даждьбог, и испытаешь. Пусть добудет палицу, стрелы и щит.
Затем он повернулся к Сирину и произнес:
– На этом твоя миссия закончилась, Сирин. Я отпускаю тебя к Макоши.
Услышав эти слова, Ромка вздрогнул, он уже привык к Сирину и ему не хотелось прощаться с тем, кого он понимал и не боялся. Сирин низко поклонился Сварогу и, взглянув на Ромку, вылетел из дворца через окно с золочеными ставнями.
Сварог жестом показал, что совет окончен, и боги засобирались восвояси. Стрибог мгновенно превратился в ураган и унесся куда-то, Перун, кряхтя и ворча, уселся на грозовую тучу, подлетевшую к нему через оконные ставни прямо во дворцовые палаты. Семаргл огненным столбом стремительно ушел вверх под купол дворца, чуть не задев его, Лада и Леля отправились гулять в царский сад.
Путешествие на остров Буян
Даждьбог, Жива и Ромка вышли из дворца и сели в хрустальную карету, запряженную огромными лебедями. У гигантских птиц было необычное полупрозрачное оперение, посыпанное крупной светящейся серебристой крошкой, кроваво-красные клювы и круглые черные как полудрагоценные камни гагаты глаза.
– Не горюй, отрок, – ободряюще сказала Жива, взглянув на задумавшегося Ромку. – Сирин уже давно на службе у Макоши, и ей он сейчас нужнее, а тебе у нас понравится, сам увидишь.
В ответ Ромка только вздохнул и мельком взглянул на печального Даждьбога. Тот величественно восседал в карете, бесстрастно глядя вперед. Казалось, он совершенно не слышит разговора, а думает о чем-то своем. Ромка заметил, что каретой никто не управлял, и как только все уселись в карету, лебеди, разбежавшись, оттолкнулись от земли и воспарили над ней, взмахивая большими крыльями, создавая ими сильнейшие порывы ветра. Когда лебеди набрали высоту, карета выровнялась и без помех стала планировать в воздухе.
– Куда мы летим? – спросил Ромка.
Теперь его любопытство взяло верх над страхом, и он всячески старался перегнуться через перила кареты, чтобы посмотреть вниз.
– На остров Буян, во дворец Даждьбога, – улыбаясь ответила Жива.
Вскоре внизу показались башни хрустального дворца, совсем не похожего на дворец Сварога. Из-за своей хрустальной звенящей прозрачности строение напоминало высокую вазу, в которой тускло отражался окружающий мир. Лебединая карета пролетела над дворцовыми башнями, которые напоминали наконечники стрел, которые словно пытались вырасти еще выше. Ромка увидел свое отражение в отливавших серебристым светом стенах. Лебеди опустились на землю, и карета мягко стукнулась обо что-то, подняв облачко желтовато-серебристой пыли. Ромка вышел из кареты и почувствовал под ногами что-то невероятно мягкое. Он наклонился и потрогал рукой то, что должно было быть землей. Пальцы утонули в желтовато-серебристой пыли. На острове не было ни поющей травы, как в Ирии, ни молочных рек, ни кисельных берегов, ни огнедубов, ничего, что было во дворце Сварога и в Беловодье. Были только деревья, очень похожие на березы, с серебристыми кронами, они росли повсюду и мелодично покачивались в разные стороны, будто от ветра, словно напевали какую-то приятную мелодию – они были такими же говорящими, как то дерево в Ирии. Деревья рассыпали повсюду свое позолоченное серебро, а увидев карету Даждьбога – своего хозяина и его гостей, стали перешептываться. Ромка пытался разобрать, что они говорят, но не смог. Вскоре деревья замолкли и на Буяне воцарилась атмосфера тишины, спокойствия и молчания. Наверное, потому, что сам властелин острова – Даждьбог – был весьма неразговорчив.
Внутри замка тоже господствовало умиротворение. Они прошли через хрустальные залы, где были совершенно прозрачные полы и стены, мебелью там служили большие мягкие подушки, которые висели прямо в воздухе над полом, летавшая повсюду пыльца освещала все пространство дворца. Крупные хрустальные капли, которые свисали прямо с высоченных потолков, служили здесь зеркалами. Под прозрачными полами медленно и невозмутимо плавали огромные разноперые блестящие рыбы. Под полупрозрачным потолком на длинных серебристых жердочках дремали престранные существа, которых Ромка в этом мире еще не видел – человеколикие птицы, немного похожие на Сирина и Алконоста, но размером поменьше и с длинными почти змеиными шеями. Увидев Ромку, птицы свесили шеи вниз и о чем-то зашептались между собой. Жива провела Ромку в его покои.
Покои оказались уютными, с таким же полупрозрачным полом, под которым лениво плавали создания, похожие на китов и морских коньков. Постелью здесь служило висящее над полом облако перины, столом – хрустальный обтесанный со всех сторон ровный куб, потолок был таким же прозрачным, как в пещере Макоши. Ромка, задрав голову, увидел лебедей Даждьбога, прилетевших на смену жеребцам Хорса, которые теперь бродили по молочным полям Ясуни. С крыльев даждьбожьих лебедей на остров, словно звезды, падала уже знакомая Ромке серебристая пыль.
– Отдыхай, богатырь, – сказала богиня и бесшумно вышла из палат.
Ромка прыгнул на перину, достал шкатулку Лели, поставил ее на окно. Потом он достал подарок Доли, который был завернут в красивую ткань, и развернул его. По палатам разлился невероятный зеленый свет, он переливался и двигался так, что Ромке показалось, будто он качается на волнах или лежит в густой высокой траве в поле. Свет стал меняться и преображаться, вдруг Ромке послышалось, что кто-то поет песню. Он прислушался – это определенно было пение, вот только слова разобрать пока не удавалось. Ромка высунулся в окно по пояс. Снаружи было тихо и спокойно, во всей Подвселенной царило умиротворение, и только голос, знакомый голос птицы Гамаюн разливался по Буяну и Ирию.
– Спите, – говорил голос, – спите, жители Яви, спи, Сварог, спи, Семаргл, засыпай, Стрибог, спи, миротворица Лада, засыпай, прекрасная Леля, закрывай глазки, младенец Полель, спи, грозный Перун, спите, Хмель и Сурица, спи, Велес, спи, Земун…
Казалось, голос летит над Явью, убаюкивая и успокаивая всех вокруг. И только лебеди Даждьбога медленно бродили по полям Ясуни. Ромка сладко зевнул, его глаза слипались. Он добрался до своей перины, уткнулся в нее и заснул. Во сне он видел великанов, человеколиких птиц, огромного Черного Змея и еще каких-то непонятных существ. Он видел Ворона, борющегося с Сирином, и вместе они растаяли в тумане Странного леса. Он видел воина с бездонными сапфировыми глазами. Слышал голос Сварога, рык Перуна. Во сне он мчался на коне бога солнца Хорса в какие-то дали, рубил мечом нечисть, сражался с жутким разъяренным зверем.
Все смешалось в сознании мальчика…Потом ему приснились мама, отец, Тошка и почему-то его школьные учителя, и всем он взахлеб рассказывал о своих подвигах.
В царском саду
Утром Ромка проснулся и выглянул в окно. Огненные кони уже бродили по Ясуни. Он взглянул на подарок Доли, волшебный предмет снова превратился в обычный изумруд и больше не разливался чудесным умиротворяющим светом. «Вероятно, он действует только по вечерам», – подумал Ромка и накрыл цветок тканью, в которую он был завернут раньше богиней Долей.
