Маркус
— Я предпочту передать это магистре бель-Саркур в собственные руки, — настаивал торговец. — Не сочтите за неуважение, но оттиска вашего пальца на моих контрактах нет.
Мелкий, ростом едва по плечо Маркусу, торговец насквозь пропах своим товаром — сандалом, перцем, тмином и фенхелем. На узком, как лисья мордочка, лице застыла неподвижно-заученная улыбка. Он стоял в нижнем этаже Медеанского банка лицом к Маркусу, Ярдему, крепкому куртадаму Ахариэлю и вездесущему Жуку — одни их мечи перетянули бы вес всего торговца, однако он взирал на стражников с презрением, полыхавшим, как жар от костра.
— Но поскольку магистры здесь нет, вам придется иметь дело со мной, — отрезал Маркус.
Брови торговца поползли вверх, тонкие губы сжались. Ярдем кашлянул, и Маркуса кольнула досада. Тралгут, конечно же, прав.
— Однако если вам угодно будет подождать, я постараюсь ее найти.
— Так-то лучше, — проронил торговец. — Могу я рассчитывать на чашку чаю?
«Я бы тебя убил голыми руками». — От этой мысли на лице Маркуса заиграла улыбка, которая вполне сошла за приветственную.
— Жук! — бросил он. — Позаботься о госте.
— Слушаюсь, капитан! — отчеканил, вскакивая, юный тимзин. — Не угодно ли гостю пройти со мной?
Маркус вышел на улицу, Ярдем следовал за ним тенью. Высокое солнце понемногу клонилось к западу. Тюльпаны, растущие в жестяной чаше у входа, цвели в полную силу, являя миру ярко-алые лепестки с белыми прожилками.
— Вы на главный рынок, я в харчевню, — предложил Ярдем.
Маркус покачал головой и сплюнул на мостовую.
— Если вы к ней, тогда я на главный рынок, — переменил порядок Ярдем.
— Будь здесь, — велел Маркус. — Я скоро.
И он зашагал по дороге. Между лопаток струился пот; у выглянувшего из проулка пса, измученного жарой, явно недоставало сил залаять на чужака. Прохожие встречались редко — они появятся только после заката: уж лучше ночная тьма, чем дневной зной. Даже голоса попрошаек и уличных торговцев казались хрусткими, как пережаренная корка.
После знойной улицы харчевня встречала прохладой. Свечи не горели, чтобы не отягощать воздух даже толикой тепла, и Маркус, шагнув с яркого света в сумрак, сощурился, приноравливаясь к темноте. За столами сидели с десяток людей разных рас, Китрин не было. Вдруг откуда-то донесся ее смех: Маркус пошел через зал, ловя ухом знакомые интонации, и остановился у драпировки, отгораживающей от зала отдельные столики.
— …будет способом вознаградить наиболее надежных должников.
— Только до тех пор, пока они не станут ненадежными, — добавил мягкий мужской голос. — Твоя система позволяет должникам растягивать сроки, и через определенное время низкие риски станут высокими.
— Магистра, — позвал Маркус. — Можно на минутку?
Китрин отодвинула драпированный занавес. Как Маркус и ожидал, напротив нее сидел тот ясурут-полукровка. Кахуар Эм. Конкурент. Между ними стояла тарелка с сыром и соленой морковью и изрядно опустошенная бутылка вина. Платье Китрин из вышитого льна подчеркивало фигуру, откинутые со лба волосы небрежно струились по плечу.
— Капитан?
Маркус кивнул в сторону задней двери, лицо Китрин исказилось досадой.
— Я могу выйти, — предложил Кахуар Эм.
— Нет. Я сейчас вернусь, — ответила Китрин. Маркус вышел вслед за ней.
В проулке воняло тухлыми остатками еды и мочой. Китрин скрестила руки на груди.
— Торговец пряностями принес плату за неделю, — объяснил Маркус. — Без тебя отказывается вручать.
Китрин нахмурилась, в углах рта и между бровями залегли складки. Она побарабанила пальцами по локтю.
— Он хочет еще что-то обсудить, — предположила она.
— И подозреваю, что не с твоими охранниками, — добавил Маркус.
Девушка кивнула, взгляд обратился внутрь.
Именно в такие минуты, уходя в себя, она менялась. Фальшивая зрелость, натренированная усилиями мастера Кита и прочих актеров, выглядит вполне убедительно, но эта наигранная взрослая женщина — не Китрин. Девушка с переменчивым характером, мечущаяся от своенравия к нерешительности и обратно, — тоже не она. Но когда лицо замирает в спокойствии, а ум, отрешившись от внешнего, совершает свою молчаливую работу, в ней становится заметна та женщина, которая пока не проявилась. Женщина, которой Китрин со временем станет.
Маркус отвел взгляд и уставился в проулок — будто бы для того, чтобы не мешать Китрин.
— Мне нужно с ним увидеться, — решила девушка. — Он у нас в конторе?
— С ним Жук и Ярдем.
— Значит, надо поспешить, — улыбнулась Китрин, шутливый ужас придал словам тепла.
— Я могу передать Кахуару извинения…
— Нет, пусть подождет, я скоро вернусь. Не хочу, чтобы он без меня уходил.
Маркус, поколебавшись, кивнул. Китрин пошла вперед по проулку, выбирая места почище, свернула за угол и исчезла из виду. Маркус отвел глаза не сразу. Постояв немного в полутьме проулка, он вошел обратно в харчевню. Ясурут-полукровка по-прежнему сидел за столом, задумчиво жуя пряную морковину. На первый взгляд он был ненамного младше Маркуса, но ясурутская кровь не давала толком определить возраст. Из-за ярко-зеленых глаз и намека на чешую он походил на ящерицу.
— Магистру отвлекли по делам на несколько минут, — сказал Маркус. — Она просила передать, что сейчас вернется.
— Понимаю, — кивнул Кахуар Эм и повел рукой, приглашая Маркуса сесть на место Китрин. — Не подождете ли со мной, капитан Вестер?
Не принимать приглашение было бы разумнее, однако Маркус кивнул и сел.
— Вы тот самый Маркус Вестер? — спросил полукровка, делая знак слуге принести кружку пива.
— Когда-то был.
— Великая честь для меня. Надеюсь, мне простительно сказать, что я удивлен, видя такого прославленного воина в роли охранника, пусть даже и в Медеанском банке?
— Я известен в довольно узких кругах. На улицах меня не узнают.
— И все же после Водфорда и Градиса вас с радостью взяли бы командовать любой наемной армией, причем за сумму, которую вы сами назовете.
— Я не работаю на королей, — сказал Маркус, глядя, как слуга ставит перед ним пиво. — Это ограничивает возможности. И раз уж мы на дружеской ноге…
Кахуар поощрительно кивнул.
— Я не знал, — продолжал Маркус, — что первокровные могут иметь детей с ясурутами. До вас я таких не видел.
Полукровка развел руки, словно говоря: «И все же я перед вами».
— В Лионее нас много, — пояснил он. — И есть занятия, которые охотнее доверяют людям, не имеющим семьи.
— Вот как, — кивнул Маркус. — Мул. Без потомства.
