Гедер встал, от тревоги свело скулы. Басрахип перевел взгляд с двери на Гедера и обратно.
— Жди здесь, — велел Гедер. — Постараюсь вернуться скорее.
Лерер молча шагал по коридорам. Слуги, обычно снующие по дому, как пчелы по лугу, куда-то пропали. У двери в малую гостиную отец остановился и хотел было заговорить, но лишь покачал головой, открыл дверь и вошел.
В малой гостиной, самой уютной в доме, полированные серебряные канделябры удваивали блеск свечей и наполняли комнату жарким запахом меда. Камин в углу стоял незажженным, из западного окна солнечные лучи падали на бледные шелковые стулья, почти сияющие от света. Мальчик в серых одеждах устремил взгляд на Гедера, лицо показалось знакомым. На дальней стене картина в человеческий рост изображала зелено-чешуйчатого дракона, вознесенного над тринадцатью фигурами — символами человеческих рас. У стены, подняв голову к картине, стоял король Симеон.
При появлении Гедера и Лерера он обернулся.
— Ваше величество, — с поклоном приветствовал его Лерер. Гедер, боясь отстать, тоже торопливо склонился. Стало быть, мальчик — принц. Принц Астер и король Симеон.
— Рад наконец познакомиться с вами, Гедер Паллиако, — сказал король, обращаясь к нему личным именем, и Гедер счел это за позволение встать.
— Я… э-э… Благодарю вас. Мне тоже приятно с вами познакомиться, ваше величество.
— Вам, должно быть, известна традиция нашего королевства отдавать принца на воспитание в высокородную семью с хорошей репутацией. В семью, которая поклянется защищать его в случае необходимости.
— А, — выдохнул Гедер. — И что же?
— Я пришел просить вас об этой чести.
— То есть моего отца? Наш род?
— Не меня, — поправил его Лерер. — Тебя.
— Я… я не умею воспитывать детей. При всем уважении, ваше величество… Я даже не буду знать, с чего начать.
— Защитите его. — В тоне короля — ни повелительном, ни даже просто официальном — звучала почти просьба, а то и мольба. — Просто защитите.
— Сейчас при дворе тебя и боготворят, и страшатся, мой мальчик, — заметил Лерер. — Половина считает тебя героем, каких Антея не видела многие годы, остальные молчат, опасаясь привлечь твое внимание. Не самое лучшее положение для того, чтобы становиться воспитателем принца.
— Я и не становлюсь, — пробормотал Гедер. — И ничей я не воспитатель. Если уж кому и принимать должность — то тебе, отец. Ты виконт Ривенхальм.
— А вы — барон Эббинбау, — объявил король.
— Эббинбау? — переспросил Гедер.
— Кто-то же должен принять владения Мааса, — пояснил Лерер. — Тебе их и отдают.
— Вот как, — протянул Гедер, чувствуя, как по лицу расползается улыбка. — Вот как!
Принц Астер, встав, подошел к Гедеру — невысокий для своего возраста. Серыми глазами и серьезным лицом он походил на умершую королеву, подбородком — на отца.
— Я обязан вам жизнью, лорд Паллиако, — заученно сказал он. — Буду счастлив жить под вашей опекой и, клянусь, не посрамлю вас как воспитателя.
— Ты этого хочешь? — спросил Гедер.
Формально-придворное лицо принца дрогнуло, в глазах заблестели слезы.
— Все говорят, что мне нельзя больше оставаться с папой.
Гедер сам чуть не расплакался.
— Я тоже потерял мать совсем ребенком, — произнес он. — Может, я буду чем-то вроде дяди? Или старшего брата?
— У меня нет братьев, — сказал Астер.
— Вот видишь? У меня тоже, — сообщил Гедер, и Астер попытался улыбнуться. — Мы, конечно, будем ходить в гости к твоему отцу. И к моему. Подумать только, у меня ведь теперь свое поместье! Отец, у меня теперь свое поместье!
— Конечно, — кивнул Лерер. — Видимо, его величество не хотел быть здесь единственным отцом, который теряет сына.
Гедер его почти не слушал. Нынче в Кингшпиле он был героем дня, а теперь у него есть собственный баронский титул и место при дворе — из тех, за какие сражаются и даже гибнут многие подданные короля. Сэр Алан Клинн вырвет на себе все волосы, когда узнает, что его враг — опекун принца Астера.
— Благодарю, ваше величество. Я принимаю эту обязанность и честь и приложу все усилия, чтобы защитить принца Астера. Клянусь.
Король не скрывал слез, однако голос его остался тверд.
— Я вам доверяю, лорд Паллиако. Я… я объявлю о своем решении при закрытии придворного сезона. И позабочусь, чтобы вам обеспечили место в соответствии с новым статусом. Сегодня счастливый день для королевства. Примите мою благодарность.
Гедер поклонился. Хотелось бегать по улицам, скакать и петь, хвастаться всем друзьям, начиная с Джорея Каллиама и…
— Можно мне увести принца? — спросил он. — На минуту-другую? Я хочу его кое с кем познакомить.
В кабинете Басрахип успел перебраться в кресло Гедера и теперь огромными ручищами перелистывал страницы книги — медленно, с гримасой презрения на широком лице. Гедер кашлянул. Жрец поднял голову, его взгляд тут же скользнул от Гедера к стоящему рядом принцу.
— Басрахип, верховный жрец богини, познакомься с моим новым воспитанником, принцем Астером. Принц Астер, это Басрахип.
— Очень рад с вами познакомиться, — произнес принц.
Басрахип улыбнулся.
— Нет, — мягко сказал он. — Пока нет. Но тому придет время, юный принц. Придет время.
Интерлюдия
Отступник
Отступник застонал, повернувшись на тощем тюфяке; первый отблеск зари освещал дверь хлева. В крови возбужденно дергались и плясали пауки, как и на протяжении всего последнего месяца. За все двадцать лет, что он скитался по миру, примесь в его крови никогда не давала себя знать так бурно, как в эти недели. Остальные рядом с ним еще спали, глубокое мерное дыхание успокаивало почти как мягкое шерстяное одеяло. В хлеву было тепло — по крайней мере теплее, чем прежде в фургоне: если захочешь пить, не придется разбивать намерзший в ведре лед. Он приподнялся на постели, заныла спина — то ли от подступающей зимы, то ли от груза лет на плечах, то ли от неугомонных существ, живущих под его кожей.
В стойле всхрапнул конь и неловко переступил копытами. В полутьме кто-то тихо ахнул — и отступник замер, прислушиваясь.
— Я не до конца, — прошептал знакомый голос. — Честное слово. Обещаю.
Отступник закрыл глаза. Все как всегда. В любых краях и скорее всего в любые времена и эпохи человечество остается прежним, ничто не меняется. Он кашлянул, прочищая горло, и окликнул виновника — голос заполнил весь хлев и долетел до двора.
— Сандр! Если обрюхатишь девушку, я могу не устоять перед искушением перетянуть твое хозяйство проволокой. И клянусь, твои способности от этого не улучшатся.
