— А не вернулись за грузом почему?
— Я тогда еще служил, хранил военную и государственную тайну. Потом уже задумываться начал, но был далеко, да и прикидывал, что вывезли все давно. Я Маркелу рассказывал, что случайно в тех краях оказались, вот и решил глянуть.
— И что?
— Да то, что здание подрывники специально сложили. А если так сделали, то с какой целью? Если груза нет уже.
— Проверить бы сгонять, — сказал красномордый. — Для начала. Не объяснять что там, пусть просто глянут. Что скажешь? — повернулся он ко мне.
— Тут вот какое дело, — я посмотрел ему в глаза. — Я как место покажу, так и не нужен стану. Не подходит мне такое. Поэтому и люди мои уехали.
— Разъясни, — потребовал Хан.
— Тут просто все. Если нас разом взять, то и выпытать несложно, так? А если не взять всех, а только меня, то вам надо учитывать факт, что там люди недовольные в лесу. Опытные люди. С минами, тротилом и граниками. Тогда меня трясти уже невыгодно, дешевле дружить.
— За нами беспредела не водится вообще-то, — сказал Хан.
— Я тут человек чужой, новый, всех раскладов не знаю. Мне осторожным нужно быть.
— И как сделать хочешь?
— Я аванс возьму. Сто тысяч. Отдам своим людям, а они с ним уедут, — я говорил медленно, отделяя каждую фразу. — Сам с вами останусь, чтобы не думали, что порожняка прогнал. Если что не так, с меня и ответ. А если подвал вскрываем и все на месте, хочу десять процентов.
— А если не на месте?
— Меняете меня на свои бабки.
— Тогда мало получится, если просто лавэ назад. У нас расходы будут.
— Вот в натуре, — закивал Бачила, — мы тогда лавэ теряем, а ты при своих.
— Я других вариантов не вижу. Сверху нам накидывать особо нечего, так что проще и не заводиться.
Хан посмотрел на деда в очках, тот чуть подумал и сказал:
— Да правильно говорит, если за большой куш трем, загоняться за проценты несолидно. Он же тоже на нервяках будет, если что не так, то ливера вынем. Ровный расклад. А так гостя нашего на кровное свое поменяем, все в елочку.
Дед тут, похоже, за главного блюстителя понятий. Интересно, кто он такой, так ведь и не представил никто.
— Пять процентов, — сказал Бачила и показал пять пальцев. — Пять. И при обломе просто бобули обратно.
Я сделал вид, что сильно задумался, затем кивнул:
— Согласен. Сто кусков вперед, пять процентов после. Если облом, то бабки возвращаем. На место едем сразу, разведывать там нечего, просто развалина панельного дома, трех этажей. Подъезд нормальный, технику развернуть можно. Если с утра начать, то за день можно справиться, я так думаю. Ну, за два, может быть, никак не больше.
— Как-то легко ты на пять пошел, — сказал Хан.
— Есть причина.
— Разъясни.
— Это все равно много. Плюс сто косых. С этим осесть можно, хватит уже по лесам гонять.
— Здесь осесть хочешь?
— Место понравилось. И коммерцию открыть можно. Или прислониться к кому-нибудь. Пора, а то ни жизни, ни бабы, устали уже.
— Ладно, давайте по второй. — Бачила сам взял бутылку и наполнил рюмки, причем начал с меня, вроде как с гостя. Из чего я сделал вывод, что переговоры пока идут удачно. А почему им неудачно идти? Куш такой светит, что не удержатся они, все равно туда попрут, причем все. И даже Зураб, как мне кажется, все равно в этом деле обозначится. Вот такая у меня уверенность имеется.
Когда подали горячее, тот самый эскалоп с хорошим гарниром, Бачила сказал:
— Раз ты остаешься, то на мою хазу переходи. И тебе за гостиничку башлять не надо, и мне спокойней.
— И что, взаперти там сидеть?
— Ну чё сидеть? — он вроде даже чуть оскорбился. — Не чалка, как человек поживешь. И баб води, не вопрос, — он ухмыльнулся. — И тут шкур полный дом, иди да харь, для правильного братка не жалко. Лучше, чем по диким хуторам ночевать.
— Или вон всей кодлой на Прокопову точку заезжайте, — засмеялся красномордый. — Там теперь свободно.
— Не, бойцы пока сами поживут, — отказался я с улыбкой, показывая, что гостеприимства не отвергаю, но у нас свои планы. — А вот домик бы я снял какой, может, даже и под будущее. Чтобы тачку на двор загнать и все такое. С баней бы.
— Это к Семенычу как раз, — сказал Бачила, кивнув на красномордого. — Есть у Монгола что под сдачу в центре?
— Должно быть, — тот задумался. — По Третьей Пролетарской все хаты его. А если реально соберетесь сюда на жительство, то без шуток базу Прокопа бери, там все чики, и никто не претендует.
Да, теперь уже точно никто не претендует.
— Ты завтра с утрева… ты же в «Березке», так?
— Так.
— Я пацана подошлю, он тебя проводит и все обскажет, где и как. Колов триста готовь на месяц, примерно.
* * *
Я досидел до конца ужина с этой компанией. Сидели неторопливо, пили умеренно, наркотой никто не баловался. Не тот уровень. Разве что Семеныч пил чуть больше других и еще сильней краснел рожею. Он мне все же «черной мастью» не казался, из других он. Если Монгол бывший хозяйственник калининский, то этот… черт его знает, кто он такой, но не уголовник в прошлом. Да и язык у него хоть и с примесью фени блатной, но иной, видно, что просто от окружения нахватался.
Еще возникло смутное подозрение на то, что Семеныч нашу «банду» целит на место выбитой Прокоповой. Хоть и не пойму, чем надеется заманить, если мы вдруг золото возьмем и разбогатеем. А может, просто на натуру бандитскую рассчитывает, что она все равно вместе с жадностью верх возьмет, поведемся на очередную добычу.
После ужина в кабинете начали появляться дамы, стало шумно, Хан с дедом начали прощаться. Их никто не уговаривал остаться, так что я понял, что и мне не грех свалить отсюда. Сослался на то, что надо обозначиться перед напарником, что было правдой, сказал, что объелся, что тоже правда, и что спать хочу. Удивились, но удерживать не стали, так что я заключил, что этот раунд остался за мной. Если бы у них причины были, то меня отсюда бы не выпустили. Только расслабляться все равно не стоит.
12
— Как все дальше видишь? — спросил Славян.
— Пес его знает, вроде клюнули. Но просто не будет, однозначно. Следить начнут.
— А сейчас-то чего? Мы пока вроде бы просто жизнь прожигаем, это Колун с остальными на хуторе комаров кормят, — он хохотнул.
— Боюсь, что мы в одном просчитаться могли…
— В чем?
— В том, что они разведку сперва туда зашлют. И как мы там ни прятали то, что здание развалено недавно, может вскрыться.
— И что тогда?
