Затем внесли мёд – питье для воинов Одина.
– Сколько же мёда надобно для всех этих воинов! – воскликнул Скримнир. – Откуда он берется?
– Его дает коза по имени Хейдрун, – ответил Фрейр. – Она стоит на крыше Вальгаллы и объедает листья с дерева Лерад – так мы зовем одну из ветвей Иггдрасиля, мирового древа. Из сосцов той козы течет лучший на свете мёд. И всем воинам Вальгаллы его достается вдоволь.
За этой беседой Фрейр и Скирнир подошли к высокому столу самого Одина. Перед отцом богов стояло блюдо с мясом, но Один ничего не ел. Лишь время от времени он насаживал кусок мяса на нож и бросал под стол своим волкам, Гери и Фреки.
Два ворона сидели на плечах Одина. Их он тоже угощал мясом, а вороны рассказывали ему, что нового случилось в дальних краях.
– Он ничего не ест, – шепнул Скирнир.
– Он не нуждается в пище, – ответил Фрейр. – Он только пьет. Кроме вина, ему ничего не нужно. Пойдем, здесь нам делать нечего.
И они покинули Вальгаллу через одну из ее пятисот сорока дверей.
– А зачем мы вообще сюда заходили? – спросил Скирнир.
– Потому что я хотел удостовериться, что Один сейчас в Вальгалле со своими воинами, а не в своей дозорной башне, на престоле Хлидскьяльв.
И они подошли к собственному чертогу Одина, стоявшему отдельно от пиршественного зала.
– Жди у порога, – велел Фрейр своему слуге.
А сам вошел в палаты Одина и поднялся на престол Хлидскьяльв, с которого Один мог наблюдать за всем, что происходит в девяти мирах.
Теперь и Фрейр мог окинуть взором все миры. Он посмотрел на юг, на восток и на запад, но так и не увидел того, что искал.
Напоследок он бросил взгляд на север.
И там, наконец, увидел именно то, чего ему не хватало для счастья.
Скирнир ждал у порога, как ему и было велено. Но когда Фрейр вернулся, Скирнир взглянул ему в лицо, и ему стало страшно: он еще никогда не видел своего хозяина таким. Фрейр не сказал ни слова, а Скирнир ни о чем не спросил.
II
Вдвоем они вернулись в отчий дом Фрейра, и Фрейр на этот раз сам правил колесницей. Но и дома Фрейр ни с кем не обменялся ни словом – ни с Ньёрдом, своим отцом, покровителем всех, кто ходит по морю под парусами, ни со Скади, своей мачехой, владычицей гор. С лицом темнее полночи он удалился в свои покои и больше не выходил.
На третий день Ньёрд послал за Скирниром.
– Вот уже три дня и три ночи Фрейр не выходит из своих покоев, – сказал Ньёрд. – И ничего не ест и не пьет.
– Твоя правда, – кивнул Скирнир.
– Чем же мы его так прогневали? – спросил Ньёрд. – Мой сын всегда был таким кротким и ласковым! И у него для каждого находились добрые и мудрые слова. Но теперь он молчит и только смотрит на нас с яростью. Чем же мы перед ним провинились?
– Не знаю, – сказал Скирнир.
– Тогда, – заключил Ньёрд, – ты должен пойти и спросить его, что случилось. Почему он так сердится и не желает ни с кем говорить?
– Не по сердцу мне это, – сказал Скирнир, – но отказать тебе, господин, я не могу. Никогда еще он не бывал таким нелюдимым и хмурым, и я не знаю, что он со мной сделает, если я осмелюсь спросить.
– И все же спроси, – стоял на своем Ньёрд. – И сделай для него, что сможешь. Ведь он – твой хозяин.
И Скирнир, светлый альв, вошел в покои Фрейра и увидел, что хозяин его стоит у окна и смотрит на море. Мрачен был его лик, и Скирнир застыл на пороге, опасаясь подойти ближе.
– Фрейр? – окликнул он, наконец.
Фрейр не ответил.
– Что случилось, Фрейр? Ты разгневан. Или что-то тебя печалит. Что-то случилось. Ответь мне, что с тобой?
– Я наказан, – ответил Фрейр, и голос его звучал отрешенно и глухо. – Я поднялся на святой престол Всеотца и посмотрел на мир. В гордыне своей я думал, что имею на это право, – но это не так. И в наказание я навсегда лишился счастья. Я понес заслуженную кару – и несу до сих пор.
– Господин мой! – воскликнул Скирнир. – Что ты увидел?
Фрейр долго молчал, и Скирнир подумал было, что уже не дождется ответа. Но, в конце концов, Фрейр промолвил:
– Я посмотрел на север. И увидел дом, великолепный дом. И увидел некую деву, идущую к дому. Никогда я не видел девы, что могла бы с нею сравниться. Как плавно она шла! А потом она подняла руки, чтобы отпереть дверь, и руки ее засияли чудесным светом – так, что даже воздух вокруг просветлел, и море заиграло бликами, и весь мир как будто стал прекраснее и ярче… просто потому, что в этом мире есть она! Я опустил глаза, а когда взглянул снова, ее больше не было. И мир мой стал темен, безнадежен и пуст.
– Кто она? – спросил Скирнир.
– Великанша. Ее отец – Гюмир, равнинный великан, а мать, Аурбода – из горных великанов.
– И, конечно же, у этого прекрасного создания есть имя?
– Ее имя – Герд.
И Фрейр снова погрузился в молчание.
Скирнир сказал:
– Твой отец за тебя беспокоится. Мы все не находим себе места. Могу я чем-нибудь помочь?
– Если ты поедешь к ней и попросишь для меня ее руки, я дам тебе все, чего ты только пожелаешь. Привези ее мне, помоги мне взять ее в жены, что бы ни сказал на это ее отец. Я не останусь в долгу.
– Ты многого просишь, господин мой, – промолвил Скирнир.
– Я дам тебе все, что угодно, – с жаром повторил Фрейр, и по телу его пробежала дрожь нетерпения и надежды.
Скирнир кивнул:
– Так тому и быть, господин. Я все сделаю. – И, подумав, добавил: – Позволишь ли ты мне взглянуть на твой меч?
Фрейр вынул свой меч из ножен и протянул Скирниру.
– Другого такого меча нет во всем свете. Он сражается сам, не нуждаясь в руке, что направляла бы его в бою. Он защитит своего хозяина от любого врага. Его не одолеть никаким оружием. Говорят, он способен устоять даже против пламенного меча, которым владеет Сурт, страж Муспелльхейма.
Скирнир пожал плечами.
– Добрый меч, спору нет. Если хочешь, чтобы я привез тебе Герд, отдай этот меч мне в уплату.
Фрейр согласно кивнул. Он вручил Скирниру свой меч и дал ему коня для путешествия.
Скирнир поскакал на север и ехал, пока не добрался до дома Гюмира. Там его приняли как гостя, и Скирнир поведал, кто он и по какому поручению прибыл. А красавице Герд он сказал:
– Фрейр, мой хозяин, – лучший из богов. Ему подвластны дождь, и ветер, и солнечный свет. Он приносит людям Мидгарда богатый урожай и мирные дни и ночи. Он – владыка изобилия и процветания. Все почитают и любят его.
Он рассказал Герд о красоте Фрейра и его силе. Рассказал о его мудрости. И, наконец, рассказал о том, как сильно Фрейр полюбил ее. Как, однажды увидев, был сражен ее красотой и с тех пор не желает ни есть, ни спать, ни пить, ни разговаривать, пока Герд не согласится стать его женой.
