— Значит, мы даже не успеем подготовиться к их визиту? — не унимался Ксавье.
— Обычно их появлению предшествуют знамения, — невесело произнесла Айви. — Например, красная луна или призрачный белый конь.
— Да ладно! — усмехнулся Ксавье.
— Ты сомневаешься? — ощетинился мой брат.
— Прости, Гэбриэл, но эти ковбои в балахонах с золотыми поясками не заберут у меня Бет!
Гэбриэл хотел возразить, но Айви опередила его.
— Твоя храбрость похвальна, — вымолвила она. — Но пообещай нам кое-что. Если увидишь такого ангела, не пытайся нападать на него. Просто уведи Бет в безопасное место.
— О’кей, — серьезно сказал Ксавье.
Гэбриэл и Айви быстро собрались и уехали. Напоследок они заявили, что будут держать руку на пульсе. А куда они направились, оставалось для нас тайной. Мы оказались в положении неразумных детей. Я понимала, что брат с сестрой трудятся для нашего блага, но все равно было обидно. Мы с Ксавье поплелись в мезонин, сели на зеленый бархатный диван и уставились на серебристый лес за окном. Поднялся ветер, задребезжали листы железа на крыше. Некоторые ветви наклонялись так низко, что перевешивались через забор. Даже доски начали скрипеть и трещать.
— Похоже, сегодня ночью мы вряд ли заснем, — пробормотала я.
— Наверное, — отозвался Ксавье и поцеловал меня в лоб.
Я выпрямилась и посмотрела на темные силуэты деревьев. В холодном голубоватом свете луны лицо Ксавье было бледным и каким-то неземным.
— Тебе это не нужно, — прошептал он. — Особенно — после того, что случилось в прошлый Хеллоуин.
— Беда всегда приходит не вовремя.
— Жаль, что я не могу тебя спрятать от чужих глаз, — сказал Ксавье, в отчаянии отвернувшись от меня.
— Не переживай за меня, — ответила я. — Я успела многое повидать. Я теперь не такая хрупкая.
— Да, Бет, — и Ксавье накрыл пледом мои плечи. — Но… — нерешительно добавил он. — То время, которое ты провела в…
Ксавье запнулся.
— В Аду? — уточнила я. — Рассказывать особо нечего.
— Считается, что болезненные воспоминания блокируются подсознанием, — тихо продолжал Ксавье.
Я грустно покачала головой.
— Я ничего не забыла.
— Хочешь об этом поговорить?
— С чего же начать? — я обвилась вокруг Ксавье, прямо как фигурка головоломки.
Он был такой теплый! Я прижалась к нему и чуть-чуть расслабилась.
— Я оставила там друзей — Ганну и Такера. Казалось бы, какие в Аду приятели? Но они мне были как родные. Добрее Ганны я девушки не встречала, а Такер научил меня «переносу», и я наблюдала за тобой из Преисподней.
— А я даже не могу его поблагодарить, — вздохнул Ксавье.
— Страшно подумать, как их наказали. Если демонов разозлить, они способны на все.
Ксавье нервно сглотнул.
— А они… Ты как-нибудь пострадала?
— Меня пытались зажарить на вертеле.
— Что?! — Ксавье окаменел.
Его взгляд остекленел, и я сразу все поняла. У Ксавье была своя личная трагедия: несколько лет назад его подруга Эмили сгорела заживо.
— Все нормально, — тихо сказала я и бережно притянула Ксавье к себе. — Пламя меня не коснулось. Меня кто-то оберегал.
— Ох, Бет!
— Это еще цветочки… Я видела Геенну.
— Геенну? — повторил Ксавье. — Место, где…
— Где души подвергаются пыткам, — закончила я.
— Бет… Прости.
— Не извиняйся и не вини себя.
Ксавье внимательно посмотрел на меня. В глубине его бездонных бирюзовых глаз что-то блеснуло.
— Ты гораздо сильнее, чем я предполагал.
Я устало улыбнулась.
— Если время, которое я провела в Преисподней, меня чему-то и научило, так это тому, что нет ничего постоянного. Только ты — единственное неизменное в моей жизни.
— Я всегда буду рядом. Гарантирую, Бет. Кроме того, отбиться от Семерок — вообще пара пустяков.
Наверное, Ксавье прав. Что могло быть хуже, чем когда тебя утаскивают в Ад, держат в плену, а те, кто тебя любит, не могут разыскать тебя? Пусть против нас ополчатся легионы Семерок, но мы с Ксавье снова вместе. Вдобавок Айви и Гэбриэл на нашей стороне.
— Надо хоть немного поспать, — предложил Ксавье.
Мы перебрались на кровать, сбросили обувь и улеглись поверх покрывала. После наказа Габриэла мы не решились раздеться и лечь под одеяло. Однако отключиться у меня не получилось. Мне было тесно и душно в нашей мансардной спальне и очень хотелось приоткрыть окно, чтобы впустить свежий воздух. Увы, рисковать ни в коем случае нельзя. А если Семерки учуют нас? Вдруг они способны уловить запах страха и неуверенности, окутывающих нас? Я не знала ответа, но рисковать не хотелось. Когда забрезжил рассвет, я даже обрадовалась. Помимо прочего, в темноте на меня наваливалась клаустрофобия. Во мраке таились все новые опасности.
Следующая пара дней прошла примерно в таком же ритме. Мы потеряли счет времени, стали раздражительными и возбужденными, а иногда нас охватывала чудовищная апатия. По ночам мы дремали, а настоящий сон — крепкий, приносящий отдых — нас уже не посещал. Неудивительно, учитывая, что почти сутки напролет мы торчали в четырех стенах и ждали вестей от Айви и Гэбриэла. Обычно они появлялись без предупреждения после полудня, привозили нам еду, но новостей было мало. К тому же меня не утешали заверения брата и сестры. Ксавье, привыкший к физической нагрузке, тоже стал психовать.
Вынужденное пребывание под замком действительно пробудило болезненные воспоминания. В те редкие мгновения, когда мне удавалось заснуть, мне сразу снился кошмар, и я просыпалась в слезах. Мне мерещилось, что «Ивовый приют» находится под землей. Мы с Ксавье задыхались от недостатка кислорода, умирали, похороненные заживо. Я страшилась очутиться в Аду и просыпалась от своих сдавленных рыданий. Потом вскакивал Ксавье и утешал меня.
На третью ночь я увидела другой сон: легионы безликих Семерок мчались по небу, вооруженные пламенеющими мечами. Их кони выпучили глаза. Сверкали белки, топот копыт сотрясал небосвод. Всадники в балахонах с капюшонами приближались к нашей лесной хижине, и выстраивались перед ней, как ряды костяшек домино. Затем они рванулись вперед. Я очнулась, вцепилась в рукав Ксавье и вскрикнула. Его рука, обнимавшая мои плечи, напряглась. Я почувствовала себя под его защитой и еще тесней приникла к нему. Но я долго вертелась и никак не могла устроиться поудобнее.
— Я понимаю, что тебе трудно, но, пожалуйста, успокойся, — шептал Ксавье.
Свет луны озарял его лицо. Он смотрел на меня с непоколебимой уверенностью и любовью. Я подумала, что готова идти за ним до скончания времен.
