Так, что вот смотрите, и думайте.
Майор раздал присутствующим фотографии и те с недоумением смотрели на изящную женскую кисть, заканчивающуюся длинными сверкающими ножами.
Я открыла глаза, по потолку плыли волны прибоя, освещаемого утренним солнцем. От неожиданности даже заколотилось сердце, и я в долю секунды была на ногах, выставив вперед в странной позе руки, с угрожающе вылетевшими из пальцев ножами.
-Тьфу, ты, напрочь выскочило из головы, что ночую не у себя.
Через минуту, морское волнение и шум прибоя на потолке исчезли, и он вновь принял свой обычный вид. А мои ножи втянулись в кончики пальцев даже не оставив за собой режущей боли и капелек крови.
-Чего только не придумают люди, у которых есть деньги,- думала я, стоя под обжигающим кожу душем,- даже море на потолке в качестве побудки.
На улице, в отличие от потолка погода была не очень, серое небо и мелкий снежок. Поэтому, когда я подошла к окну и посмотрела вниз, там все уже было в белом одеянии.
-Интересно, - подумала я,- а что за резина стоит на Мерседесе, наверняка не зимняя.
Ну ладно, как-нибудь поеду, не пропаду.
Я заправила постель, навела порядок на кухне, осмотрела все вокруг, по-быстрому протерла пол и, собравшись, покинула приют миллионера гомосека.
Охранник на стоянке, оценив мою машину, лично сопроводил меня до нее и услужливо обмахнул щеткой свежевыпавший снег. Я благосклонно поблагодарила его и сунув сто рублей в нагрудный карман его куртки, уселась в свой мерс и, отправилась на работу.
Сегодня приехала раньше всех, и поэтому, когда пришлось открывать двери самой, неожиданно зазвенела сигнализация, которую я забыла отключить.
-Черт, черт,- раздраженно повторяла, роясь в сумке в поисках брелка. Все же вскоре ухитрилась его найти и отключила эту проклятую звонилку. Но в кабинете у меня уже трещал телефон, я побежала и схватила трубку, конечно - это уже была вневедомственная охрана. Ехидный мужской голос поинтересовался надо ли выезжать на сигнал, на что я сообщила, что это просто случайность. Голос понимающе хмыкнул, конечно, кто в здравом уме будет вскрывать бутик за десять минут до начала рабочего дня.
Я сразу уселась за компьютер и начала работать, но меня все время отвлекали приходящие сотрудники, все как один заявляли, что жилье у меня высший класс, что меня изрядно раздражало, в конце концов, квартира то не моя.
В середине дня позвонила маме и, как бы, между прочим, сказала, что хотела бы пожить отдельно. Мамочка расплакалась, и начала капать мне на мозги и совесть, поэтому пришлось уйти в глухую оборону и закончить разговор.
От Нефедова звонков не поступало, что было удивительно для человека, хотевшего, чтобы я стала его женой и матерью его детей. В конце рабочего дня я подошла к Женьке, который несколько раз кидал на меня вопросительные взгляды.
-Ну, вот Женечка, я сейчас уеду, твоя задача позвонить моим родителям и сказать, что я приеду через два или три дня, когда решу свои проблемы, - сказала я.
Ильин, серьезно глядя на меня, покачал головой,- смотри Калинина, не пропадай, если, что звони. Будем тебя ждать.
Я заехала в универсам закупила два пакета снеди, и вскоре выехала за город и по обе стороны шоссе потянулись заснеженные поля и перелески.
Мимо пролетали сначала частые, потом редкие села, на второй сотне километров от города я свернула на проселочную дорогу, которая привела меня к нескольким домикам стоявшим на берегу небольшого замерзшего лесного озера, уже также покрытого снегом.
Следов от машин на дороге не было, а мои быстро заметал слабый, но постоянный снежок.
-Как буду отсюда выбираться,- мелькнула неприятная мысль, но делать было уже нечего, и я решительно надавила на газ.
Это была дача хорошего папиного знакомого любителя рыбалки и охоты, и я точно знала, что в ближайшие несколько дней он здесь не появится. Других жителей здесь в это время года тоже не было, поэтому я надеялась, что мне удастся, спокойно пережить здесь обещанную эльтами кому и метаморфозу.
Поставив машину под навес, я достала ключи из гнезда в завалинке и открыла дверь.
Оттуда на меня пахнуло выстуженным жильем. Кинув пакеты и надев полушубок, висевший на вешалке, помчалась за дровами.
Через полчаса в топке трещали поленья, рядом с печкой на полу урчал большой самовар. И хотя еще было холодновато, и изо рта при дыхании шел пар, мне было хорошо и уютно. Электричества здесь не было, и у меня на столе горела толстая свечка, хотя я вполне могла обойтись без нее, привычка давала себя знать.
Самовар закипел, и я без усилий легко поставила его на стол.
-Хм,- подумала я, - летом помню, этот самовар папа с другом на стол ставили вдвоем.
Что интересно будет после метаморфозы?
На столе у меня уже лежала заварка, булочки с кремом и конфеты. Ну, вот сладкоежка я, что тут поделаешь. Прогрев заварной чайничек, и сполоснув, я кинула туда пару ложек заварки и залив кипятком поставила, на продолжавший пыхтеть самовар, от которого во все стороны несло жаром еще не истлевших до конца сухих еловых шишек.
Пока чай заваривался, я не утерпела и съела пару шоколадных конфет. А через десять минут уже фыркая, пила из блюдца горячий чай с кремовыми булочками и наслаждалась всем этим, забыв про цивилизацию. После чая потянуло в сон. На улице усилился ветер, и сухие твердые снежинки периодически стучали в окно. Печка уже прогорела и распространяла по всему дому приятное тепло. Я закрыла задвижку и начала стелить постель. Когда снимала с вешалки большой овчинный тулуп, глаза уже почти закрывались. Почти автоматически я улеглась на холодную перину и накрылась тулупом, под которым можно было укрыться двум таким, как я. Сон пришел мгновенно.
Если бы случайный человек стоял рядом с одиноким домом у озера этой поздней осенней ночью, то его внимание привлек странный отблеск из его окон. Заглянув во внутрь он бы увидел, что на кровати, около огромной печки, сиреневым цветом светится кожа девушки, спавшей там. Этот отблеск становился все ярче, и вскоре из-за него нельзя было разглядеть головы и плеч девушки, виднеющихся из-под огромного тулупа. Но вот свет стал ослабевать, и на кровати под тулупом лежала огромное сиреневое образование, похожее на увеличенную в десятки раз куколку бабочки.
Мне снился сон, что я умерла и меня несут в гробу, за мной идут рыдающие родители , оркестр играет похоронную мелодию, а гроб надевают крышку. Неожиданно, я поняла, что могу пошевелиться и начала бить в крышку, которая только слегка вздрагивала под моими ударами, но никто снаружи не замечает моих усилий, мои крики и плач становятся громче, и все сильнее начинаю колотить по преграде. Вдруг мой кулак пробивает доски, и рука вылетает сквозь крышку наружу. С еще большим воодушевлением я начинаю колотить в преграду, закрывающую мне доступ к свободе и свежему воздуху. Я резко дернулась и упала на пол.
