– Иов? А где ему быть?
– Сведи, дело есть.
Фотий просьбе не удивился.
– Схожу, узнаю, примет ли?
– Дело важное, настоятельно аудиенции прошу.
Видимо, настоятель щедрых даров Александра не забыл, согласился принять. Фотий проводил старого знакомца до кельи Иова. Войдя, Александр перекрестился на иконы в углу, поклон отбил.
– Садись, раб божий, – показал на лавку Иов. – Так какое у тебя дело ко мне?
Александр коротко и чётко доложил о своих подозрениях, даже письмо к боярину из-за пазухи достал, на стол перед Иовом положил. Настоятель письмо счёл, головой покачал:
– Это всё дела мирские, не след мне ими заниматься.
– Как? – удивился Александр. – Это же твоя паства, настоятель.
– Паства у служителей в церквах, они её окормляют. Тебе к князю надо.
– Я надеялся, что ты поможешь. У тебя доступ к митрополиту есть, а у него к князю.
– Не обессудь, не возьмусь.
Видимо, не всё гладко было во взаимоотношениях насельника с владыкой. Александр поднялся, забрал письмо. Это письменная улика заговора, разбрасываться ею не стоит. Откланялся Иову, вышел. За дверями Фотий ждёт:
– Ну как?
– А никак. Отказался помочь, говорит – мирское.
Обнялся с Фотием на прощание, да и на постоялый двор вернулся. Если Иов отказался, то большого смысла к митрополиту Максиму идти нет, может ответить также. Одна дорога теперь – к князю Дмитрию. Если он умён и за великое княжество радеет, должен проникнуться заботой и тревогой, меры принять. Хотя что великий князь предпринять может, Александр предположить не мог. Рать собрать? Удельные князья меж собой грызутся. Жителей из Владимира в более отдалённые углы княжества вывести? Так Владимир не один, других городов хватает, как и жителей. Всё великое княжество не переселишь, а если и случится, татары по следам беженцев отыщут. Когда десятки тысяч людей пройдут, многие со скотом, повозками, обязательно след останется. И какой князь выход найдёт, не его, Александра, дело. Не князь Саша, ни власти не имеет, ни войска.
Утром Александр к Фадею пошёл. Изба невелика, но двор ухожен, чувствуется хозяйская рука. Деловые разговоры сразу начинать не было принято. Фадей за стол его усадил, налил кружку сыта, супружница его выставила блюдо с ватрушками.
– Позавтракай со мной, раздели трапезу.
Совместная еда – особый ритуал. Если человек вместе с тобой хлеб преломил – значит, не враг. Как заключение договора о дружбе и согласии. Фадей не враг и товарищ надёжный, в походах неоднократно испытан. Перекрестились, поели. Фадей крошки со стола в ладонь собрал, в рот закинул.
– Слушаю. Уж сколько тебя знаю, мыслю – просто так не придёшь.
Александр тянуть резину, ходить вокруг да около не стал, бухнул сразу:
– С князем Дмитрием Александровичем мне встретиться надо.
– Ух ты! А почему ко мне?
– Ты же владимирский, знаешь, где он бывать может.
– Непростая задача. В тереме княжеском охрана, бояре. Эти к телу не подпустят. У них свой интерес, как бы мимо их рта кусок не пронесли. Если в город князь выезжает, то обязательно дружинники рядом, не дадут приблизиться. Для челобитных долгий ящик есть. Непростую задачу ты мне задал.
– Не для себя стараюсь.
– Да я понимаю. Вот что, ответа сразу не дам, обнадёживать не буду. Сам знаешь, я в терем княжеский не вхож. А знакомцев поищу, есть у меня в дружине и среди прислуги приятели. Дело-то хоть серьёзное, краснеть не придётся?
– Более чем.
– Не намекнёшь?
– Заговор против князя зреет боярский.
– Ого! Ты-то как узнал? Дело серьёзное. Если лжа, самого в поруб бросят.
– Не думаю. Ну, где меня найти, ты знаешь, не буду время отнимать.
Александр вернулся на постоялый двор. Заняться совершенно нечем. Неохота ни спать, ни есть. Мысль в голове мелькнула: а не бросить ли всё да уехать в Великий Новгород или Псков? Не доберутся до сих городов татары, а беженцев после нападения много будет. Деньги есть, можно год, а то и больше безбедно жить, даже избу купить. Впрочем, пока не горит, можно выждать.
Ожидание – хуже всего, время тянется медленно. Фадей появился через пять дней, лицо довольное.
– Через дружинника удалось решить твою беду. Он ноне десятник, завтра охрану в княжеском тереме нести будет его десяток. С утра у ворот будь. Чтобы Пафнутий опознал тебя, на левый рукав повязку белую нацепи.
– Благодарю.
– Не стоит, не для себя, для князя стараешься, потому Пафнутий на встречу пошёл.
С утра Александр встал пораньше, кусок белой тряпицы и письмо за пазуху сунул. Больше некуда, не было карманов в одежде, появились они значительно позже. Письма обычно хранили за пазухой или в рукавах. К княжеской резиденции подошёл, повязку на рукав повязал. Ждать пришлось долго. У ворот стояли два дружинника на охране. Кого-то пропускали, других останавливали. На Александра поглядывали косо. Подозрительно: болтается человек у ворот, а пройти попыток не делает. Из ворот вышел десятник, дружинники сразу подтянулись, приняли бравый вид. Десятник сразу Александра узрел, повязка белая на рукаве, как опознавательный знак. Рукой махнул, подзывая:
– Про тебя Фадей сказывал? Александр?
– Именно.
– Идём со мной. Великий князь только из домовой церкви, после заутрени. Отдыхает, потом бояр принимать будет. Времени у тебя мало будет, поэтому докладывай коротко и по сути.
– Понял.
– Оружия при себе нет?
– Нет, можешь проверить.
– На слово верю, Фадей за пустого человека не поручится.
Ох и запутанные переходы в деревянном тереме. Понятно, что десятник вёл его не парадным ходом, а чёрным, для прислуги. Наконец Пафнутий остановился перед дверью:
– Обожди, спрошусь.
Вскоре вышел.
– Помни о малом времени, ступай.
Не без некоторой робости Александр вошёл в личные покои великого князя. Дмитрий Александрович сидел в кресле за столом. Александр поясной поклон отвесил:
– Доброго здоровья и многие лета, князь.
– Как звать?
– Александр.
– Говори.
Саша коротко, внятно доложил о Егоре в Муроме, что охочих людей собирает, о перехваченном письме.
– Покажи.
Саша письмо из-за пазухи достал, подошёл к столу, положил. Из рук в руки передавать не полагалось, не дворянин Александр. Князь письмо взял, читать начал. По мере того как читал, щёки краснеть начали. Прочитав, письмо отшвырнул на край стола:
– Есть такой боярин, не из последних. Змея какая!
