— Победить плоть можно, лишь умертвив ее, — вещал кто-то. — Сокрушив ее, растерзав.
Гэбриэл и Ксавье помрачнели. Я на цыпочках подкралась к дверному проему и заглянула в щелочку. В зале собралась небольшая группа — примерно десять человек. Оратором являлся сам Вейд, а возле него замерло трое парней. Шесть девушек стояли на коленях между скамьями. А перед алтарем застыла Молли, раздетая до нижнего белья — шелкового и немного старомодного. Она сильно мерзла: ее кожа уже покрылась пупырышками «гусиной кожи». Глаза Вейда горели религиозным пылом. Он был поглощен своим монологом и, к счастью, ничего не замечал.
— Признайся в своих слабостях перед Господом. Отрекись от тех, кто уводит тебя с пути истинного, и посвяти свою жизнь покаянию.
— Да, — ответила Молли и кивнула.
— Я стремлюсь спасти тебя, но и ты должна помогать мне, Молли, — продолжал Вейд. — Ты готова посвятить себя церкви?
— Готова.
— Ты готова принести жертвы, требуемые для служения?
Я поежилась. Мы что, на жутком обряде посвящения?
— Да, — прошептала Молли.
— Отбросить прочь мирскую тщету в знак своей преданности?
— Да, — приглушенно сказала она.
Вейд приблизился к Молли и встал над ней, словно палач. Он что-то держал в руке: свет от витражного окна упал на поверхность металла, и я поняла, что это ножницы!
— Когда мы одолеваем искушения плоти, мы можем обрести истинную свободу.
Вейд взял косу Молли и взвесил ее на ладони. Неужели Молли позволит ему такое издевательство? Без косметики выделялись ее веснушки. Она напоминала ребенка. Я покосилась на Гэбриэла. Он будто окаменел.
— Оставь ее, — проговорил Габриэл, и его голос эхом отлетел от стен часовни.
Вейд, застигнутый врасплох, отпрянул в сторону. Увидев меня, он справился с испугом, но присутствие Гэбриэла его снова напрягло.
— Кто ты? — прорычал Вейд и повернулся к Молли. — Ты проболталась?
— Нет, — произнесла Молли и, вся дрожа, с трудом поднялась на ноги. — Я… Я…
И неожиданно Гэбриэл назвал ее по имени — просто печально ее окликнул. Молли прорвало. Она сделала несколько неуверенных шагов, побежала к Гэбриэлу, припала к его груди и разрыдалась.
Вейд беспомощно поднял руки вверх. Гэбриэл бережно гладил Молли по волосам.
— Что он с тобой сделал? — проговорил мой брат.
— Молитва и пост приближают нас к Богу! — заорал Вейд, пытаясь оправдаться. — И тогда Он открывает нам Свой истинный промысел, как Даниилу.
— Даниил был пророком, болван, — заявила я.
— Бет, хватит. Оскорбления ни к чему.
— Он ненормальный!
— У него просто жуткая каша в голове, — уточнил Гэбриэл. — Путь к Богу каждый находит сам. — Вейд, ты не можешь насильно навязать свое мнение.
Молли посмотрела на Гэбриэла. Кончик ее носа покраснел.
— Я хотела искупить мои прежние грехи, потому что поняла: ты не мог полюбить меня именно из-за этого.
Гэбриэл на секунду зажмурился.
— Молли, грехи искупают, изменяя свою жизнь по своему почину.
— Посещение церкви делает тебя христианином не больше, чем сидение в гараже под машиной, — процитировала я из книжки, которую на днях прочла.
— Молли! — взвыл Вейд. — Ты грешница! Ты порочна, а я способен тебя очистить.
— Только Христос способен очистить душу! — прокричала я. — А у тебя — мания величия!
— Кто ты такой, чтобы судить ее? — осведомился Гэбриэл, в упор уставившись на Вейда. — Ты точно такой же грешник, как и остальные.
— Она женщина, — заартачился Вейд. — А значит, она порочна и похотлива по самой своей природе. Ева ввела мужчину во грех. Я праведнее ее.
— Неужели? — хмыкнул Гэбриэл. — Забавное толкование.
— Молли, опомнись, — не унимался Вейд. — Я люблю тебя.
— Не смеши меня, — фыркнула я.
— Ты… — Гэбриэл наставил на Вейда указательный палец. — Если я еще хоть раз услышу, что ты с ней заговоришь, отвечать будешь передо мной. Ясно?
— А кем ты себя считаешь? — горделиво парировал Вейд.
Мой брат слегка улыбнулся. Лампочки замигали, задребезжали оконные рамы. Двери часовни распахнулись под мощным порывом ветра, окутавшим Гэбриэла.
— Ты даже представить себе не можешь.
Вейд попятился. Члены маленькой общины ахнули, ощутив величие Гэбриэла. А он коснулся металлической заколки на косе Молли. Она не шевелилась, пока Гэбриэл распускал ее пышные волосы, которые рассыпались медно-рыжим водопадом. А потом мы, не говоря ни слова, торопливо вывели ее из часовни.
— А мы с ним собирались пожениться, — всхлипывала Молли, усаживаясь в джип.
— При чем здесь любовь? Он жаждал власти над тобой, — вымолвил Гэбриэл.
— Почему я не умею выбирать парней?
— С каждым бывает, — отозвался Гэбриэл.
Он явно включил в число ошибающихся себя. Прежний Гэбриэл сказал бы, что человеку свойственно оступаться, но на сей раз он уже не смотрел на нас издалека — из своих заоблачных далей. Он находился рядом с нами.
— Точно? — и Молли скомкала платок, который ей вручил мой брат. — Ты меня не осуждаешь?
— Нет, в отличие от Вейда, — ответил Гэбриэл. — Как и все мы.
Молли шмыгнула носом и отвернулась к окну.
— Просто я себя чувствую законченной неудачницей.
— Ты не права, — мягко произнес мой брат. — Молли, ты юная и запутавшаяся. Это нормально.
— Давно ли ты стал настолько мудрым?
— Ни много ни мало две тысячи лет.
Молли улыбнулась сквозь слезы.
— Однажды, — продолжал он, — ты найдешь свое место в мире. А все это превратится в воспоминания.
«Интересно, он и себя имеет в виду?» — подумала я. Неужели Гэбриэл станет для Молли прекрасным тускнеющим образом? Однако я знала: моего брата не так-то легко забыть. Судя по взгляду Молли, она это тоже понимала.
Глава 26
Отвези меня домой
[44]Молли не могла оправиться от происшествия в часовне. Ее бил частый озноб.
— Молли, — прошептал Гэбриэл, наклонившись к ней. — Все закончилось. Вейд не причинит тебе вреда.
— Молли следует какое-то время пожить у нас, — предложила я.
— Верно, — согласился Гэбриэл. — Ей нельзя оставаться одной.
— Спасибо, — жалобно прошептала Молли. — Простите меня. Я натворила столько глупостей.
