– Идунн! Как я рад тебя видеть! Мне срочно нужно твое яблоко – кажется, я начал стареть.
– Что-то непохоже, – усомнилась Идунн.
– Просто я хорошо это скрываю, – объяснил Локи. – Ой-ой-ой, моя спина! Да, страшная штука – старость…
Идунн открыла свой ясеневый ларец и вручила Локи золотое яблоко.
Локи слопал яблоко в два счета – все целиком, с семечками, сердцевиной и хвостиком. А потом скорчил рожу.
– Ну и ну, – проворчал он. – Я думал, твои яблоки… ну, в общем, я думал, они вкуснее.
– Странные вещи ты говоришь, – удивилась Идунн. До сих пор боги только радовались ее яблокам, превознося их совершенный вкус и благодаря за возвращенную юность. – Это же яблоки богов, Локи! Яблоки бессмертия!
Но Локи это явно не убедило.
– Возможно, – сказал он. – Но я недавно видел в лесу яблоки куда лучше твоих. И красивее, и слаще, и на запах приятнее. Думаю, это тоже были яблоки бессмертия. И, может, от них бессмертие бывает даже лучшее.
Он с интересом наблюдал, как на лице Идунн недоверие сменяется удивлением, а удивление – беспокойством.
– Других яблок бессмертия не бывает, – наконец, произнесла она, хотя уже не слишком уверенно. – Только эти.
Локи пожал плечами:
– Я просто хотел рассказать тебе, что я видел.
И сделал вид, что уходит.
Идунн пошла за ним.
– А где ты видел эти яблоки? – спросила она.
– Там, в лесу. Вряд ли я смогу тебе объяснить, как туда добраться, но проводить могу. Это недалеко.
Идунн кивнула.
– Но когда мы придем к этой яблоне, – продолжал Локи, – тебе надо будет сравнить те яблоки со своими. А как ты сможешь это сделать, если твой ясеневый ларец останется здесь, в Асгарде? То есть, ты понимаешь, мы придем туда, и я скажу: «Вот, смотри, эти яблоки – гораздо лучше твоих». А ты скажешь: «Да ничего подобного, Локи! По сравнению с моими это просто мелкая кислятина, да еще и сморщенная!» Ну и как мы поймем, кто прав?
– Не говори глупости, – отмахнулась Идунн. – Я просто возьму свои яблоки с собой, и мы сравним их.
– О! – сказал Локи. – Какая разумная мысль. Ну, хорошо, пойдем.
И он повел ее в лес – прекрасную Идунн с ясеневым ларцом, в котором лежали яблоки бессмертия.
Так они шли и шли. Через полчаса Идунн сказала:
– Знаешь, Локи, что-то мне кажется, что нет тут никаких других яблок и яблоню эту ты просто выдумал.
– Обидные слова ты говоришь, – возразил Локи. – Вон же она, яблоня, – прямо на вершине того холма!
И они поднялись на холм.
– Нет тут никакой яблони! – сказала Идунн. – Только высокая сосна, а на сосне – орел.
– Думаешь, это орел? – усомнился Локи. – Слишком уж он большой для орла.
А орел как будто услышал их, потому что в тот же миг он расправил свои огромные крылья и слетел с дерева на землю.
– Твоя правда, я не орел, – сказал он. – Я – великан Тьяцци в обличье орла, и я прилетел сюда за прекрасной Идунн. Ты подружишься со Скади, моей дочкой. И, быть может, со временем полюбишь меня. Но, как бы там ни было, боги Асгарда лишились бессмертия, и время их прошло. Так говорю я – я, Тьяцци!
И орел подхватил одной когтистой лапой богиню Идунн, а второй – ясеневый ларец с яблоками, и взмыл в небеса над Асгардом, и был таков.
– Так вот кто это был! – сказал сам себе Локи. – Я так и знал, что никакой это не орел.
И пошел домой, надеясь в глубине души, что пропажу Идунн и ее яблок никто не заметит. А если и заметят, то нескоро, когда уже никто не вспомнит, что пропала она после того, как отправилась в лес на прогулку с Локи.
III
– Ты был последним, кто ее видел, – заявил Тор, растирая костяшки правой руки.
– Нет! – возразил Локи. – С чего ты взял?
– И ты, в отличие от нас, не постарел, – добавил Тор.
– Я тоже постарел, просто хорошо сохранился. Повезло.
Тор проворчал что-то себе под нос: он явно не поверил ни единому слову. Его борода была теперь белоснежной: пламенеющий костер ее как будто подернулся белым пеплом, и лишь несколько бледно-рыжих волосков еще напоминали о былой красе и гордости.
– Врежь ему еще раз, – посоветовала Фрейя. Длинные волосы ее поседели, а на лице залегли глубокие складки, выдававшие возраст и усталость. Она все еще оставалась прекрасной, но то была красота зрелой женщины, а не юной златовласой девы. – Он знает, где Идунн. И куда подевались яблоки. – Ожерелье Брисингов по-прежнему украшало ее шею, но драгоценный металл потускнел и утратил блеск.
Один, отец богов, тяжело опирался на посох, сжимая его узловатыми, скрюченными пальцами в синих прожилках вен. Сиплым, надтреснутым голосом – совсем непохожим на прежний, могучий и повелительный, – он произнес:
– Не бей его, Тор.
– Слыхал, что тебе сказано? – бросил Локи громовержцу и повернулся к Одину: – Спасибо тебе, Всеотец. Я знал, что у тебя, по крайней мере, достанет здравого смысла. Я тут совершенно ни при чем! С какой стати Идунн пошла бы куда-то со мной? Она меня не любит!
– Не бей его, – повторил Один и уставился на Локи своим единственным глазом, мутно-серым от подступающей слепоты. – Я хочу, чтобы он был цел и невредим, когда мы начнем пытать его. Для него уже разводят костры, и точат ножи, и собирают камни. Может, мы и состарились, но мучить и убивать пока что не разучились. Полагаю, в этом деле мы и сейчас не хуже, чем были тогда, в расцвете сил, когда яблоки Идунн хранили нашу юность.
Локи почуял запах горящих углей.
– А если… – начал он, – …если бы мне каким-то чудом удалось выяснить, что случилось с Идунн? И вернуть ее в Асгард вместе с яблоками, целой и невредимой? Может, тогда мы смогли бы просто забыть все эти разговоры про пытки и смерть?
– Это твой единственный шанс, – прошамкал Один старческим голосом, таким ломким и сиплым, что Локи и не различил бы, мужчина это говорит или женщина (если бы не знал наверняка). – Приведи Идунн обратно в Асгард. И верни яблоки бессмертия.
Локи кивнул.
– Снимите с меня эти цепи, – сказал он. – Я все сделаю. Но Фрейя должна будет дать мне свой соколиный плащ.
– Мой плащ? – нахмурилась Фрейя.
– Боюсь, без него ничего не получится.
Фрейя удалилась (было заметно, каких трудов ей теперь стоит держать спину прямо) и вернулась с плащом, покрытым соколиными перьями. С Локи сняли оковы, и он протянул руку за плащом.
– Только не мечтай, что сможешь просто улететь и не вернуться, – предупредил Тор, многозначительно оглаживая свою белоснежную бороду. – Может, я и состарился, – продолжал он, – но если ты не вернешься, я тебя найду везде, куда бы ты ни спрятался. Тебе нигде не скрыться от моего молота! Пускай я стар, но я по-прежнему Тор! И я все так же силен!
