Я подтащил ее к выщербленному бетонному крылечку, втолкнул перед собой в дверной проем, заскочил следом.
— Замри, будь рядом.
Выглянул аккуратно. Затем огляделся. Большая комната вроде вестибюля, на окнах решетки «солнышком», на стенах какие-то стенды, ударники труда на них висели, небось, с обязательствами на пятилетку и решениями съезда, которые в жизнь, наглядная агитация. У стены ряд стульев с откидными сиденьями, как в кинотеатрах.
— Теперь слушай, повторять некогда. Слушаешь?
Она кивнула. Тут уже темновато, даже разглядеть не могу ее толком, но кивок вижу.
— Встань к двери, так чтобы тебя заметить можно было. Как машина покажется на перекрестке, дай им тебя засечь. И сразу забегай сюда, вон в тот угол. И садись там, пугайся изо всех сил, можешь даже заорать, понятно? А я тут буду, — добавил, показав на угол у двери. — Поняла? Поняла, а? Некогда уже думать!
Поняла, опять закивала.
— Тут стой, — я чуть вытолкнул ее на крыльцо. — Чтобы точно заметили. И сразу внутрь. — Я сбросил предохранитель автомата. Этот звук, как мне показалось, ее чуть-чуть успокоил, хоть и все равно трясется. Не фигура речи, колотит ее. — Стой, стой, жди… я прямо здесь, все будет хорошо, скоро домой поедешь…
Звук мотора близко, затем скрип тормозов, чей-то радостный свист. Не знаю, сколько их там, нет возможности выглянуть, но меня здесь они точно не ждут, так что не все так плохо, не все…
Женщина аж всхлипнула с перепугу, дернулась, потом заскочила в дверь.
— Не стой! — Я подтолкнул ее в нужном направлении. — Туда! Чтобы все их внимание на тебя!
Тут угол темный, я сам в темном, а добыча вот она, рядом, они ее уже поймали. Все должны зайти, сколько бы их там не каталось. Все припрутся, не удержатся, никто никакого охранения выставлять не будет, тут им самый кураж.
Машина подкатила к двери, снова скрипнули тормоза, открылись дверцы. Две. И голосов два.
— Светуль, ну куда бежишь? — крикнул молодой мужской голос еще на подходе. — Я чисто жениться хотел, а ты свинтила. Не, так у нас любви не будет.
Двое. Я уже успел сменить автомат на «марголина».
Шаги совсем рядом, а женщина, жалко сжавшаяся в углу, крикнула, громко и отчаянно:
— Не подходи ко мне, сволочь! Не подходи!
Чудесно, замечательно, идеально.
Шаги на крыльце, в дверь сразу двое, смотрят только на нее. Оба с автоматами. У одного в руках, у второго на плече стволом вниз.
Двумя руками вскинул пистолет, потянул спуск. «Марголин» хлопнул негромко, так же негромко лязгнул, выпустив маленькую свинцовую, подсверленную мной самим для большей убойности, пулю в затылок ближнему. И тут же следом я всадил еще две пули в голову второму, тому, что с автоматом в руках, он даже поворачиваться не начал еще.
Два тела мешками свалились на грязный пол, брякнуло железо. Я рывком выглянул на улицу, но увидел там только пустую «ниву» с открытыми дверями. Нет в ней никого. Закинув пистолет в кобуру и схватившись за автомат, подбежал к машине, готовый расстрелять ее в решето, если в ней что-нибудь шевельнется, но никого не нашел. Двое было.
Когда вернулся в здание, женщина уже стояла на ногах. Эти не шевелятся, но я все же снова достал пистолет и всадил каждому по пуле в затылок, чтобы быть совсем уверенным, а затем сменил магазин.
— Что стоишь? — спросил я. — Подходи, тут все уже. Сколько их всего на базе осталось?
— Не знаю. Просто калитку открытую увидела, ударила одного лампой и побежала.
— Сильно ударила?
— Он упал. — Теперь голос ее был совсем тихим, и отвечала женщина как автомат, без всяких эмоций. Отходняк пошел у нее. Но мне так пока и лучше.
У этих головы целые, если не считать крошечных дырок от мелкашки. То есть там кто-то еще сидит.
— Сколько в банде всего?
— Двенадцать. Нет, тринадцать.
Выехало десять, это я разглядел. Двое здесь. Там один, скорей всего, с разбитой головой. Или остальных охранять остался, или она его сильно приложила.
— А таких, как ты, сколько?
— Семь. Семеро нас.
— Где они сейчас?
— В подвале. Меня одну… — она не закончила фразу, но я все понял и так.
— Большие машины есть? Грузовик или что-то?
— Грузовик есть.
— На ходу?
— Наверное, не знаю.
Ладно. Перевернул один труп — а морда-то знакомая.
— Это Шига? — спросил я.
— Да, — все такой же автоматический кивок.
И трясет ее по-прежнему.
— А это кто? — я взялся за второго.
— Баклан.
— А кто остался?
— Прапор.
О, а вот это уже удача, наверное. А вот это точно должно быть удачей. Просто обязано.
— Собак нет?
— Нет.
— Тогда шмонаем двухсотых и поехали.
— Куда?
— Как куда? Пусть все сбегут, не одна ты. Не против?
Тут первые эмоции прорезались, она вдруг заплакала.
— Не реви сейчас, времени нет! — рыкнул я на нее. — Хватаем с этих барахло и в машину все.
АКМС и «весло» АК-74. Несколько магазинов. У Баклана еще и кошелек в кармане, а там триста с лишним рублей. Пригодится. Больше ничего путного, ножи какие-то, у Шиги ключи. Не знаю от чего, но прихватил.
— Все, погнали. Слушай сюда! — я даже прикрикнул, заставляя спасенную сосредоточиться. — Подъезжаем к воротам, ты сидишь в машине впереди, понятно? Я сразу в мертвую зону, чтобы из окна видно не было. Так, вот что сделаем, пожалуй…
В машине козырек можно откинуть, если Прапор из окна смотрит, то лица не разглядит. А увидит куртку. И куртку-то я с приятеля Шиги сниму и на себя надену.
Прапор в окно смотрел, женщина его увидела, но когда подъехали к воротам вплотную, он уже скрылся. Вниз побежал, наверное. Так что я открыл дверцу и вылетел из машины сам, подбежав к воротам. Почти сразу с той стороны послышались увесистые шаги, с лязгом откинулся засов, одна створка отворилась от толчка.
— Светочка, ты вернулась? А я уже скучал, — послышался хриплый голос. — Заждался, можно сказать.
Затем Прапор выглянул за ворота и уставился в глушитель «ксюхи», направленный в него.
— Шагай назад, переставляй копыта, — сказал я. — К стене давай, руки на нее, ноги в стороны. Ну, ты в курсе.
Да, приметы совпадают, это именно он. А башка неаккуратно бинтом обмотана, Света ему неслабо приложила, похоже. Мало, правда.
— Ты чё, бык в загоне, гонишь? — не среагировал он сразу правильно.
