Великаны вокруг засмеялись, услышав эти слова, а Хюмир захохотал громче всех.
– Да на здоровье, – выдавил он сквозь смех. – Пробуй сколько влезет.
Тор взял кубок. Повернулся к каменной стене, взвесил кубок на ладони – раз, другой… и вдруг, развернувшись на месте, хватанул Хюмира кубком прямо по лбу. На колени Хюмиру посыпались осколки.
В зале стало очень тихо, а затем в тишине послышались какие-то странные звуки: то ли кто-то подавился куском, то ли просто засопел слишком громко. Тор огляделся вокруг – все сидели молча. Тогда он вновь повернулся к Хюмиру и увидел, что плечи его трясутся. Великан плакал навзрыд.
– Я лишился лучшего своего сокровища, – пожаловался он между всхлипами. – Я всегда мог прийти и сказать: «Котел, свари мне пива!» – и мой волшебный котел тотчас наполнялся лучшим пивом на свете. А теперь мне уж никогда не доведется сказать: «Ну-ка свари мне пива, мой добрый котел!»
Тор промолчал.
Хюмир поглядел на Тюра и с горечью молвил:
– Ну что ж, пасынок, забирай мой котел, если хочешь. Только знай: он большой и тяжелый. Чтобы поднять его, не хватит и дюжины великанов. Думаешь, тебе по силам его унести?
Тюр подошел к котлу и попробовал поднять его, но напрасно. Не поддался котел и со второй попытки: слишком уж он был тяжел – даже для бога войны. Тюр посмотрел на Тора. Тор пожал плечами, ухватил котел за край, перевернул на себя и приподнял: котельные кольца зазвенели, ударяясь об его пятки, – а ничего, кроме пяток, из-под котла и не было видно.
А затем котел – ясное дело, не сам по себе, а с Тором внутри – стронулся с места. Все великаны вытянули шеи и таращились в сотни глаз, разинув рты, как он приближается к двери.
Хюмир больше не плакал. Тюр взглянул на него снизу вверх и отвел глаза.
– Спасибо за котел, – выпалил он.
И бросился вон, чтобы поскорее укрыться за шагающим котлом от Хюмира.
Покинув великанью крепость, Тор и Тюр отвязали козлов и забрались в колесницу Тора. Тор так и держал котел на спине. Козлы помчались во всю прыть, и Ворчуну даже тяжесть огромного котла оказалась нипочем, но Дробила вскоре начал хромать и спотыкаться. Когда-то ему сломали кость, чтобы добраться до костного мозга. Тор залечил перелом, но былая сила к козлу так и не вернулась.
Стараясь не отставать от Ворчуна, Дробила блеял от боли.
– Нельзя ли побыстрее? – спросил Тюр.
– Попробуем, – ответил Тор.
Он хлестнул козлов кнутом, и те еще поднажали.
Тюр оглянулся.
– Они уже совсем близко, – сказал он. – Я имею в виду, великаны.
И правда, великаны мчались за ними по пятам, а Хюмир держался позади, подгоняя своих друзей и родичей – всех, кого он успел созвать в погоню. Целое войско настигало колесницу Тора: многоголовые, уродливые и страшные, великаны приморских пустошей уже тянули к беглецам свои руки, чтобы схватить драгоценный котел.
– Давай еще быстрей! – крикнул Тюр.
И тут Дробила споткнулся и рухнул, как подкошенный. Седоки вылетели из колесницы.
Тор поднялся, пошатываясь. Затем швырнул котел наземь и внезапно разразился хохотом.
– Что смешного? – спросил Тюр. – Их там сотни!
Тор взвесил на руке Мьёлльнир, свой верный молот.
– Змея мне не удалось убить, – сказал он. – Пока что. Но сотня великанов, пожалуй, меня утешит.
И с этим словами он принялся за великанов. Методично и с удовольствием он истреблял их одного за другим, пока земля не покраснела от пролитой крови. Тюру пришлось сражаться одной рукой, однако он бился отважно и тоже уложил многих. Когда же пал последний великан, Тор наклонился над Дробилой и помог ему встать. Дробила поплелся вперед, припадая на больную ногу, и Тор в сердцах проклял Локи, по чьей вине его козел охромел.
Хюмира среди убитых не оказалось, и Тюр вздохнул с облегчением: уж очень ему не хотелось, чтобы мать горевала по мужу. А Тор принес котел в Асгард, на собрание богов.
Боги привезли котел Эгиру.
– Вот, – сказал Тор. – Котел, в котором пива можно наварить на всех.
Морской великан вздохнул.
– Да, как раз такого мне и не хватало, – промолвил он. – Ну что ж. Пусть все боги приходят на осенний пир в моих чертогах.
Слово свое он сдержал. И с тех пор каждый год после жатвы боги собираются на пир во дворце морского великана и пьют самое вкусное пиво на свете из волшебного котла.
Смерть Бальдра
I
Всё живое на свете любит солнце. Солнце дает нам тепло и жизнь. Под его лучами тают снега и льды, прорастают травы, распускаются почки на деревьях и расцветают цветы. Оно дарит нам долгие, теплые вечера в летнюю пору, когда ночь не приходит вовсе. Оно спасает нас от тьмы и жестоких морозов посреди зимы, хотя бы на считаные часы разгоняя мглу… да только зимой даже солнце кажется холодным и далеким, словно погасший глаз мертвеца.
Лик Бальдра сиял, как солнце: так прекрасен был этот бог, что светом его озарялся каждый дом, куда он входил. Бальдр был вторым сыном Одина, и отец любил его – как и все остальные. И недаром называли его самым мудрым, самым добрым и самым красноречивым из асов. Когда Бальдру доводилось вершить суд, все восхищались его мудростью и справедливостью. А чертог его, Брейдаблик, был домом радости, музыки и учености.
Жену Бальдра звали Нанной, и он любил ее и был ей верен. Сын их, Форсети, обещал вырасти таким же мудрым судьей, как и его отец. Ничто не омрачало жизни Бальдра, кроме одного.
Бальдру снились дурные сны.
Во сне он видел, как рушится мир и волк пожирает луну и солнце. Видел бесконечную боль и смерть. Видел тьму и плен, из которого нет выхода. Братья убивали друг друга в его снах, и никто больше не мог довериться никому. Новый век наступал в его снах, век бурь и сражений. И Бальдр просыпался в слезах, не находя себе места.
Наконец, он пошел к другим богам и рассказал им о своих ужасных видениях. Никто из богов не знал, как истолковать эти сны, но все они тоже встревожились… точнее, все, кроме одного. Локи, услышав рассказ Бальдра, улыбнулся.
Один решил узнать, почему его сыну снятся дурные сны. Он надел свой серый плащ и широкополую шляпу и отправился в путь. Когда встречные спрашивали, как его звать, он отвечал: «Я – Странник, сын Воина». На его же вопрос ответить не мог никто. Но многие вспоминали об одной провидице, мудрой женщине, которая умела толковать любые сновидения. «Вот она могла бы тебе помочь, – говорили ему. – Да только она давным-давно умерла».
И сказали ему, что могила той мудрой женщины – далеко-далеко, на самом краю мира. Прямо к востоку от нее начинается страна мертвых – всех, кто умер своей смертью, а не пал в сражении, – и правит ею Хель, дочь Локи и великанши Ангрбоды.
