– Спасибо, – поблагодарил я сдержанно.
На дисплее вспыхнул огонек, я коснулся клавиши. Строгое лицо
Александры заполнило экран.
– Господин президент, – проговорила она ровным
мелодичным голосом, – вам подать кофе, что вы заказывали?
Кофе я не заказывал, но ощутил внезапно, как мне его не
хватает.
– Да, – сказал я с чувством облегчения, – тащи… И
еще…
Она прервала:
– Я знаю их вкусы, господин президент.
Экран погас, Ростоцкий перевел взгляд на меня.
– Западная Европа, – сказал он, – подсунула нам
свою сокровенную мечту о коммунизме, чтобы мы погибли при ее реализации. Именно
так с Россией едва не получилось… но все-таки мы выбрались из обломков с новой
мудростью. С имортизмом. Вы уж простите, что и мы, трое держиморд,
примазываемся…
Я улыбнулся как можно добродушнее, светлее, сейчас у нас
идет взаимная пристрелка, притирка, оценка друг друга, они спешат высказать
свое положительное отношение к имортизму, что значит – готовы сотрудничать
всерьез. Я именно тот президент, который возьмет на себя ответственность, когда
перегнут палку с «при попытке к бегству», «оказал вооруженное сопротивление» и
всеми этими понятными эвфемизмами, когда очень нужно отправить на тот свет
мерзавца, против которого нет ну никаких улик.
Вошла Александра, на широком подносе дымящаяся чашка кофе, я
уловил его божественный аромат, в желудке жадно квакнуло. Кроме кофе, высились
две бутылки с прозрачной жидкостью, тонкостенные стаканы, горка бутербродов и
еще одна чашка с кофе, поменьше.
Казидуб помог ей перегрузить на стол, она кивнула с улыбкой,
благодаря, ушла. Я ухватил большую чашку, Казидубу досталась поменьше, а
Ростоцкий элегантно откупорил бутылку и налил в бокал минеральной воды.
Взглянул вопросительно на Мазарина, тот качнул головой.
Я сделал большой глоток, горячий ком прокатился по пищеводу.
Я сказал с горячим сочувствием, ничуть не переигрывая:
– Не стыд и уныние вы… мы должны испытывать! А чувство
гордости, что строили Великое, и – горечи, что не удалось построить. Ведь для
всего человечества строили! Так и было на всех лозунгах: «Коммунизм – светлое
будущее всего человечества!» Да, не получилось, весь мир прыгал вокруг и
кричал, потрясая бутылками коньяка и колбасой: дураки, ничего не получится!..
Все люди – свиньи!.. Все – свиньи!.. Все – от Фрейда, потому ничего не
получится! Лучше больше жрать, трахаться, лежать на солнышке, чем строить
Великое!.. В конце концов мы отступились, выстроив огромный дворец лишь до
половины. И жить в нем нельзя, и труд какой вложен… Теперь ломаем, чтобы на его
месте построить множество обычных мелких жилищ. И не надо стыда, что не
получилось. Другие даже не пытались, духа не хватило. Хуже того, из мелочной
зависти всячески вредили, мешали, пакостили… Да, мы не смогли устоять, когда
весь мир хором доказывал, что умный в гору не пойдет!
Мазарин проговорил медленно, серые глаза смотрели не на
меня, а в меня, я, несмотря на частые глотки горячего кофе, чувствовал холодок
в кишках:
– Всегда и везде человечеством управляли умнейшие,
мудрейшие, сильнейшие. Во всех странах, во всех эпохах. Даже там, где на
престоле оказывался дурак, уйма умнейших людей правили его именем. И лишь в те
редкие периоды, когда дурак в самом деле обретал власть, королевство немедленно
гибло под натиском народов с более умными правителями. Сейчас же наступил
короткий по меркам истории странный период, когда власть в самом деле захватила
толпа. Во всяком случае, во всех странах Европы. Нет, не захватила, просто у
сильных взыграло чувство вины, такая вот странная аберрация психики, и сильные
дали народу власть, а сами тоже, морщась, запели с ними похабные песни, стали
смотреть ток-шоу. Стыдно друг перед другом, но как быть, сейчас все так делают…
в смысле, абсолютное большинство, а эти умники, чтобы не выделяться, тоже
смотрят или хотя бы делают вид, что смотрят футбол и сериалы, где все только и
делают, что трахаются, трахаются, трахаются, ведь на другое дебилы просто не
способны, да и дебилы-зрители не поймут ни сложности сюжета, ни умелые
композиции, если эти композиции не из голых баб и потных мужиков.
Казидуб допил кофе из своей крохотульки, с огорчением
понаклонял чашку во все стороны, размазывая темную кашицу по стенкам. Кустистые
брови приподнялись, ощетинились, ставши похожими на тесный строй копейщиков,
изготовившихся встретить атакующую конницу.
– А мне вот другое понравилось, – заговорил он
медленно, неторопливо, – ненависть всего мира в последние два-три десятка
лет умело направлялась на СССР. Концентрировалась и направлялась. Как снаружи,
так и изнутри. Но вот СССР внезапно вышел из этого противостояния… Если хотите,
можете утверждать и дальше, что СССР проиграл холодную войну, пусть это тешит
чью-то демократическую душу, но мы, политики, понимаем, что наши правители
проделали мудрейший и хитрейший трюк! Распустив СССР, тем самым убрали мишень.
Из могучего противника превратились в разочарованных и обнищавших строителей,
которым так и не удалось построить не то Вавилонскую башню, не то Баальбекский
храм, не то восьмое чудо света. Но…
Он с самым хитрым видом вскинул палец, оглядел всех из-под
тяжелых массивных, как у рептилии, век. В кабинет вошла Александра, на подносе
блюдце с ломтиками лимона. Он артистически тянул паузу, вскидывал брови,
шевелил губами, взгляд становился острым и внимательным, но это, оказывается,
он следил за своими руками, осторожно отрывающими тонкую желтую шкурку. Потом
очень серьезно положил ломтик в рот. Ростоцкий буркнул с лицемерным
сочувствием:
– Склерозим помаленьку? Вы говорили о бабах, Михаил
Потапович. О том, как вчера ходили в баньку с Фаиной Петровной и ее подругой…
Как ее, говорите, звали?
Казидуб с тем же хитрым видом покачал головой, проглотил
лимонную дольку и продолжил:
– Мудрый ход в том, что мировое общество, дотоле не
сводившее подозрительных взглядов с СССР, вздохнуло с облегчением, повело очами
по сторонам и… ужаснулось, увидев дракона на том месте, где раньше видели
рыцаря на белом коне! Оказывается, за это время, постоянно указывая всем на
СССР, США превратились в чудовище куда более могучее, отвратительное, ни с кем
и ни с чем не считающееся ради своих простеньких животных целей: жрать
побольше, работать поменьше, грабить всех, куда дотянутся руки. А руки отросли,
отросли… И вот сегодня уже весь мир, в том числе и Европа, с ужасом и
отвращением смотрит на США, которым совсем недавно не просто симпатизировало, а
чувствовало неподдельную любовь… И хотя это еще не наша победа, однако камни
летят не в наш огород.
Александра принесла еще поднос, заполненный подогретыми
булочками и парующими рогаликами. Я следил с настороженным вниманием,
разыгрывается непонятный мне ритуал, все его знают, все трое силовых министров
в этом кабинете чувствуют себя как дома, я хоть и хозяин, но пришлый хозяин, я
даже не знаю, у какого стула подпилена ножка.
Ростоцкий поднялся, в руках крохотный лазерный диск.
