Я горько усмехнулся:
– Даже странно, столько денег выбрасывают на подготовку этой
демонстрации протеста. Мы как-то привыкли, что бизнес свои деньги считает!
– Он и считает, – ответил Ростоцкий угрюмо. –
Просчитал, что, вложив в это опасное мероприятие пару миллионов долларов,
получит миллиарды! Бизнес умеет идти на риск.
Я долго молча смотрел на текущую внизу человеческую реку.
Пилот по указанию Ростоцкого повел машину над соседним шоссе, там двигаются
такие же энтузиасты, немалая часть из них просто любители побузить, побить
стекла в дорогих витринах, пусть кому-то будет хуже, поджечь автомобили,
желательно – самые дорогие…
– Поворачивай, – велел я наконец.
– Увидели достаточно?
– Да. Для того чтобы постараться показать бизнесу, что в
такие игры с имортистами играть не стоит, очень не стоит.
Но, несмотря на уверенный голос, я чувствовал себя
препаршиво. И вовсе не был уверен, что бизнес деньги выбросил на ветер.
Глава 10
Однако и в Кремле, занимаясь текучкой, я велел не выключать
экраны, лишь приглушил звук. Все телекомпании Москвы, а также крупнейшие
телеканалы мира ведут прямую трансляцию, возбужденные дикторы трещат ликующе,
что никогда еще Москва не знала такого бурного выражения протеста, что с таким
массовым выражением воли народа новому правительству придется считаться, а если
попробует игнорировать, то волна протеста сметет его, как прошлогоднюю листву…
– Это уже подстрекательство, – обронил Волуев.
А Ростоцкий сказал вдруг громко:
– Смотрите, смотрите!.. да нет, вот сюда!
Левый экран показывал роскошный белый лимузин, тот
остановился у бровки, выскочили два рослых крепких парня, один быстро и
профессионально огляделся, второй распахнул заднюю дверцу.
Из салона появился высокий атлетически сложенный мужчина,
сразу же заулыбался всему миру, такие постоянно оказываются в поле зрения
фотообъективов. Вдали уже показалась запрудившая всю проезжую часть колонна.
Атлет кивнул шоферу, тот поспешно дал газ, и лимузин помчался прочь.
Когда колонна приблизилась, атлет вступил в первый ряд, его
встретили восторженными криками, передали знамя. Он пошел впереди колонны, как
знаменосец.
– Это кто такой? – спросил я настороженно. – Что
за Зигфрид?..
Ростоцкий хохотнул, Мазарин сказал с сарказмом:
– Ганс Лайон Олдмайер… Вообще-то Васька Потапов, но с нашей
демократической свободой менять имена тут же выбрал, что покрасивше.
– Глупо и претенциозно, – буркнул Потемкин.
– Дык это для вас, – возразил Мазарин, – но не для
Васьки… и не прочих васек. Что, господин президент, не слыхали о таком?
– Нет, – буркнул я.
Мазарин сказал издевательски:
– Зря, его знают даже больше, чем вас. И портретов его
отпечатано больше. И пишут о нем чаще! Как же, сам Олдмайер, чемпион
генобридинга клуба «Спартак»! Ну того самого, что проводит выставки… нет, не
собак, у тех свое общество, а у этих выставки по экстерьеру человеков. Ну там
прикус, правильный костяк, соответствие стандартам…
Ростоцкий вклинился:
– Уже не чемпион. Требования ужесточились, не знали? Это
называется переходом от любительства к профессионализму. Пока что требования
родословной распространяется на родителей, но на следующий чемпионат нужны
справки, что дедушки и бабушки здоровы. Но Олдмайер безуспешно уговаривает их
пройти полное комплексное исследование, обещая оплатить и доставить их на
лимузине туда и обратно. Старики отказываются наотрез, мотивируя, что если какая
хворь из неизлечимых их подстерегает, то лучше о них не знать, так спокойнее.
Мазарин кивнул, продолжил с некоторой ревностью знатока, что
не позволил себя опередить:
– Олдмайер плакал от ярости, предки тормозят карьеру, а в
этом мире так легко подложить свинью, вон Фриц Цюрлиц из «Макдоналдса»
представил справки, что у него не только третье поколение в полном ажуре, но и
прадеды в полном порядке! И хотя это не проверишь, его прадеды уже почили, а
справки любые можно организовать, когда в дело идут большие бабки, но все-таки
он хоть чем-то потрясает, а там поди проверь, а здесь хоть сразу делай липу… А
такое рискованно, вдруг да конкуренты как-то сумеют уговорить деда пройти
исследование, а там окажется, что он болел в детстве свинкой?
Я смотрел с раздражением, желчно осведомился:
– А сами откуда знаете?
Ростоцкий слегка смутился, Мазарин развел руками:
– Работа такая, все знать… Да и когда жена приносит журналы
по диетам или шейпингу, там всегда какая-нибудь подобная информашка…
– И вы ее читаете?
– У меня скорочтение, – объяснил Мазарин. – Только
посмотрел, сразу прочел. И память хорошая.
Я буркнул в сторону Ростоцкого:
– У вас тоже, конечно, эта самая скоротечная память… Ладно,
и кто же их приводит на поводке, жены?.. Собак еще проверяют на интеллект, а
этих?
Мазарин развел руками:
– Вы правы, в первые годы проводился отбор еще и по
интеллекту. Настолько жалкое зрелище, ибо сила – уму могила, как будто
абсолютное здоровье и ум не совместимы, что в конце концов возобладало другое
мнение очень влиятельных экспертов… что в современном демократическом обществе
с его всесторонней системой образования вовсе не требуются даже малейшие
предпосылки к интеллекту, ибо налаженная система образования позволяет любому
здоровому члену общества получить практически любое образование, любую
профессию, вплоть до самых уважаемых и влиятельных в обществе: обозревателей
теленовостей, дизайнеров прокладок, конструкторов тюбиков для губной помады,
художников по нанесению татуировок на половые органы и парикмахеров по
интим-прическам.
В комнату заглянула Александра:
– Господин президент, там военный министр…
– Что ему?
Она ответила удивленно:
– Наверное, как обычно… желает получить ЦУ. Ведь вы у нас не
просто президент!
Остаток дня прошел в напряженном ожидании, все следили за
мощнейшей демонстрацией, что и не демонстрация уже вовсе, на задний план ушли
даже три крупнейшие катастрофы в Европе, вспыхнувшая гражданская война в Перу и
накалившиеся отношении Англии с Ирландией.
Спать я отправился за полночь, долго не мог заснуть, перед
глазами то разверзались звездные глубины мироздания, то вдруг без всякого
перехода видел призрачное лицо Тани, звезды таинственно мерцали в ее глазах,
поблескивали на зубках, покачивались, как грозди бриллиантов, в ушах, сверкали
в роскошных диадемах на лбу, в драгоценном колье…
К утру стало известно, что передовые отряды расположились на
ночь у самой МКАД, к ним начали присоединяться из ближайших городских
кварталов, пришли группки из городов-спутников.
